Теперь он знал только Кристин. Он видел экстаз на ее лице, примеривался к ритму и исторгал белок. Пей шоколадное молоко, ешь яйца, сырое мясо. Оп-ля.
— И что, — спросил Дэвид Грюн: мешковатые штаны, красное лицо, все руки перепачканы зеленью. — Когда гуляем? Когда свадьба?
— В июне, — сказала Кристин.
— По традиции, — добавил Гноссос. Он выстругивал для мобиля деревянную скумбрию. Рядом на полу лежали три уже готовых бальсовых рыбки с петельками вместо спинных плавников.
Дрозд неуверенно пожала плечами. Она перемешивала в небольших жестянках черную и голубую эмаль. Крачка и Синица раскладывали кисточки. Крошка Зарянка, подросшая за последний месяц, ползала, как котенок, по ворсистому ковру, гоняясь за кем-то, видимым ей одной. Киви и Малиновка закалывали каштановые волосы Кристин полупрозрачными черепаховыми гребешками, засовывая в пряди клочки сена и овса. Сначала они хотели заплести косички, но волосы оказались слишком короткими. Теперь девочки сооружали из каштановых стрелок замысловатые фантазии: закручивали их в локоны, перетягивали резинками, расчесывали, развивали, завивали опять, закалывали и прокладывали в глубине секретные тоннели.
— Хватит, — приказала Дрозд, поправляя ситцевое платье, — у нее скоро волос не останется. Помогите лучше Гноссосу раскрашивать рыбок.
Хорошо заточенными инструментами Дэвида Гноссос выстругивал деревяшки, обтесывал углы, выравнивал гладкие бока, скашивал спинки, придавал тупым разворотам хвостов форму изящной V. Время строить. Совсем недавно Грюны, пробив из кухни выход на старый чердак, соорудили себе новую музыкальную комнату. Они раздобыли древний план дома и теперь сверялись с ним, отыскивая балки, укрепляя опоры, обдирая штукатурку, — знакомое место становилось другим. Сейчас Грюн, отмыв «Лавой» и скипидаром руки, нес на подносе кофе, «кордон-бле», молоко и печенье для девочек.
— Ну вот, — сказал он, — наконец, небольшая закуска. Тебе понравилось в роще, Кристин? Оранжерею видела? Молочай еще цветет, поразительно. Добавить в кофе бренди?
Крачка и Синица, настороженно слушавшие разговоры взрослых, выскочили из комнаты и вернулись настоящими актрисами — в боа из перьев, вечерних платьях с блестками, ботинках на пуговицах, с нарумяненными щеками, в бархатных шляпках и поясах из лакированной кожи.
— У нас есть специальный сундук, — шепотом объяснил Дэвид.
— Надо будет запомнить, — по-матерински сказала Кристин.
— Обязательно. — Гноссос провел рукой по ее затылку.
Под кофе и танец актрис они достругали деревянных рыбок, нарисовали на голубых телах черные полоски, пропустили в петельки проволоку, согнули аккуратные дуги из бывших вешалок. Скумбрии обрели равновесие, и Гноссос, зажав мобилку в пальцах, взобрался на стремянку, чтобы подвесить игрушку к потолку. Маленькие рыбки ныряли и крутились вокруг большой. Кристин смотрела снизу вверх с сигаретой и чашкой кофе.
— Гноссос, — спросила Ласточка, — а рыбки умеют летать?
— Только специальные, — ответил он, — зато некоторые птицы умеют плавать.
Дэвид встал на стул и толкнул пальцем хвост самой большой скумбрии. Рыба закрутилась, потом замерла и стала поворачиваться обратно.
— Не так уж трудно сменить среду, — сказал он. — Но опасно.
— Ну, папа. — Ласточка нарочито учительским тоном. — Рыбы же не тонут.
— Без воды, — многозначительная пауза, — еще как тонут.
Не настроенный на притчи Гноссос отмахнулся от его многозначительности и здоровенной кнопкой прикрепил к потолку часть композиции. Кроме мобилок еще, например, цапли тоже летают и плавают — и никто не удивляется. Девчонки заверещали от радости.
Но во время короткого затишья Дрозд, улучшив момент, повернулась к Кристин, которая как раз гасила сигарету.
— Вы изучаете социологию, так?
Кристин от неожиданности выронила из вытянутой руки окурок.
— Да.
— И как она вам?
Быстрый взгляд на Гноссоса — за поддержкой.
— Кажется, нормально. То есть, мне нравится. Вы об этом спрашиваете?
— Она хорошо учится, старушка.
— «Фи-Бета-Каппа», — сообщил Дэвид, заталкивая стремянку в кладовку — странно, но это слово он произнес с оттенком сарказма. — Греческая организация.
Дрозд придвинула миску с миндальным печеньем и сняла крышку с блюда, на котором оказался пирог: яблоки в сиропе из орехов и кленового сахара.
— Вы, кажется, говорили, что ваш отец работает в Вашингтоне?
— Он советник, — осторожно ответила Кристин, — Президента.
Чтобы смягчить неловкость, Гноссос добавил:
— Жутко консервативный кошак. Свободное предпринимательство для привилегированных классов, все в таком духе. — Средним пальцем он подцепил капельку бренди.
Дрозд понимающе вздохнула.
— Ну да, так и есть, — подтвердила Кристин. — Воинствующий параноик — почти во всем.
— Верит в негро-еврейский заговор, представляешь, говорит, они хотят свалить республику.
— Он звонил на прошлой неделе специально предупредить.
Актрисы крутили пируэты, парикмахерши закручивали французский локон.
— Еще коньяка? — спросил Дэвид, наконец-то усаживаясь рядом.
Киви, чтобы обратить на себя внимание, встала на голову. Туфелька слетела, а подол платья вывернулся наизнанку.
— Он, конечно, знает Гноссоса? — продолжались лукавые расспросы.
— Господи, что вы. У него будет сердечный приступ от одного имени. Или чесотка с летальным исходом.
Брови Дэвида поползли вверх, он на секунду застыл, потом едва заметно нахмурился. Подлил всем бренди, взял ложечку, ничего не сказал.
— Будете жить около нас, — объявила Крачка; она уселась, скрестив ноги, на полу рядом с ними и взяла на руки маленькую Зарянку.
— Да, да, — подтвердили Киви и Синица, — можно прямо здесь.
— Итак, — спросил наконец Дэвид, — чем ты собираешься заниматься?
— Ты обо мне, старик?
Дэвид серьезно кивнул.
— Не знаю. Исследования. Гранты и стипендии.
— Конкурсы, — сказала Кристин.
— Понятно. И в какой же области?
— Посмотрим. Немного — Расширением Сознания. Галлюциногены, к примеру, почти неизучены. Или вероятностные механизмы, старик, — к ним даже не подступались.
— Пожалуй, да.
— Хотите еще пирог? — предложила Дрозд, поправляя волосы.
— Но почему ты спрашиваешь, старик? В чем дело? — обращаясь к Дэвиду.
— На это можно жить? На галлюцинации?
— В каком смысле? Я не очень понимаю.
— У него хорошие оценки, — сказала Кристин. — Лучше, чем вы думаете.
— В смысле — жить. Кормить семью.
— Старик, кому сейчас хватает на жизнь? Ты серьезно? — Для пущего эффекта он поднял глаза к потолку, но обнаружил там всего лишь мобилку. Зарянка расплакалась. — Здесь спокойно, правда? — продолжал Гноссос. — Маленький удобный микрокосм.
— Тепло и уютно, — процитировала Кристин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81