Прошло уже четыре месяца, и он все забыл. К тому же, он и сам повел себя не лучшим образом. Он поступил с тобой слишком жестоко, не мог же не понимать, что ты не по злому умыслу, а по неопытности...
— Нет, нет, Нил Романович был справедлив и великодушен. Если бы не он, я бы еще много лет гнил в тюрьме...
Асуров подхватил очень кстати поднесенный бокал и с чувством осушил.
— Noch ein Mal! <Повторить! (нем.)> — выдохнув, скомандовал он несколько опешившей официантке и предварил вполне ожидаемые возражения подруги: — Любимая, не беспокойся, я меру знаю.
А хорошо бы, однако, надраться до бесчувствия, чтобы хоть так, хоть на одну ночку избежать пылких объятий мадам. Что то на седьмом десятке больно уж оне охочи сделались по этой части, прямо Мессалина какая-то, о душе бы лучше подумала, самое время... Но, конечно, мечту надраться придется отложить. Ни чего не попишешь, товарищ подполковник, платить надо за все...
Скандал, разразившийся тогда в доме прославленного психиатра, дорого обошелся Константину Сергеевичу. Разгоряченный стычкой, но не потерявший голову доктор сделал прибывшей на место происшествия полиции заявление: неизвестный господин обманом проник на территорию частного владения и в грубой форме потребовал от хозяина денег или ювелирных изделий на сумму три миллиона французских франков. Заявитель, доктор медицины Рене Московиц, требует квалифицировать произошедшее как попытку вымогательства в особо крупных размерах и принять к правонарушителю соответствующие меры. На яростно сопротивляющегося Асурова без колебаний надели наручники и препроводили в участок. Там он при первой же возможности выступил со встречными обвинениями: доктор с малолетней сообщницей, назвавшейся его дочерью, обманом завлекли его в свое логово, где по хитили принадлежавшее ему ценное ювелирное изделие стоимостью в три миллиона франков. Тетка-следователь посмотрела на него, как на насекомое, и кисло осведомилась, не соблаговолит ли мсье подкрепить свои голословные заявления какими либо документами или свидетельскими показаниями. Ах, соблаговолит? Очень интересно, мы слушаем...
И началось самое страшное. Правоохранительные органы плотно занялись салоном на Ришелье-Друат. Хотя факт материального существования злополучной диадемы подтверждался многочисленными свидетельскими показаниями, ни одного юридически значимого подтверждения, что оное произведение ювелирного искусства является или когда-либо являлось законной собственностью «Русского Аполлона», обнаружено не было. Ни договора о купле-продаже, ни сопряженных с этой сделкой движений по банковским счетам, ни даже от меток в инвентаризационной книге. Более того, предмет стоимостью в несколько миллионов франков не был даже застрахован!
Попутно вскрылись вопиющие злоупотребления, касающиеся всех без исключения аспектов коммерческой деятельности салона. Присутствовал весь ароматный букет — и фиктивные договора, и подложная финансовая документация, и уклонение от налогов, и на рушения правил работы с наличностью. В полное изумление повидавших всякое дознавателей поверг установленный в салоне электросчетчик, который при переключении на ночной тариф начинал вращаться в обратную сторону, накручивая уже долги энергетической компании данному потребителю. «Русский Аполлон» был немедленно опечатан, а все его счета арестованы.
Особую пикантность делу придавало то обстоятельство, что владельцем этой хитрой лавочки оказался не кто иной, как Нил Баренцев, миллиардер, светский лев и филантроп, член совета директоров «Свитчкрафт» и дюжины других транснациональных корпораций, владелец множества процветающих предприятий, человек, входящий в двадцатку самых богатых людей Франции. Великолепное подтверждение классической фразы — все крупные капиталы нажиты нечестным путем.
Прокурор города, у которого мадам следователь запросила санкцию на арест Баренцева, долго не мог придти в себя от шока. Потом снял трубку и попросил соединить его с министром.
На другой день министр назначил следователю аудиенцию.
— Господин министр, — с порога заявила она. — В демократическом обществе законы одинаковы для всех, и никакие миллионы не освобождают от ответственности за совершенное преступление. Предупреждаю вас, что не уступлю ни давлению, ни подкупу...
— Присядьте, инспектор Лори, — прервал ее министр. — Я не намерен ни давить на вас, ни, тем более, подкупать. Я всего лишь взываю к вашему здравому смыслу. Скажите, какую примерно сумму, в результате всех выявленных вами злоупотреблений, могло бы присвоить лицо, их совершившее?
