Стройное, крепкое тело; страстные, голодные глаза, больше жизни желавшие того, что Ивэн сумел дать ему и что теперь оказалось под угрозой потери. Билли Бингэм принес ему величайший за все годы жизни успех, но Билли никогда не был привязан к нему. Другая привлекала его внимание: голубоглазая девушка по имени Джейн, возникшая из ниоткуда и ставшая самой известной личностью в Америке. По тысяче жестов, по сотням непроизвольных комментариев, по самим работам, в которых часто отражался образ суперзвезды, Ивэн мог сказать, что влияние Джейн на Билли все еще было велико. Но, если ему придется поставить на карту все, тогда Билли будет принадлежать ему, потому что пульсирующее сердце его будущего окажется на ладони у Ивэна. В ответ Билли должен будет принести свою жертву, потому что Ивэн героически спасет его во второй раз. Нет, пожалуй, подобная сделка вовсе не чрезмерна, в действительности этого даже мало – настаивать на том, чтобы Билли стал его любовником.
Билли Бингэм, сутулясь, пересек «Вест-Бич-кафе» и прошел к угловому столику. Казалось, все, кто сидел за поздним ленчем, смотрели на него, но совсем не так, как всего лишь две недели назад. Тогда художники, посещавшие это заведение, просто разглядывали его, а обладатели кредитных карточек посматривали на него с критическим уважением. Теперь они были вынуждены признать, что сей пришелец зарабатывает больше их. В большинстве они были настроены неплохо, а мотоциклисты вроде Билли Ал Бенгстона и пустынные крысы типа Эда Руши и вовсе дружелюбно. Даже такой кит, как Боб Грэхам, студия которого в Венисе была побольше, чем у Билли, а лимузин длиннее, чем у кого бы то ни было, теперь приветствовал его. Но сколько времени все это продлится?
Слухи уже просочились и разлетелись по всей Америке. Они побудили «Энтертейнмент тунайт» и «Нью-Йорк мэгэзин» посвятить статьи этому восхитительному и пикантному скандалу. В статьях обыгрывалась тема, что черт не так страшен, как обманутая женщина в ярости, обладающая деньгами, которые не могут купить счастья, но наверняка могут причинить боль. Книжная королева, которую обожает Америка, готова пожертвовать четырьмя миллионами, чтобы потопить и уничтожить карьеру своего бывшего любовника. Закулисные игры художественного рынка вот-вот в миллионный раз могли стать достоянием гласности; десятки состояний, вложенных в картины, были поставлены на грань риска. Затаив дыхание, публика ждала дальнейшего развития реального мыльного сериала. Будут ли слезы и взаимные публичные обвинения? Будет ли насилие? В конце концов, когда рушат карьеру и низвергается гордыня, особенно у людей искусства, которые, как известно, очень щепетильны в этом отношении, разве не следует ожидать трагических событий? Куда выстрелит боль, наружу или внутрь? Чего ожидать, убийства или самоубийства, когда богатый и известный человек упадет до уровня простых смертных в Америке.
Билли сел и раскрыл купленный журнал. Не исключено, что идея прийти сюда была не лучшей. С другой стороны, уже половина пятого, а он умышленно пропустил ленч и обед. Заказав арманьяк «Круа де Сал» 1918 года (по пятьдесят долларов порция), он невидящим взором уставился в страницы «Артфорума», дожидаясь выпивки.
– Желаю удачи по вторникам, – сказал официант, ставя перед ним бокал.
Билли отрешенно посмотрел на него. Нет, идея была неважной. Еще раз он прокрутил ее в голове, выискивая новые ракурсы, отыскивая лазейку в окружающей со всех сторон клетке. Он взял бокал. Густой, цвета карамели, спирт обжег горло, перехватил дыхание, как и полагалось, и на какой-то миг отвлек его мысли.
Прошло около недели, как ему позвонил Ивэн, и за это время возможности выбора вариантов резко сузились. Сначала были одни лишь факты. Голые, неприятные, неутешительные. Джули Беннет намеревалась покончить с ним, и для этого она располагала орудиями и боеприпасами. Попутно, по воле случая, она также топила и Ивэна Кестлера. Ивэн сообщил ему об этом как о состоявшемся факте. Напрасно Билли пытался найти выход из сложившегося положения.
– Разве ты не можешь выкупить картины, Ивэн?
– У меня нет такой суммы.
– Неужели ты не можешь занять?
– Нет.
