– Ты ни черта не смыслишь! Это сложный, запутанный процесс, еще предстоит утрясти кучу юридических формальностей...
– Ох, Фрэнклин, – оборвала я почти с жалостью, – я ждала от тебя большего. Если не можешь сказать правду, постарайся хотя бы лгать поубедительней.
Я развернула список обворованных клиентов и зачитала все двенадцать фамилий. Словно бикфордов шнур подпалила. На том конце телефонного провода воцарилось мертвое молчание, но я чувствовала – вот-вот бабахнет взрыв. Где-то там, у Фрэнклина, скрипнула дверь, женский голос спросил, что стряслось. Представляю, как энергично он на нее замахал, – гостья убралась без звука, только дверь грохнула.
– Барбара, давай успокоимся.
Я отлично знала этот менторский тон. Утомленно потирая переносицу и с раздражением доказывая собеседнику, что он законченный идиот, Фрэнклин обычно тянул время и копил силы для нового наскока. Но я – то видела его насквозь – даже забавно.
– О, сейчас папа Флэнклин лассказет маленькой Балбале пло взлослые дела, да?
– И как я терпел тебя столько лет? Непостижимо. Я никого не ограбил, вбей это в свою дурную голову!
– Вряд ли Пэйн, Кэдбери и все прочие с тобой согласятся.
– Такие дела могут тянуться годами, и никто не гарантирует успеха...
Хлопнула входная дверь, в прихожей зажегся свет. Мак. Он прошел в гостиную, поцеловал меня в губы и молча удалился, деликатно оставив меня наедине с телефоном.
– Они пока и не ждут своих денег. И потом, треть моя. Еще две трети я просто-напросто занял – на время, разумеется. Верну сполна, еще и с процентами. Не будь ты дурой, тут все чисто.
Ни извинений, ни раскаяния. Ну, понадобились ему деньги, он их и присвоил. Мой без пяти минут бывший муж грабил бедняков и даже не считал нужным этого стесняться.
– В одном ты прав, Фрэнклин. Действительно, уму непостижимо, как ты терпел меня столько лет. И мне чертовски повезло, что ты наконец-то убрался.
Но его не волновали мои эмоции. Его волновали только мои планы.
– Обойдешься без глупостей, правда?
– В смысле, не натравлю ли на тебя полицию? Глазом бы не моргнула, если бы не дети. Но они и так из-за нас настрадались. Так что успокойся, Фрэнклин, тюрьма тебе не грозит. Я придумала кое-что получше.
– Не глупи! До сих пор ты не жаловалась на жизнь. Шикарный дом, роскошные тряпки, элитные рестораны – ты ведь обожала все это. Только и знала, что деньги из меня тянуть. Ты виновата, что мне пришлось воровать.
– Как, Брут, и в этом?
– Сука, ты просто бесишься, что я тебя бросил! Отыграться решила?
– Как, однако, забавно устроены твои мозги, Фрэнклин. Ты по уши в дерьме, а чувством вины должна терзаться я?
– Не смей ничего делать, пока не вернусь!
– А когда вернешься?
– В следующее воскресенье.
– Отлично. Буду дома. И подготовлю для тебя потрясающий сюрприз.
– Барбара! Речь идет о моем будущем...
– И о моем. А также о будущем наших детей. Почему твои интересы всегда на первом месте?
– Предупреждаю тебя...
Трубка полетела на рычаг. Меня трясло.
– Ты в порядке? – Мак сунул мне в руку стакан.
– Это Фрэнклин. Мы слегка разошлись во мнениях.
Мак недоверчиво качнул головой.
– Ладно, мы дико поскандалили.
– Уже лучше.
Он не стал ничего выспрашивать. Отошел к стереосистеме, выбрал диск, и флейтовый концерт Вивальди подхватил нас. Я закрыла глаза, нырнула в чистые волны музыки. Мак осторожно пододвинул стул и уселся вплотную, ласково поглаживая мою руку.
