В общем, я не пожалела, что потратила час времени и пятьдесят долларов, обзаведясь при этом набором ненавязчивых приманок для Фрэнклина и почти готовой статьей для Кэмерона.
От вибраторов я отказалась. Не всё сразу. Зато купила ароматическое масло для массажа, эротическое белье, приятные на вкус краски для тела и пару симпатичных пустяков. Начну скромно. Все великие дела начинаются с малого. Из Спрингфилда Фрэнклин вернется выжатым лимоном – окучивание избирателей выматывает и тело, и душу. Но грядет годовщина нашей свадьбы, и я подготовлю измученному мужу сказочную ночь, полную приятных сюрпризов. Идеальный повод опробовать мои приобретения.
Домой я добралась только к полуночи. В темной гостиной призывно мигал огонек автоответчика. От Фрэнклина ни полслова. Звонил Мак – как и вчера, и позавчера. Вернувшись в Чикаго, он стал названивать мне едва ли не ежедневно, словно наверстывая упущенное.
Темы наших бесед были по преимуществу хозяйственные. Мол, он из сил выбился, обустраиваясь на новом месте, понятия не имеет, где можно купить всякую бытовую ерунду. Я делилась опытом, но строго держалась дружеского тона. Мак, впрочем, не настаивал на большем. Но в иные вечера – скверные вечера, когда от Фрэнклина ни слуху ни духу, а проклятая статья никак не пишется и собственный вес весь мир застит, – голос Мака превращался для меня в путеводную нить, и я хваталась за телефон, как за соломинку.
ИЮЛЬ, 75-80 кг
– Три с половиной килограмма? – медсестра постучала по стеклышку на шкале весов.
– Начала бегать трусцой, – пояснила я. – Так дело идет быстрее.
Она смерила меня откровенно подозрительным взглядом.
– Неужели? – Лед в голосе пробрал меня до самых костей.
– Правда. Не слабительные, не клизмы, не тайские таблетки и не откачка жира, один только честный пот и жизнь впроголодь.
– Идемте взвесимся в другом кабинете. Эти весы все занижают.
Весы в другом кабинете неумолимо свидетельствовали, что я похудела на три килограмма и семьсот пятьдесят граммов.
– В прошлый раз вы взвешивались незадолго до менструации?
– Нет.
– Отлично, – процедила она сквозь зубы, записывая мой новый вес. – Теперь подышим в трубочку.
Потихоньку напевая от избытка счастья, я проследовала за ней к аппарату. Привычно поднесла ко рту пластиковую трубочку, дунула, и в следующий миг сестра вырвала у меня трубку, отсоединила ее, снова воткнула в гнездо и защелкала кнопками, сбрасывая показания.
– Еще раз!
Я снова дунула и, вытянув шею, уловила, как в окошке прибора стремительно понеслись красные цифры. Медсестра коротко приказала мне обождать и быстро вышла за дверь. Из коридора донесся ее настойчивый голос:
– Доктор Чен, вы не могли бы зайти?
Доктор терпеливо наблюдал за манипуляциями медсестры, вставлявшей в прибор новую трубку. Я спокойно склонилась к аппарату и дунула. Шестьдесят восемь.
– Прекрасный результат. – Доктор Чен взял меня за руку. – Признаться, миссис Аверс, у нас ни разу не было такого результата. В среднем тридцать четыре, сорок – уже хорошо. Но чтобы столько... Вы сжигаете жир фантастическими темпами.
– У миссис Петерсон было шестьдесят четыре, – желчно уточнила медсестра, отказываясь признавать мое достижение. – Доктору Чену ничего не стоило уточнить, что она вызывала у себя рвоту, а вдобавок глотала слабительные.
– Вообще-то я не большая любительница подобных упражнений, – холодно заметила я.
Общение с доктором на этот раз заняло считанные минуты. Он измерил мне давление, попутно задав несколько вопросов.
– С диетой есть проблемы?
– Никаких.
– Витамины принимаете?
– Разумеется.
– А самочувствие в порядке?
– В полном, разве что немного задыхаюсь на утренней пробежке. Иногда и подташнивать начинает, но все быстро приходит в норму.
– Я же запретил вам перенапрягаться, пока сидите на диете! Восемьсот калорий в день – слишком мало, чтобы бить спортивные рекорды.
– Доктор, клянусь, мы с Кэтлин даже не бегаем. Так, прохаживаемся.
– Что едите на завтрак?
– Банан.
– Съедайте два банана.
Я пообещала, хотя подчиняться не собиралась. Еще чего – пополнять ежедневный рацион нацелых восемьдесят калорий.
– Доктор... хочу сегодня отступить от диеты. Только на один вечер!
Он понимающе кивнул:
– Что, особый случай?
– Особый. Восемнадцатая годовщина свадьбы.
