.. Мне нужно дня два, от силы три. Хочу попробовать одну штуку. Если не получится, тогда, наверное, придется ехать к твоему Йосу...
Глава тринадцатая
Крокодилы, пальмы, баобабы. И жена...
(октябрь 1995, Кения)
Новый каталог принесли с почтой.
Лизавета, не вставая с кровати, принялась рассматривать последние поступления в магазин — именно в магазин, потому что магазин, публикующий каталог, был единственным в городе. Сезонные скидки произвели на нее сильное впечатление, и Лизавета с несвойственным ей темпераментом, даже толком не позавтракав, кликнула секьюрити и помчалась в центр города с азартным чувством приобретения.
Водитель и охранник, как всегда, молчали в пути. И даже столь ранний выезд хозяйки нисколько не возмутил прислугу. Уже подъезжая к магазину, Лизавета отметила про себя скопление известных автомобилей. Значит, не одна она сегодня позавтракала быстрее обычного, что неприятно огорчило ее. Планы покупок уже окончательно созрели в пути, и заработал советский страх оказаться неотоваренной за счет конкурентов. Ли завета неприлично скоро для своего статуса влетела в торговый зал и заметалась от прилавка к прилавку. Секьюрити быстро наполнял корзину и послушно следовал за хозяйкой, как вдруг Лизавета заметила, что две незнакомые белые женщины просто сметали все самое лучшее просто перед ее носом. Коляски с вещами и обувью у них принимал абориген и, расплачиваясь в кассе, вывозил все к микроавтобусу.
— Вот еще, спекулянтки выискались!
Лизавета, оставив охранника ждать, решила выяснить конкурентов. Она вышла к автобусу и задержалась, встречая нагруженного аборигена.
— Ну, зачем тебе так много этих туфель! Я специально приехала именно за этим фасоном. Продай хоть одну пару! — Лизавета специально наигранно-небрежно завела разговор.
— Не могу никак, мадам, я только исполняю поручение господина, а его женщины все отбирают. Там все по счету.
— Да какой может быть счет! Что у него гарем, что ли?
— Да, госпожа, гарем что ли, — уныло отозвался грузчик.
Лизавете стало смешно и интересно: во что наряжают женщин из гарема. Она отошла от машины, но так, чтобы было видно, что и сколько грузят. А грузили по полной программе — и белье, и европейские платья, и шляпки, и всякие мелочи, без которых любой женщине просто не прожить. Две не очень молодые, скромно одетые женщины-конкурентки быстро вышли из магазина и скоро направились к автобусу. Проходя мимо, они возбужденно говорили о чем-то, и к полному ужасу Лизаветы она четко услышала русскую речь.
— Юль, думаю, что на всех не хватит, а хозяин вообще обалдеет, как узнает за какие гроши мы отоварились. Вот, хоть и принц, а экономит на каждой пуговице. Хорошо, что хоть заказ приняли и через неделю подвезут остальное, а то девчонки передерутся. Жене, небось, денег не жалеет ни на что, а нашим девчонкам за нее такое приходится вытворять, что не приведи Господь.
Лизавета ошарашено проводила взглядом женщин, которые быстро забрались в машину, сильно хлопнув дверцей. Автобус мгновенно тронулся, но Лизавета успела прочитать номера. Сомнения ее не обманули — эта была машина из гаража драгоценного супруга.
Лизавета поспешно забралась в свою «БМВ» и двинулась за автобусом. То, что такое количество женской одежды предназначалось не ей, для Лизаветы было очевидно, но тогда кому и зачем. Гуманитарной помощью давно занималась сама Лизавета, да и не похож этот ассортимент на гуманитарку. Между тем автобус повернул из центра города и скоро остановился у высокого каменного забора. Никогда прежде Джош не привозил ее сюда и не говорил о том, что у него есть этот особняк. Забор был настолько высок, что только малая часть крыши была видна за деревьями. Лизавета припарковала машину так, чтобы видеть как будут выгружать товар, и кто будет встречать подозрительный груз.
Сначала из машины вышел слуга, он ключом открыл автобус, что немало удивило Лизавету. Женщины проворно выскочили из машины, и в этот момент сразу открылись железные ворота. Сначала дамы прошли во двор, и только потом въехала машина. Ворота закрылись так же быстро, как и открылись, но Лизавета успела нажать на газ и проехать мимо. Закрывал ворота бывший слуга супруга, который как будто бы был уволен хозяином несколько месяцев назад но причине болезни, и это событие тогда расстроило Лизавету. Этот старый слуга много лет служил в семье мужа, и то, что старик жив и здоров и, мало того, работает как ни в чем не бывало, а Лизавета этого не знает, сильно встревожило ее. Спрашивать напрямую мужа Лизавете не хотелось, интуиция подсказывала ей, что за этим всем кроется тайна и скорее всего малоприятная. Надо самой размотать этот клубок. Лизавета поехала вдоль забора, который шел по всему периметру, и с противоположной стороны обнаружила еще один въезд, парадный. Ворота были закрыты.