– То есть нет никакой возможности исправить положение?
– Похоже на то.
Но даже тогда, каким-то внутренним чувством, Билли уловил, что Ивэн Кестлер сам стоит перед выбором. Голос его звучал взволнованно и тревожно, но он не казался подавленным.
– Что стало с деньгами, которые ты получил от нее? Нельзя использовать их для выкупа картин?
– Я их истратил, Билли. Я мог бы их вернуть, но потребуется много времени, а его нет.
– А как насчет моей доли? Ты можешь взять ее.
– Невозможно, Билли. По условиям контракта я должен тебе половину годового дохода. Я не могу воспользоваться ими до того срока. Это катастрофа, такие-то вот дела.
Он был почти доволен. Затем Ивэн повесил трубку, и Билли мучился в течение четырех дней.
Билли пытался дозвониться до Ивэна, но Кестлер был недоступен, словно руководитель студии для дешевого новичка, который домогался его в поисках отеческой заботы. Как зомби, бродил Билли по студии, по пляжу, по темным улицам Вениса. Едва начавшаяся жизнь подходила к концу. Космический полет к звездам, судя по всему, обернулся дешевой экскурсионной поездкой и теперь предстояло вернуться на прежнюю станцию. В городе, где привыкли к быстрым взлетам, он мог попасть в Книгу рекордов Гиннесса как самая недолговечная звезда.
Саднящая боль съедала изнутри. Без возможности рисовать, без признания гениальности не было никакого движения, никакого прогресса, только разруха и упадок. В состоянии отчаяния и ярости он подумывал о том, чтобы покончить с собой или убить Джули Беннет. Но что он этим достигнет, за исключением пустой мести, за которой не последует ничего? Какой бы путь ни избрать – мечта его меркла, а слава тускнела. Он цеплялся за надежду, что Ивэн Кестлер сможет найти способ, как спастись им обоим. Но звонки Билли оставались без ответа, ежедневно в газетных колонках он читал свою безрадостную судьбу. Распродажа приближалась, он был охвачен паникой, как никогда прежде.
Но теперь все изменилось. Он отчетливо помнил беседу, состоявшуюся утром.
– Билли? Ивэн.
Голос звучал просительно, жалостно и возбужденно.
– Извини, не мог связаться, пришлось здорово помотаться, утешительных новостей нет.
Сердце Билли почти остановилось.
– Послушай, думаю, мне удалось найти способ собрать достаточную сумму денег, но придется идти на риск полного разорения в зале аукциона, чтобы поддержать цену.
– О Боже, Ивэн, замечательно.
– Но это было нелегко. Я заложил все, что имею, буквально все. Я рискую абсолютно всем, своим будущим, стараясь спасти тебя, Билли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Билли Бингэм, сутулясь, пересек «Вест-Бич-кафе» и прошел к угловому столику. Казалось, все, кто сидел за поздним ленчем, смотрели на него, но совсем не так, как всего лишь две недели назад. Тогда художники, посещавшие это заведение, просто разглядывали его, а обладатели кредитных карточек посматривали на него с критическим уважением. Теперь они были вынуждены признать, что сей пришелец зарабатывает больше их. В большинстве они были настроены неплохо, а мотоциклисты вроде Билли Ал Бенгстона и пустынные крысы типа Эда Руши и вовсе дружелюбно. Даже такой кит, как Боб Грэхам, студия которого в Венисе была побольше, чем у Билли, а лимузин длиннее, чем у кого бы то ни было, теперь приветствовал его. Но сколько времени все это продлится?
Слухи уже просочились и разлетелись по всей Америке. Они побудили «Энтертейнмент тунайт» и «Нью-Йорк мэгэзин» посвятить статьи этому восхитительному и пикантному скандалу. В статьях обыгрывалась тема, что черт не так страшен, как обманутая женщина в ярости, обладающая деньгами, которые не могут купить счастья, но наверняка могут причинить боль. Книжная королева, которую обожает Америка, готова пожертвовать четырьмя миллионами, чтобы потопить и уничтожить карьеру своего бывшего любовника. Закулисные игры художественного рынка вот-вот в миллионный раз могли стать достоянием гласности; десятки состояний, вложенных в картины, были поставлены на грань риска. Затаив дыхание, публика ждала дальнейшего развития реального мыльного сериала. Будут ли слезы и взаимные публичные обвинения? Будет ли насилие? В конце концов, когда рушат карьеру и низвергается гордыня, особенно у людей искусства, которые, как известно, очень щепетильны в этом отношении, разве не следует ожидать трагических событий? Куда выстрелит боль, наружу или внутрь? Чего ожидать, убийства или самоубийства, когда богатый и известный человек упадет до уровня простых смертных в Америке.