– Что это?
Я растерянно заморгала. Музыка смолкла, а Мак больше не гладил меня по руке – он вчитывался в список, что я бросила на столе. Легкомысленная дура. Я выхватила у него бумажку.
– Здесь имя Люсинды Пэйн... Мне это все не нравится.
– О чем ты? – сфальшивила я.
– То дело, что я изучал для тебя... Там было соглашение о прекращении разбирательства. Значит, процесс по иску Люсинды Пэйн давно закончен. Не знаю, сколько она отсудила, но я видел ее гроб, одежду Пэйна, машину и уверен – им не перепало ни цента из этих денег.
Я молча тянула виски.
– Барбара, – осторожно начал он. – Ходят слухи, что у Фрэнклина плохо с деньгами на предвыборную борьбу.
Я клацнула зубами о стакан, но сумела выдавить усмешку:
– Не ты ли призывал меня называть все вещи своими именами?
– Будь по-твоему. Выборы разорили Фрэнклина. И он решил поставить на кон свою адвокатскую лицензию.
– Мне пора. – Я вскочила. – Куда подевались туфли?
– И ты поймала его на воровстве, но покрываешь по каким-то идиотским причинам.
– Если бы Фрэнклин был вором, я бы тебя и близко к этому делу не подпустила. – Я пошарила под диваном, перевернула каждую подушку. – Куда ты задевал мои туфли?
– Догадываюсь, почему ты обратилась ко мне за помощью. Возможно, хотела...
– А сейчас я хочу, чтобы ты заткнулся!
– Объясни, почему ты его защищаешь? Он ушел, исчез из твоей жизни. Высокомерный, самовлюбленный мерзавец... А твои туфли валяются там, где ты их и бросила, под столом.
Я достала туфли и обулась.
– Не понимаю, какого черта ты помогаешь этому подонку выпутаться? – настойчиво повторил Мак.
– Да что ты вообще знаешь? Привык тереться среди отбросов общества, потому любой в костюме и при галстуке кажется тебе вором.
– Имей в виду, Барбара, я этого так не оставлю.
Мне вдруг стало нечем дышать. Я не могла уйти, но не могла и остаться.
– Мак, пожалуйста, не вмешивайся.
– Прости, не могу.
Я кивнула и пересекла комнату, чтобы взять сумку. Поняла, что плачу, только когда Мак вытер мне слезы.
– Не хочу, чтоб это нас развело.
– И я не хочу.
Я перехватила его ладонь, прижалась к ней щекой.
– Останься...
– Нет. Дело ведь не во мне и не в нем. Тебе, наверное, не понять... но все-таки постарайся. Рикки и Джейсон – часть меня, нет и не будет никого ближе и дороже. И я не позволю ни тебе, ни Фрэнклину, ни кому-либо еще искалечить им жизнь. А это обязательно случится, если их отец угодит за решетку.
– Ты недооцениваешь своих детей. Уверен, они справятся.
Я отстранилась, выпустила его руку и шагнула к двери.
– А я уверена, что есть другой выход. Шаг, еще шаг...
– Учти, я не останусь в стороне.
– Не трогай моих детей, Мак, – проговорила я спокойно. – Если они пострадают, я никогда тебе этого не прощу.
* * *
Пять часов я гнала машину и к ночи домчала до ближайшего к лагерю мотеля. Утром оторву детей от друзей и развлечений и объявлю, что расстаюсь с их отцом. Недопустимо, чтобы эту новость сообщил им кто-то другой, а Фрэнклин кормил бы красиво упакованными сказочками. Пусть узнают от меня, что отец больше с нами не живет. Простите, что мы не смогли сохранить семью, скажу я им, но жизнь на этом не кончается. Ни моя, ни Фрэнклина, ни их. А главное, я крепко обниму детей и скажу, что очень их люблю и всегда буду любить. Пусть они сами выбирают, остаться ли в лагере или сразу вернуться домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90