Лизавета проехала немного дальше, притормозила и, не закрыв машину, вышла. Глухими эти ворота можно было бы назвать только условно, поэтому в зазор она рассмотрела весь двор и дорогу, ведущую к скромному входу. То, что она увидела не сразу — вернее не сразу поняла, что она увидела, — заставило ее метнуться к своей машине и на скорости удалиться прочь от особняка.
За семь лет Лизавета привыкла к тяжелому климату Кении, к новым продуктам и даже научилась готовить, правда, она это делала только под настроение, потому что повар в доме был непревзойденным кулинаром и мог удовлетворить даже самого капризного едока. С Джошуа они объездили всю страну в первый же год их совместной жизни. Национальные парки с множеством диких животных, озеро Виктория, гора Кения, вулканы Эндрью и Телеки, кофейные плантации, саванны, Индийский океан — все успела посмотреть за эти годы Лизавета. Порой казалось, что все, что происходит вокруг, происходит не с ней. Баобабы, пальмы и манговые рощи не так сильно впечатляли ее, но вот люди — другое дело. Скоро она уже отличала арабов от индийцев, нилотов и кушитов от банту. А масаи, те вообще навсегда поразили ее воображение. Еще бы: всю жизнь простоять на одной ноге, а это обычная поза для масаев, и нисколько от этого не уставать — это как-то малопонятно для простого европейца. Так много новых ощущений, запахов, вкусов вошло в жизнь простой русской женщины, что в первый год Лизавета просто не успевала скучать по России, деревне, где прошло ее детство и юность, по Ленинграду. Но уже после трех лет насыщенной впечатлениями жизни в Африке Лизавету стали преследовать приступы национальной болезни — ностальгии. Как в России все ждут конца зимы и ловят каждый солнечный луч, пробивший серые облака, так Лизавета ждала сентябрьских дождей, которые хоть немного напоминали русские ливни, а влажный воздух был похож на ленинградский, болотный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Глава тринадцатая
Крокодилы, пальмы, баобабы. И жена...
(октябрь 1995, Кения)
Новый каталог принесли с почтой.
Лизавета, не вставая с кровати, принялась рассматривать последние поступления в магазин — именно в магазин, потому что магазин, публикующий каталог, был единственным в городе. Сезонные скидки произвели на нее сильное впечатление, и Лизавета с несвойственным ей темпераментом, даже толком не позавтракав, кликнула секьюрити и помчалась в центр города с азартным чувством приобретения.
Водитель и охранник, как всегда, молчали в пути. И даже столь ранний выезд хозяйки нисколько не возмутил прислугу. Уже подъезжая к магазину, Лизавета отметила про себя скопление известных автомобилей. Значит, не одна она сегодня позавтракала быстрее обычного, что неприятно огорчило ее. Планы покупок уже окончательно созрели в пути, и заработал советский страх оказаться неотоваренной за счет конкурентов. Ли завета неприлично скоро для своего статуса влетела в торговый зал и заметалась от прилавка к прилавку. Секьюрити быстро наполнял корзину и послушно следовал за хозяйкой, как вдруг Лизавета заметила, что две незнакомые белые женщины просто сметали все самое лучшее просто перед ее носом. Коляски с вещами и обувью у них принимал абориген и, расплачиваясь в кассе, вывозил все к микроавтобусу.
— Вот еще, спекулянтки выискались!
Лизавета, оставив охранника ждать, решила выяснить конкурентов. Она вышла к автобусу и задержалась, встречая нагруженного аборигена.
— Ну, зачем тебе так много этих туфель! Я специально приехала именно за этим фасоном. Продай хоть одну пару! — Лизавета специально наигранно-небрежно завела разговор.
— Не могу никак, мадам, я только исполняю поручение господина, а его женщины все отбирают. Там все по счету.
— Да какой может быть счет! Что у него гарем, что ли?
— Да, госпожа, гарем что ли, — уныло отозвался грузчик.