— Точную цифру знает лишь само это лицо, но речь может идти об очень большой сумме. До миллиона франков. А если приплюсовать те три миллиона, которые вымогались у доктора Московица...
— Ну, такое арифметическое действие едва ли будет юридически правомочным, но для наглядности давайте приплюсуем. Получим, если не ошибаюсь, четыре миллиона. А по данным «Фортюн де Франс», за один только прошлый год личное состояние мсье Баренцева увеличилось на шестьсот миллионов. Прошу заметить, мадам, долларов. В пересчете на франки это составит приблизительно два с половиной миллиарда... Инспектор Лори, ваш годовой оклад составляет, кажется, сто двадцать тысяч франков?
— Сто сорок. Зимой я получила повышение.
— Поздравляю... Путем несложных подсчетов можно убедиться, что для мсье Баренцева те четыре миллиона, о которых вы говорите, — это примерно то же, что для вас двести франков. А уж тот миллион, который вы, чисто теоретически, могли бы ему инкриминировать, — и вовсе пятьдесят франков. Чашечка кофе, рюмка пастиса и пачка сигарет. Скажите, ради этого вы пошли бы на должностное преступление, рискуя при этом потерять все — работу, репутацию, свободу, наконец?.. Поверьте, я отнюдь не питаю иллюзий насчет кристальной честности богачей. Полагаю, и Баренцев не исключение. Но несоразмерность масштабов... Я неплохо знаю мсье Баренцева и уверяю вас, он отнюдь не похож на идиота. Не сомневаюсь, что в этом деле он скорее жертва, но уж никак не преступник. Я распоряжусь, чтобы его немедленно известили о случившемся. А вам советую сосредоточиться на персоне этого мошенника управляющего, как его там...
— Асуров, господин министр...
Баренцев, который, по словам его адвокатов, должен быть прилететь из Америки несколько дней назад, с возвращением не спешил. Его мобильный телефон не отвечал.
А Костя Асуров уже больше недели парился на нарах в следственной тюрьме. Конечно, по сравнению с изолятором ГБ на Каляева здесь был санаторий, но по сравнению даже с самым задрипанным советским санаторием... С другой стороны, лучше уж здесь, чем лицом к лицу с разгневанным Баренцевым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Нет, нет, Нил Романович был справедлив и великодушен. Если бы не он, я бы еще много лет гнил в тюрьме...
Асуров подхватил очень кстати поднесенный бокал и с чувством осушил.
— Noch ein Mal! <Повторить! (нем.)> — выдохнув, скомандовал он несколько опешившей официантке и предварил вполне ожидаемые возражения подруги: — Любимая, не беспокойся, я меру знаю.
А хорошо бы, однако, надраться до бесчувствия, чтобы хоть так, хоть на одну ночку избежать пылких объятий мадам. Что то на седьмом десятке больно уж оне охочи сделались по этой части, прямо Мессалина какая-то, о душе бы лучше подумала, самое время... Но, конечно, мечту надраться придется отложить. Ни чего не попишешь, товарищ подполковник, платить надо за все...
Скандал, разразившийся тогда в доме прославленного психиатра, дорого обошелся Константину Сергеевичу. Разгоряченный стычкой, но не потерявший голову доктор сделал прибывшей на место происшествия полиции заявление: неизвестный господин обманом проник на территорию частного владения и в грубой форме потребовал от хозяина денег или ювелирных изделий на сумму три миллиона французских франков. Заявитель, доктор медицины Рене Московиц, требует квалифицировать произошедшее как попытку вымогательства в особо крупных размерах и принять к правонарушителю соответствующие меры. На яростно сопротивляющегося Асурова без колебаний надели наручники и препроводили в участок. Там он при первой же возможности выступил со встречными обвинениями: доктор с малолетней сообщницей, назвавшейся его дочерью, обманом завлекли его в свое логово, где по хитили принадлежавшее ему ценное ювелирное изделие стоимостью в три миллиона франков. Тетка-следователь посмотрела на него, как на насекомое, и кисло осведомилась, не соблаговолит ли мсье подкрепить свои голословные заявления какими либо документами или свидетельскими показаниями. Ах, соблаговолит? Очень интересно, мы слушаем...