Билли сел и раскрыл купленный журнал. Не исключено, что идея прийти сюда была не лучшей. С другой стороны, уже половина пятого, а он умышленно пропустил ленч и обед. Заказав арманьяк «Круа де Сал» 1918 года (по пятьдесят долларов порция), он невидящим взором уставился в страницы «Артфорума», дожидаясь выпивки.
– Желаю удачи по вторникам, – сказал официант, ставя перед ним бокал.
Билли отрешенно посмотрел на него. Нет, идея была неважной. Еще раз он прокрутил ее в голове, выискивая новые ракурсы, отыскивая лазейку в окружающей со всех сторон клетке. Он взял бокал. Густой, цвета карамели, спирт обжег горло, перехватил дыхание, как и полагалось, и на какой-то миг отвлек его мысли.
Прошло около недели, как ему позвонил Ивэн, и за это время возможности выбора вариантов резко сузились. Сначала были одни лишь факты. Голые, неприятные, неутешительные. Джули Беннет намеревалась покончить с ним, и для этого она располагала орудиями и боеприпасами. Попутно, по воле случая, она также топила и Ивэна Кестлера. Ивэн сообщил ему об этом как о состоявшемся факте. Напрасно Билли пытался найти выход из сложившегося положения.
– Разве ты не можешь выкупить картины, Ивэн?
– У меня нет такой суммы.
– Неужели ты не можешь занять?
– Нет.
– То есть нет никакой возможности исправить положение?
– Похоже на то.
Но даже тогда, каким-то внутренним чувством, Билли уловил, что Ивэн Кестлер сам стоит перед выбором. Голос его звучал взволнованно и тревожно, но он не казался подавленным.
– Что стало с деньгами, которые ты получил от нее? Нельзя использовать их для выкупа картин?
– Я их истратил, Билли. Я мог бы их вернуть, но потребуется много времени, а его нет.
– А как насчет моей доли? Ты можешь взять ее.
– Невозможно, Билли. По условиям контракта я должен тебе половину годового дохода. Я не могу воспользоваться ими до того срока. Это катастрофа, такие-то вот дела.
Он был почти доволен. Затем Ивэн повесил трубку, и Билли мучился в течение четырех дней.
Билли пытался дозвониться до Ивэна, но Кестлер был недоступен, словно руководитель студии для дешевого новичка, который домогался его в поисках отеческой заботы. Как зомби, бродил Билли по студии, по пляжу, по темным улицам Вениса. Едва начавшаяся жизнь подходила к концу. Космический полет к звездам, судя по всему, обернулся дешевой экскурсионной поездкой и теперь предстояло вернуться на прежнюю станцию. В городе, где привыкли к быстрым взлетам, он мог попасть в Книгу рекордов Гиннесса как самая недолговечная звезда.
Саднящая боль съедала изнутри. Без возможности рисовать, без признания гениальности не было никакого движения, никакого прогресса, только разруха и упадок. В состоянии отчаяния и ярости он подумывал о том, чтобы покончить с собой или убить Джули Беннет. Но что он этим достигнет, за исключением пустой мести, за которой не последует ничего? Какой бы путь ни избрать – мечта его меркла, а слава тускнела. Он цеплялся за надежду, что Ивэн Кестлер сможет найти способ, как спастись им обоим. Но звонки Билли оставались без ответа, ежедневно в газетных колонках он читал свою безрадостную судьбу. Распродажа приближалась, он был охвачен паникой, как никогда прежде.
Но теперь все изменилось. Он отчетливо помнил беседу, состоявшуюся утром.
– Билли? Ивэн.
Голос звучал просительно, жалостно и возбужденно.
– Извини, не мог связаться, пришлось здорово помотаться, утешительных новостей нет.
Сердце Билли почти остановилось.
– Послушай, думаю, мне удалось найти способ собрать достаточную сумму денег, но придется идти на риск полного разорения в зале аукциона, чтобы поддержать цену.
– О Боже, Ивэн, замечательно.
– Но это было нелегко. Я заложил все, что имею, буквально все. Я рискую абсолютно всем, своим будущим, стараясь спасти тебя, Билли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118