Лизавете стало смешно и интересно: во что наряжают женщин из гарема. Она отошла от машины, но так, чтобы было видно, что и сколько грузят. А грузили по полной программе — и белье, и европейские платья, и шляпки, и всякие мелочи, без которых любой женщине просто не прожить. Две не очень молодые, скромно одетые женщины-конкурентки быстро вышли из магазина и скоро направились к автобусу. Проходя мимо, они возбужденно говорили о чем-то, и к полному ужасу Лизаветы она четко услышала русскую речь.
— Юль, думаю, что на всех не хватит, а хозяин вообще обалдеет, как узнает за какие гроши мы отоварились. Вот, хоть и принц, а экономит на каждой пуговице. Хорошо, что хоть заказ приняли и через неделю подвезут остальное, а то девчонки передерутся. Жене, небось, денег не жалеет ни на что, а нашим девчонкам за нее такое приходится вытворять, что не приведи Господь.
Лизавета ошарашено проводила взглядом женщин, которые быстро забрались в машину, сильно хлопнув дверцей. Автобус мгновенно тронулся, но Лизавета успела прочитать номера. Сомнения ее не обманули — эта была машина из гаража драгоценного супруга.
Лизавета поспешно забралась в свою «БМВ» и двинулась за автобусом. То, что такое количество женской одежды предназначалось не ей, для Лизаветы было очевидно, но тогда кому и зачем. Гуманитарной помощью давно занималась сама Лизавета, да и не похож этот ассортимент на гуманитарку. Между тем автобус повернул из центра города и скоро остановился у высокого каменного забора. Никогда прежде Джош не привозил ее сюда и не говорил о том, что у него есть этот особняк. Забор был настолько высок, что только малая часть крыши была видна за деревьями. Лизавета припарковала машину так, чтобы видеть как будут выгружать товар, и кто будет встречать подозрительный груз.
Сначала из машины вышел слуга, он ключом открыл автобус, что немало удивило Лизавету. Женщины проворно выскочили из машины, и в этот момент сразу открылись железные ворота. Сначала дамы прошли во двор, и только потом въехала машина. Ворота закрылись так же быстро, как и открылись, но Лизавета успела нажать на газ и проехать мимо. Закрывал ворота бывший слуга супруга, который как будто бы был уволен хозяином несколько месяцев назад но причине болезни, и это событие тогда расстроило Лизавету. Этот старый слуга много лет служил в семье мужа, и то, что старик жив и здоров и, мало того, работает как ни в чем не бывало, а Лизавета этого не знает, сильно встревожило ее. Спрашивать напрямую мужа Лизавете не хотелось, интуиция подсказывала ей, что за этим всем кроется тайна и скорее всего малоприятная. Надо самой размотать этот клубок. Лизавета поехала вдоль забора, который шел по всему периметру, и с противоположной стороны обнаружила еще один въезд, парадный. Ворота были закрыты.
Лизавета проехала немного дальше, притормозила и, не закрыв машину, вышла. Глухими эти ворота можно было бы назвать только условно, поэтому в зазор она рассмотрела весь двор и дорогу, ведущую к скромному входу. То, что она увидела не сразу — вернее не сразу поняла, что она увидела, — заставило ее метнуться к своей машине и на скорости удалиться прочь от особняка.
За семь лет Лизавета привыкла к тяжелому климату Кении, к новым продуктам и даже научилась готовить, правда, она это делала только под настроение, потому что повар в доме был непревзойденным кулинаром и мог удовлетворить даже самого капризного едока. С Джошуа они объездили всю страну в первый же год их совместной жизни. Национальные парки с множеством диких животных, озеро Виктория, гора Кения, вулканы Эндрью и Телеки, кофейные плантации, саванны, Индийский океан — все успела посмотреть за эти годы Лизавета. Порой казалось, что все, что происходит вокруг, происходит не с ней. Баобабы, пальмы и манговые рощи не так сильно впечатляли ее, но вот люди — другое дело. Скоро она уже отличала арабов от индийцев, нилотов и кушитов от банту. А масаи, те вообще навсегда поразили ее воображение. Еще бы: всю жизнь простоять на одной ноге, а это обычная поза для масаев, и нисколько от этого не уставать — это как-то малопонятно для простого европейца. Так много новых ощущений, запахов, вкусов вошло в жизнь простой русской женщины, что в первый год Лизавета просто не успевала скучать по России, деревне, где прошло ее детство и юность, по Ленинграду. Но уже после трех лет насыщенной впечатлениями жизни в Африке Лизавету стали преследовать приступы национальной болезни — ностальгии. Как в России все ждут конца зимы и ловят каждый солнечный луч, пробивший серые облака, так Лизавета ждала сентябрьских дождей, которые хоть немного напоминали русские ливни, а влажный воздух был похож на ленинградский, болотный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92