– Миссис Аверс, – мягко ответил он, – вы ведь взрослый человек. Только вы вправе решать, когда и что есть или не есть.
– Понимаю. Но не признайся я вам сейчас, мне бы вечером кусок в горло не полез. А теперь совесть моя чиста.
Доктор резким движением насадил на переносицу очки и улыбнулся:
– Многообещающий симптом! Вот, вы уже заранее готовитесь к небольшому отступлению от диеты. Ведь ничего не стоит накануне и после застолья съесть чуть меньше обычного, а в сумме никаких лишних калорий. Знаете, с кем приходится особенно трудно? С теми, кто, однажды сорвавшись с диеты, потом считает, что навеки похоронил свой единственный шанс похудеть. – Он перегнулся через стол и пожал мне руку. – Поздравляю вас, миссис Аверс, и желаю приятного вечера. От всей души!
Сегодня вместо личного сеанса гипноза доктор Чен проводил меня в тихий уютный зал и оставил одну. В приятном сумраке виднелось удобное кресло, а рядом с ним, на низком столике, магнитофон. Записанный на кассету голос доктора обещал “познакомить меня с моей обновленной личностью”. Я опустилась в кресло и нацепила наушники. Неужели магнитофон сможет меня загипнотизировать?
Погружение произошло мгновенно, и вот я уже скольжу все глубже и глубже в гостеприимную темноту, где ждут такие нужные, такие спасительные слова. Да, я стану красивой... Да, не буду испытывать голода... И никаких шоколадок, конфет, чипсов, пиццы, жирного сыра, – конечно, я ведь знаю, что все это вредит моей фигуре. И есть буду лишь до тех пор, пока голодна, а сверх того ни крошки... А если захочется съесть что-нибудь на полный желудок, я глубоко вздохну и почувствую, что совершенно сыта, довольна и счастлива... Да, да и еще раз да!
Десять... девять... восемь...
Не хочу всплывать. Почему нельзя остаться здесь, где меня не мучает ни свое, ни чужое презрение? Почему нельзя просто парить в этом блаженном покое, пока последний лишний килограмм не покинет меня навсегда?
Три... два... один...
Глаза открылись сами собой, как у куклы, которую выдернули из кроватки и поставили на ноги.
В холле меня дожидалась Кэтлин, прошедшая те же процедуры немного раньше. Разлившееся на моем лице блаженство лучше всяких слов доказывало, что прием прошел удачно. Я охотно делилась с нею своими достижениями, выписывая очередной чек на двадцать пять долларов. Оказывается, люди худеют не просто так, а вместе с кошельком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
От вибраторов я отказалась. Не всё сразу. Зато купила ароматическое масло для массажа, эротическое белье, приятные на вкус краски для тела и пару симпатичных пустяков. Начну скромно. Все великие дела начинаются с малого. Из Спрингфилда Фрэнклин вернется выжатым лимоном – окучивание избирателей выматывает и тело, и душу. Но грядет годовщина нашей свадьбы, и я подготовлю измученному мужу сказочную ночь, полную приятных сюрпризов. Идеальный повод опробовать мои приобретения.
Домой я добралась только к полуночи. В темной гостиной призывно мигал огонек автоответчика. От Фрэнклина ни полслова. Звонил Мак – как и вчера, и позавчера. Вернувшись в Чикаго, он стал названивать мне едва ли не ежедневно, словно наверстывая упущенное.
Темы наших бесед были по преимуществу хозяйственные. Мол, он из сил выбился, обустраиваясь на новом месте, понятия не имеет, где можно купить всякую бытовую ерунду. Я делилась опытом, но строго держалась дружеского тона. Мак, впрочем, не настаивал на большем. Но в иные вечера – скверные вечера, когда от Фрэнклина ни слуху ни духу, а проклятая статья никак не пишется и собственный вес весь мир застит, – голос Мака превращался для меня в путеводную нить, и я хваталась за телефон, как за соломинку.
ИЮЛЬ, 75-80 кг
– Три с половиной килограмма? – медсестра постучала по стеклышку на шкале весов.
– Начала бегать трусцой, – пояснила я. – Так дело идет быстрее.
Она смерила меня откровенно подозрительным взглядом.
– Неужели? – Лед в голосе пробрал меня до самых костей.
– Правда. Не слабительные, не клизмы, не тайские таблетки и не откачка жира, один только честный пот и жизнь впроголодь.
– Идемте взвесимся в другом кабинете. Эти весы все занижают.
Весы в другом кабинете неумолимо свидетельствовали, что я похудела на три килограмма и семьсот пятьдесят граммов.
– В прошлый раз вы взвешивались незадолго до менструации?
– Нет.
– Отлично, – процедила она сквозь зубы, записывая мой новый вес. – Теперь подышим в трубочку.
