– А ты и вправду это сделала?
– Что сделала?
– Увела ее парня?
– Нет. Во всяком случае, не старалась это сделать, – заявила я.
– Но ты нравилась ему больше, чем она? – продолжал расспросы Лайл.
– Она сама виновата. Не знаю, как она вообще может кому-нибудь понравиться? Она лжет, ей приятно, когда люди страдают, и она готова обманывать кого угодно, даже себя.
– Выходит, именно ей следовало бы быть в этой лечебнице, – заметил Лайл.
Я вновь обратилась к дяде Жану.
– Жизель не находила покоя, если у меня не было никаких неприятностей, – продолжала я.
Дядя Жан поморщился.
– Дафна всегда принимала ее сторону, а папа… папа подавлен всякими проблемами.
Хмурость дяди Жана стала резче. Внезапно он начал сердиться. Он приподнял верхнюю губу и сжал зубы.
– Ого, – проговорил Лайл. – Может, тебе лучше остановиться. Это выводит его из равновесия.
– Нет. Он должен выслушать все. – Я опять повернулась к дяде Жану. – Я отправилась к королеве вуду и попросила ее мне помочь. Она наколдовала, и вскоре Жизель и один из ее молодых людей попали в ужасную автомобильную катастрофу. Парень погиб, а Жизель осталась калекой на всю жизнь. Я чувствую себя из-за этого просто ужасно, и папа стал собственной тенью.
Казалось, что гнев Жана начал утихать.
– Мне бы хотелось, чтобы вы сказали что-нибудь, дядя Жан. Мне бы хотелось, чтобы вы сказали что-то, что я смогла бы передать папе, когда все-таки выберусь отсюда.
Я ждала, а он пристально смотрел на меня.
– Не огорчайся. Я же говорил, что он не разговаривает ни с кем. Он…
– Я знаю, но хочу, чтобы мой отец понял, что я встретилась с дядей Жаном, – настаивала я. – Я хочу, чтобы он…
– Ки-ки-ки…
– Что он хочет сказать?
– Не знаю, – проговорил Лайл.
– Кли-кли-кли… Кливер…
– Кливер? Что это значит? Кливер? Лайл немного подумал.
– Кливер? Кливер! – Его глаза засияли. – Это парус на яхте. Вы это имеете в виду, Жан?
– Кливер, – повторил дядя Жан, кивая головой. – Кливер. – Он скривился, как от сильной боли, затем выпрямился, поднес руки к голове и завизжал: – КЛИВЕР!
– О нет!
– Эй, Жан, – закричал ближайший к нам санитар, подбегая.
– КЛИВЕР! КЛИВЕР!
Подбежал еще один санитар, за ним еще один. Они помогали дяде Жану подняться из-за стола и окружили нас, пациенты начали нервничать. Одни кричали, другие смеялись, молодая девушка, лет на пять-шесть старше меня, заплакала.
Дядя Жан некоторое время сопротивлялся санитарам и поглядывал на меня. Из углов его рта показалась слюна, и он начал трясти головой, пытаясь повторить:
– Кливер, кливер! Его увели.
Появились сестры и еще несколько санитаров, чтобы помочь успокоить пациентов.
– Ужасно, – сказала я. – Мне нужно было остановиться, когда ты сказал.
– Не вини себя, – успокаивал Лайл. – Это обычное дело.
Лайл продолжал есть свою порцию тушеного мяса, а я уже не могла проглотить ни кусочка. Я почувствовала такую тошноту, такую опустошенность и – поражение. Я должна выбраться отсюда. Мне это просто необходимо.
– Что теперь будет? – спросила я Лайла. – Что с ним сделают?
– Просто отведут в его комнату. Он обычно утихает после этого.
– А что будет с нами после ленча?
– Нас на некоторое время выведут на улицу, но вся площадка огорожена забором, поэтому не думай, что сможешь просто так убежать.
– А ты покажешь мне, как бежать? Покажешь, Лайл? Пожалуйста, – умоляла я.
– Не знаю. Может, да, – ответил он. Но через некоторое время заявил: – Не знаю. Перестань меня просить.
– Хорошо, Лайл, не буду.
Парень успокоился и приступил к своему десерту.
Как и говорил мой новый друг, после ленча санитары отвели пациентов на улицу. Когда мы с Лайлом направлялись к выходу, ко мне подошла старшая сестра миссис Макдональд.
– Доктор Черил назначил вам еще один час обследования во второй половине дня. Я приду за вами, когда подойдет время. Как вы устраиваетесь? Уже нашли друзей? – спросила она, оглядывая Лайла, шедшего в двух шагах от меня. Я не отозвалась. – Привет, Лайл. Как твои дела сегодня?
– Не знаю, – быстро ответил парень.
Миссис Макдональд улыбнулась мне и пошла дальше поговорить с другими пациентами.
Задний двор не особенно отличался от участка перед фасадом заведения. Как и там, на заднем дворе были проложены дорожки для прогулок, виднелись скамейки, фонтаны и цветочные грядки; раскидистые магнолии и дубы давали островки тени. Здесь был даже настоящий пруд для разведения рыбы, да и лягушек тоже. Было видно, что участок содержится в хорошем состоянии, садики с каменными горками, цветы и полированные скамейки сверкали на теплом послеполуденном солнце.
– Здесь очень красиво, – неохотно призналась я Лайлу.
– Они вынуждены поддерживать эту красоту. Здесь все из состоятельных семей. Руководство лечебницы хочет быть уверенным, что деньги будут продолжать поступать на счет заведения. Нужно видеть эту лечебницу, когда они устраивают праздник для родственников пациентов. Каждый дюйм вылизан, ни единого сорняка, ни соринки. Ни одного лица без улыбки, – с ухмылкой заметил Лайл.
– Ты, кажется, очень критично настроен по отношению к руководству, однако остаешься здесь. Почему бы тебе не подумать о том, чтобы опять попробовать жить вне этих стен? Ты намного умнее большинства парней, с которыми я знакома, – сказала я. Лайл побледнел и отвернулся.
– Я еще не готов, – ответил он. – Но могу сказать наверняка: за то время, что мы здесь с тобой разговаривали, я убедился, что ты уж точно не подходишь этому заведению.
– Мне назначена еще одна встреча с доктором Черилом. Он намерен найти способ удержать меня здесь. Я просто уверена в этом, – простонала я. – Дафна дает этой лечебнице слишком много денег, чтобы он посмел ее ослушаться.
Я обхватила себя руками и, пока мы гуляли, смотрела в землю. Вокруг нас караулили санитары.
– Пойди и попросись в туалет, – внезапно сказал Лайл. – Он находится как раз около заднего выхода. Они не побеспокоят тебя. Слева от комнаты отдыха есть короткая лестница, которая ведет в подвальный этаж. Вторая дверь направо – прачечная. Там уже закончили работу. Они работают в первой половине дня. Поэтому там никого нет.
– Ты уверен?
– Я же сказал, я здесь десять лет. И знаю, какие часы отстают, а какие спешат, какие дверные петли скрипят и где есть окна без решеток, – добавил он.
– Спасибо, Лайл. Парень пожал плечами.
– Я еще ничего не сделал, – проговорил он, будто хотел убедить себя больше, чем меня, в том, что это не он сам принял решение.
– Ты дал мне надежду, Лайл. Это очень много, – улыбнулась я ему. Парень некоторое время рассматривал меня, моргал глазами цвета ржавчины, а потом отвернулся.
– Давай, иди, – сказал он. – Делай то, что я сказал.
Я подошла к женщине-санитарке и объяснила, что мне нужно в туалет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123