И началось самое страшное. Правоохранительные органы плотно занялись салоном на Ришелье-Друат. Хотя факт материального существования злополучной диадемы подтверждался многочисленными свидетельскими показаниями, ни одного юридически значимого подтверждения, что оное произведение ювелирного искусства является или когда-либо являлось законной собственностью «Русского Аполлона», обнаружено не было. Ни договора о купле-продаже, ни сопряженных с этой сделкой движений по банковским счетам, ни даже от меток в инвентаризационной книге. Более того, предмет стоимостью в несколько миллионов франков не был даже застрахован!
Попутно вскрылись вопиющие злоупотребления, касающиеся всех без исключения аспектов коммерческой деятельности салона. Присутствовал весь ароматный букет — и фиктивные договора, и подложная финансовая документация, и уклонение от налогов, и на рушения правил работы с наличностью. В полное изумление повидавших всякое дознавателей поверг установленный в салоне электросчетчик, который при переключении на ночной тариф начинал вращаться в обратную сторону, накручивая уже долги энергетической компании данному потребителю. «Русский Аполлон» был немедленно опечатан, а все его счета арестованы.
Особую пикантность делу придавало то обстоятельство, что владельцем этой хитрой лавочки оказался не кто иной, как Нил Баренцев, миллиардер, светский лев и филантроп, член совета директоров «Свитчкрафт» и дюжины других транснациональных корпораций, владелец множества процветающих предприятий, человек, входящий в двадцатку самых богатых людей Франции. Великолепное подтверждение классической фразы — все крупные капиталы нажиты нечестным путем.
Прокурор города, у которого мадам следователь запросила санкцию на арест Баренцева, долго не мог придти в себя от шока. Потом снял трубку и попросил соединить его с министром.
На другой день министр назначил следователю аудиенцию.
— Господин министр, — с порога заявила она. — В демократическом обществе законы одинаковы для всех, и никакие миллионы не освобождают от ответственности за совершенное преступление. Предупреждаю вас, что не уступлю ни давлению, ни подкупу...
— Присядьте, инспектор Лори, — прервал ее министр. — Я не намерен ни давить на вас, ни, тем более, подкупать. Я всего лишь взываю к вашему здравому смыслу. Скажите, какую примерно сумму, в результате всех выявленных вами злоупотреблений, могло бы присвоить лицо, их совершившее?
— Точную цифру знает лишь само это лицо, но речь может идти об очень большой сумме. До миллиона франков. А если приплюсовать те три миллиона, которые вымогались у доктора Московица...
— Ну, такое арифметическое действие едва ли будет юридически правомочным, но для наглядности давайте приплюсуем. Получим, если не ошибаюсь, четыре миллиона. А по данным «Фортюн де Франс», за один только прошлый год личное состояние мсье Баренцева увеличилось на шестьсот миллионов. Прошу заметить, мадам, долларов. В пересчете на франки это составит приблизительно два с половиной миллиарда... Инспектор Лори, ваш годовой оклад составляет, кажется, сто двадцать тысяч франков?
— Сто сорок. Зимой я получила повышение.
— Поздравляю... Путем несложных подсчетов можно убедиться, что для мсье Баренцева те четыре миллиона, о которых вы говорите, — это примерно то же, что для вас двести франков. А уж тот миллион, который вы, чисто теоретически, могли бы ему инкриминировать, — и вовсе пятьдесят франков. Чашечка кофе, рюмка пастиса и пачка сигарет. Скажите, ради этого вы пошли бы на должностное преступление, рискуя при этом потерять все — работу, репутацию, свободу, наконец?.. Поверьте, я отнюдь не питаю иллюзий насчет кристальной честности богачей. Полагаю, и Баренцев не исключение. Но несоразмерность масштабов... Я неплохо знаю мсье Баренцева и уверяю вас, он отнюдь не похож на идиота. Не сомневаюсь, что в этом деле он скорее жертва, но уж никак не преступник. Я распоряжусь, чтобы его немедленно известили о случившемся. А вам советую сосредоточиться на персоне этого мошенника управляющего, как его там...
— Асуров, господин министр...
Баренцев, который, по словам его адвокатов, должен быть прилететь из Америки несколько дней назад, с возвращением не спешил. Его мобильный телефон не отвечал.
А Костя Асуров уже больше недели парился на нарах в следственной тюрьме. Конечно, по сравнению с изолятором ГБ на Каляева здесь был санаторий, но по сравнению даже с самым задрипанным советским санаторием... С другой стороны, лучше уж здесь, чем лицом к лицу с разгневанным Баренцевым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92