Потихоньку напевая от избытка счастья, я проследовала за ней к аппарату. Привычно поднесла ко рту пластиковую трубочку, дунула, и в следующий миг сестра вырвала у меня трубку, отсоединила ее, снова воткнула в гнездо и защелкала кнопками, сбрасывая показания.
– Еще раз!
Я снова дунула и, вытянув шею, уловила, как в окошке прибора стремительно понеслись красные цифры. Медсестра коротко приказала мне обождать и быстро вышла за дверь. Из коридора донесся ее настойчивый голос:
– Доктор Чен, вы не могли бы зайти?
Доктор терпеливо наблюдал за манипуляциями медсестры, вставлявшей в прибор новую трубку. Я спокойно склонилась к аппарату и дунула. Шестьдесят восемь.
– Прекрасный результат. – Доктор Чен взял меня за руку. – Признаться, миссис Аверс, у нас ни разу не было такого результата. В среднем тридцать четыре, сорок – уже хорошо. Но чтобы столько... Вы сжигаете жир фантастическими темпами.
– У миссис Петерсон было шестьдесят четыре, – желчно уточнила медсестра, отказываясь признавать мое достижение. – Доктору Чену ничего не стоило уточнить, что она вызывала у себя рвоту, а вдобавок глотала слабительные.
– Вообще-то я не большая любительница подобных упражнений, – холодно заметила я.
Общение с доктором на этот раз заняло считанные минуты. Он измерил мне давление, попутно задав несколько вопросов.
– С диетой есть проблемы?
– Никаких.
– Витамины принимаете?
– Разумеется.
– А самочувствие в порядке?
– В полном, разве что немного задыхаюсь на утренней пробежке. Иногда и подташнивать начинает, но все быстро приходит в норму.
– Я же запретил вам перенапрягаться, пока сидите на диете! Восемьсот калорий в день – слишком мало, чтобы бить спортивные рекорды.
– Доктор, клянусь, мы с Кэтлин даже не бегаем. Так, прохаживаемся.
– Что едите на завтрак?
– Банан.
– Съедайте два банана.
Я пообещала, хотя подчиняться не собиралась. Еще чего – пополнять ежедневный рацион нацелых восемьдесят калорий.
– Доктор... хочу сегодня отступить от диеты. Только на один вечер!
Он понимающе кивнул:
– Что, особый случай?
– Особый. Восемнадцатая годовщина свадьбы.
– Миссис Аверс, – мягко ответил он, – вы ведь взрослый человек. Только вы вправе решать, когда и что есть или не есть.
– Понимаю. Но не признайся я вам сейчас, мне бы вечером кусок в горло не полез. А теперь совесть моя чиста.
Доктор резким движением насадил на переносицу очки и улыбнулся:
– Многообещающий симптом! Вот, вы уже заранее готовитесь к небольшому отступлению от диеты. Ведь ничего не стоит накануне и после застолья съесть чуть меньше обычного, а в сумме никаких лишних калорий. Знаете, с кем приходится особенно трудно? С теми, кто, однажды сорвавшись с диеты, потом считает, что навеки похоронил свой единственный шанс похудеть. – Он перегнулся через стол и пожал мне руку. – Поздравляю вас, миссис Аверс, и желаю приятного вечера. От всей души!
Сегодня вместо личного сеанса гипноза доктор Чен проводил меня в тихий уютный зал и оставил одну. В приятном сумраке виднелось удобное кресло, а рядом с ним, на низком столике, магнитофон. Записанный на кассету голос доктора обещал “познакомить меня с моей обновленной личностью”. Я опустилась в кресло и нацепила наушники. Неужели магнитофон сможет меня загипнотизировать?
Погружение произошло мгновенно, и вот я уже скольжу все глубже и глубже в гостеприимную темноту, где ждут такие нужные, такие спасительные слова. Да, я стану красивой... Да, не буду испытывать голода... И никаких шоколадок, конфет, чипсов, пиццы, жирного сыра, – конечно, я ведь знаю, что все это вредит моей фигуре. И есть буду лишь до тех пор, пока голодна, а сверх того ни крошки... А если захочется съесть что-нибудь на полный желудок, я глубоко вздохну и почувствую, что совершенно сыта, довольна и счастлива... Да, да и еще раз да!
Десять... девять... восемь...
Не хочу всплывать. Почему нельзя остаться здесь, где меня не мучает ни свое, ни чужое презрение? Почему нельзя просто парить в этом блаженном покое, пока последний лишний килограмм не покинет меня навсегда?
Три... два... один...
Глаза открылись сами собой, как у куклы, которую выдернули из кроватки и поставили на ноги.
В холле меня дожидалась Кэтлин, прошедшая те же процедуры немного раньше. Разлившееся на моем лице блаженство лучше всяких слов доказывало, что прием прошел удачно. Я охотно делилась с нею своими достижениями, выписывая очередной чек на двадцать пять долларов. Оказывается, люди худеют не просто так, а вместе с кошельком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90