Осторожно маневрируя среди машин, я выплевывала свою ярость в негромких выкриках:
– Нет, Фрэнклин! Это ты нарушаешь слово, ты отказываешься пойти к семейному консультанту. А чувством вины должна маяться я?
Кое-как воткнув машину на свободное место, я вырвала ключ из зажигания и спросила, не поворачивая головы:
– Так пойдешь? Или я говорю детям, что между нами все кончено.
– Барбара, я не узнаю тебя.
– Может, ты никогда и не знал меня. Может, я перестала быть собой, когда вышла за тебя замуж.
– Вот как? Кем же ты тогда была все эти семнадцать... нет, восемнадцать лет?
– Кем ты хотел меня видеть. Кем обязана была стать, как мне тогда казалось. Идеальной женой, идеальной матерью, идеальной машиной для вытирания пыли. Я думала, что в этом и состоит долг замужней женщины...
– Так и есть. – Фрэнклин снова подался ко мне, его голос теперь окрасился вкрадчивыми нотками: – Послушай, я вовсе не считаю домашний труд пустяком. Это серьезная работа, такая же, как и все прочие. Но ты сама ее выбрала. Ты ведь только об этом и мечтала – иметь семью, детей, вести дом. Или забыла?
– Нет... – Я растерялась.
– Так за что ты меня проклинаешь? Я всего лишь помог тебе осуществить твои мечты.
– Но послушай, ты же все перевернул с ног на голову...
Он вылез из машины. Сразу за стоянкой в толпе детей подскакивали от нетерпения и отчаянно махали руками Рикки и Джейсон. Оба едва не перепрыгивали через веревочное ограждение, за которое им запрещено было выходить.
– Так пойдешь со мной к доктору Мэйз? Или сказать детям, что мы расстаемся?
– Пойду. Может, хоть она сумеет вправить тебе мозги. Потому что мне это точно не удастся.
Фрэнклин захлопнул дверцу и зашагал прочь от меня, к толпе детей. С каждым шагом он разворачивал плечи и двигался все свободнее – будто сбрасывал тяжесть. Дети прорвались через ограждение и повисли на отце. Я сглотнула слезы.
* * *
Хрипя и задыхаясь, я вскарабкалась на крыльцо викторианского особняка, выкрашенного в жизнерадостный васильковый цвет. Какие-то жалкие пять ступенек, а я чуть богу душу не отдала. Дверь открыла вылитая провинциальная учительница – проволочная оправа, мудрый прищур, задушевная улыбка.
– Мистер и миссис Аверс? – Она встретила нас как давних знакомых, не смущаясь нашим мрачным молчанием. – Милости прошу, я доктор Мэйз. Входите же, входите.
Я робко переступила через порог. Фрэнклин, обычно вышагивающий на корпус впереди меня, на этот раз плелся сзади. Гостеприимная хозяйка тугим мячиком покатилась через захламленную прихожую, прокладывая нам путь в завалах разномастной обуви.
Следуя за ней, я взглядом выхватывала из живописного хаоса то одинокую стоптанную балетную туфельку из трогательно-розового атласа, то громадные армейские ботинки в нашлепках рыжей грязи. Из-за трюмо боязливо выглядывали тапочки-зайчики с мохнатыми ушами, в углу стояли ковбойские сапоги с лихо задранными носами.
Тесная сумрачная прихожая внезапно вывела в просторный холл, обшитый резными дубовыми панелями. На самом парадном месте высилась скульптура, отдаленно напоминающая жирафа. Нечто выгнутое, скрученное и свинченное из железных прутов, проволоки и обрезков кровельной жести, в шее угадывался хромированный бампер кадиллака. Со скульптуры беспорядочно свисали пляжные полотенца, футболки, безразмерный джемпер, шляпы, шали, шарфы. На одном из крюков болтался шлем с эмблемой “Чикагских медведей”, на втором криво торчал лоснящийся от старости цилиндр с помятыми полями.
Пахло горячим тестом и пряностями, апельсиновой цедрой и воском для полировки мебели. Я вдыхала ароматы дома моей мечты. Вот он, дом, где есть все, что нужно для счастья, – мама, папа, дети, и все безумно любят друг друга и живут долго-долго. Вожделенная и несбыточная мечта сироты.
Наконец мы оказались в уютном кабинете с книжными стеллажами от пола до потолка. Полки прогибались под двойными рядами книг.
Судя по измочаленным корешкам, все это богатство служило не для декора, а действительно использовалось по прямому назначению. Исключение составляла одна опрятная полка прямо за докторским столом, плотно уставленная нарядными новенькими книжками. Ее разгораживали на три части картонки, подписанные фломастером: “Это ее”, “Это его”, “Это наши общие”.
– Не подозревала, что вы еще и писательница, – недоуменно пробормотала я. Почему Кэтлин это утаила? Она выложила мне всю подноготную доктора. - Ваш муж тоже писатель?
Боюсь, даже профан мог догадаться, что таилось за моим светским любопытством. Тревога.
А вы-то сами счастливы в браке, доктор? Под силу вам разобраться, что я делаю не так?
Но миссис Мэйз скрыла свою проницательность.
– Ну, писатели – это слишком сильно сказано! – Она небрежно махнула в сторону полки. – Так, отчеты для специалистов. Крысы в лабиринтах, всякая статистика, не более. Располагайтесь, прошу вас, кому где нравится!
Фрэнклин проследовал в дальний угол, сунул руки в карманы и привалился к книжному шкафу. Во всем этом ясно читалось: “Черт с вами, отбуду повинность и бегом на волю” Я присела на краешек стула прямо напротив докторского стола.
– Хотите чаю? – непринужденно предложила она.
Я вежливо отказалась.
– А вы, мистер Аверс?
Фрэнклин посмотрел на часы:
– Нельзя ли поскорее покончить со всем этим?
– Прошу вас, для начала буквально пару слов о том, почему вы здесь.
– Почему я здесь? – издевательски переспросил Фрэнклин. – Да пожалуйста! Потому, что моя жена взялась меня шантажировать. Если откажусь пойти, она заявит детям, что мы расстаемся. Ну и добилась своего.
– Я бы этого не сделала, – жалко запротестовала я, обращаясь не столько даже к доктору, сколько к мужу. – Просто не знала, как уговорить тебя.
Доктор что-то черкнула в блокноте.
– Похоже, для вас это очень важно, миссис Аверс. Попробуйте объяснить почему.
– Между нами все пошло наперекосяк...
– Почему вы так решили?
Я беспомощно развела руками. По-моему, буквально все кричало о неблагополучии – да что там, о полном крахе нашего брака. Я сосредоточилась, уткнув подбородок в стиснутые кулаки. В памяти вертелся вихрь обид, унижений, оскорблений, и вдруг из него вынырнул ответ:
– Между нами словно выросла глухая стена.
В углу презрительно фыркнули. За последние месяцы Фрэнклин так наловчился это делать, что мог бы выиграть чемпионат по фырканью.
– Фрэнклин какой-то отчужденный. Словно без конца думает о чем-то другом...
– Чертовски метко подмечено. Первые разумные слова. – Он приблизился к столу доктора Мэйз, налег на него обеими пятернями. – Знаете, где я должен сейчас быть? В своем избирательном штабе. Представьте себе, я не в игрушки играю, а баллотируюсь в сенат. А еще возглавляю адвокатскую контору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90