Несколько мгновений я смотрела на нее не отрываясь. – Нет, – сказала я. – Не ложилась. – Я знала, скажи я правду, и слезы брызнули бы у меня из глаз, а весь этот чудесный мир, который мы с Полем создали, покатится в тартарары.
Она взглянула на меня с облегчением.
– Значит, я права, что хочу подождать, пока мы не поженимся?
– Если есть ощущение правоты, значит, это правильно, – сказала я ей.
Похоже, она удовлетворилась моим ответом. Я боялась давать кому-либо советы, когда это касалось романов и брака. Кто я такая, чтобы советовать?
На следующий день Жанна приехала, чтобы объявить о своей помолвке с Джеймсом Пайтотом. Они назначили дату. Как только Поль услышал об этом, он заявил, что, если она захочет, свадьба будет в Кипарисовой роще. Она посмотрела на меня с видом заговорщицы и вскрикнула от восторга.
– Руби поможет мне спланировать свадьбу, да, Руби?
– Конечно, – ответила я.
– О Поль, – сказала она, – ты не просто женился на женщине, которую всегда любил, и подарил нам прекрасную племянницу. Ты дал мне замечательную новую сестру.
Мы обнялись и поцеловались, и я надеялась, что не ошиблась, и Жанну ждет удачный и счастливый брак. В любом случае нам предстояло подготовить и пережить это грандиозное семейное событие. Казалось, Поль был прав: наша жизнь полна радостного возбуждения и скуке нет места в этом доме.
В этот вечер Поль постучал в смежную дверь и вошел в мою спальню, когда я сидела перед зеркалом за туалетным столиком и расчесывала волосы. Я уже была в ночной рубашке, а он – в голубой шелковой пижаме, которую я подарила ему на день рождения.
– Я только что разговаривал с отцом по телефону. Он говорит, что дом превратился в командный пункт. Они уже составили длинный список гостей и начали первые приготовления. Он клянется, что все это напоминает сражение.
Я рассмеялась.
– Жаль, что у нас не было грандиозной свадьбы, – сказал он. – Ты заслуживаешь, чтобы с тобой обращались, как с кейджунской принцессой.
– Со мной так и обращаются, Поль.
– Да, но… – Его взгляд был прикован к моим глазам в зеркале. – Каково тебе все это время? Я имею в виду… ты действительно счастлива, Руби?
– Да, Поль. Счастлива.
Он кивнул, и лицо его осветилось мягкой улыбкой.
– Как бы там ни было, спасибо, что ты сразу приняла моих сестер как родных. Они обожают тебя, а мама… мама кое-чему научилась и не только принимает неизбежное. Я знаю, что теперь она уважает тебя.
Меня удивили его слова. Неужели он так слеп, что не видит, каким холодным и хмурым становится взгляд его матери каждый раз, как она обращает на меня свой взор, или он так твердо решил быть счастливым, что игнорирует это и живет иллюзиями?
– Надеюсь, что это так, Поль, – проговорила я, но без особой уверенности.
– Правда, – настаивал он. – Ну, спокойной ночи. Он сделал шаг ко мне и нежно поцеловал меня в шею. Он не целовал меня так с тех пор, как мы поженились. Тепло его губ волнами разошлось по моим плечам и груди. Я закрыла глаза, а когда открыла, он все еще был рядом, его губы почти касались моего лица.
– Спокойной ночи, – сказала я хриплым шепотом.
– Спокойной ночи. – Он быстро повернулся и вышел из комнаты. Мгновенье я пристально смотрела ему вслед. Глубоко вздохнула и отправилась спать.
В ту ночь я долго ворочалась, не в силах уснуть, пока наконец усталость не смежила мои веки.
Три дня спустя безмятежный покой Кипарисовой рощи был нарушен прибытием Жизель. Она и два ее школьных приятеля вихрем промчались по нашей дорожке, сотрясая воздух громкими гудками своего кадиллака. Все слуги и я бросились к окнам, испугавшись, что что-то случилось. Джеймс взглянул на меня с удивлением.
– Это всего лишь моя сестра-близнец, – сказала я. – Не беспокойся, Джеймс. Я сама встречу ее и провожу.
– Очень хорошо, мадам, – ответил он и с радостью удалился. Я отправилась на галерею, чтобы предстать перед ними.
Прошло много времени, с тех пор как мы виделись с Жизель в последний раз. Приехавшие с ней парни оказались красивыми стройными юношами в темно-синих блейзерах с клубной эмблемой, вышитой золотом на нагрудных карманах. За рулем сидел голубоглазый блондин с хорошим цветом лица. Второй, темноволосый, вышел из машины первым, придержав дверь для Жизель и отвесив ей европейский поклон, как будто она была особой королевской крови. Их смех наводил на мысль, что они изрядно выпили или, возможно, покурили травки. Вряд ли можно было ждать, что Жизель изменилась или повзрослела с нашей последней встречи, но я надеялась на эту чудесную метаморфозу.
– А вот и Руби, – закричала она, едва меня завидев. – Моя дорогая, любимая близняшка, хозяйка Кипарисовой рощи. Должна признать, дорогая сестра, – продолжала она, кивая и обводя все взглядом, – для кейджунки ты неплохо устроилась.
Вся троица залилась веселым смехом.
– Ну ты что, не можешь поздороваться? – закричала Жизель, уперев руки в бока. – Мы так давно не виделись. Могла бы хоть сделать вид, что тебе приятно.
– Здравствуй, Жизель, – сухо сказала я.
– Что же мы даже по-сестрински не обнимемся и не поцелуемся? – Она шагнула ко мне. Я покачала головой и обняла ее. – Ну вот, это уж на что-то похоже. Ты должна оценить нашу самоотверженность. Мы проехали такой длинный путь, чтобы нанести тебе визит, и чуть не умерли от скуки. Не на что было даже посмотреть: хибары на курьих ножках, снующие по каналам лодки с ловцами креветок и бедные грязные дети, играющие в пыли ржавыми инструментами. Правда, Дарби? – обратилась она к темноволосому молодому человеку. Он кивнул, не отводя от меня взгляда.
– Почему бы тебе не представить всех как полагается, Жизель, – сказала я.
Она хмыкнула:
– Конечно, именно так, как нас учили в Гринвуде, да? – Она повернулась и, изображая нашу гринвудскую преподавательницу по этикету, заговорила в нос: – Это – Дарби Хеннесси, из тех паршивых богатых Хеннесси с берега Нового Орлеана.
Дарби рассмеялся и поклонился.
– А этот застенчивый светловолосый молодой человек слева от меня – Генри Говард. Его отец – один из наиболее известных и важных архитекторов. Любой из этих молодых людей не колеблясь бросил бы к моим ногам свое состояние, не так ли, джентльмены?
– Немножко я бы все-таки оставил себе на шампанское, – съязвил Дарби, и они опять расхохотались.
– Этот дом… должна признаться, Руби, – сказала Жизель, отступая назад. – Я и понятия не имела. Ты уже богата еще до того, как получишь свою долю нашего наследства. Ты можешь себе представить, какой состоятельной будет моя сестра-близняшка, Генри?
Тот кивнул, глазея по сторонам.
– Состоятельной, – признал он.
– Блестяще. Генри сейчас трудится над своей докторской диссертацией по хирургии мозга, – сказала она, и Дарби рассмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86