Единственное, о чем он просит, так это разделить его кров и постель, принять его тело и его мечты. Разумеется, в этом случае вечность может и подождать.
Джейн шагнула вперед и обвила руками его за талию, глядя прямо в его взволнованные глаза. Он любит ее. Так сильно, как может позволить ему его искусство. Этого достаточно.
– Да, я поеду с тобой, Билли Бингэм. Если ты этого хочешь, то я поеду.
Облегчение засветилось в глазах Билли, но взгляд все еще был озадаченный. Он был переполнен эмоциями.
– Джейн, это потрясающе. Но слушай, Джейн, выслушай меня очень внимательно. Ты должна сделать то, что я тебе скажу. Я сейчас ухожу, прямо сейчас, мне нужно съездить в пустыню, забрать свои вещи, а потом поехать в Венецию, подыскать какое-нибудь жилье. Тебе же надо оставить Люси. Ты слышишь? Это очень важно. Не оставайся здесь, даже на сегодня. Отправляйся в отель «Шато Мармонт» на Сансете. Кредитную карточку я оставлю у портье, я заскочу туда по дороге в Палм-Спрингс. И вот еще что, возьми вот это. – Он порылся в кармане джинсов и протянул Джейн деньги. – Отлично. Ты сделаешь то, что я сказал? Я встречусь с тобой в «Мармонте» через пару дней.
– Билли, но какого черта все это значит? Мне не нужны деньги, мне что-то дала Люси. Ты правда едешь сейчас? Сию минуту? А почему мне непременно нужно в отель?
– Просто сделай это, Джейн, ладно? Я не могу долго распространяться в этом зверинце. Просто сделай так, как я сказал.
Джейн беспомощно улыбнулась. Спорить с ним было бесполезно. Он говорил так, словно знал о близком конце света.
Она нагнулся к ней и слегка коснулся губами ее рта.
– Береги себя, любовь моя. Береги себя, будь осторожна. Я вернусь за тобой! Верь мне!
А потом он ушел, и Джейн тщетно пыталась перекричать музыку, пока он пробирался через толпу к выходу:
– Почему «беречь себя»?! Разве мне что-то угрожает? У меня все в порядке, все и так хорошо. Все просто чудесно. – Но слова растворились в беснующихся ритмах тяжелого рока, в биении лос-анджелесской ночи.
13
Утренняя заря, загоравшаяся в пустыне, служила прекрасным фоном для настроения Билли Бингэма, возвращавшегося в Палм-Спрингс. Кроваво-красное коварное жаркое солнце проглядывало сквозь вершины хребта Санта-Роза, заставляя отступать армаду ночи. Его победоносные войска уже вторглись на окраины города, расцветив стены домов розовой пастелью. Только что сдавшая свои позиции желтая луна грациозно погрузилась за гору Джасинто, и теперь солнце безраздельно господствовало в небе пустыни.
Билли опустил стекла «Мазерати» и всеми легкими вдохнул свежий воздух. Он не мог не ощутить свежести раннего утра в пустыне, запах уже согревающегося воздуха, сладкого и возбуждающего. Он слишком устал от вчерашней бессонной ночи, двухчасовой езды, сигаретного дыма, алкогольных паров и ревущей музыки. Но сейчас он ожил.
Сегодня он уйдет от Джули Беннет. От Джули Беннет, которую никто никогда раньше не бросал по собственной воле – она слишком отстаивала свое право бросить сама. Она начнет безумствовать – кот полетит в сторону, кувыркаясь в воздухе, как акробат, очищенная кондиционерами атмосфера раскалится добела от ее оскорблений. Ему нужно справиться со всем этим, но это задача не из легких.
У нее был залог, целая комната залогов. В мастерской, в глубине ее неприступного дома, были заперты его картины – все, что у него было в этой жизни, картины, без которых его будущее становилось бессмысленным. И вот каким-то образом ему нужно было заполучить их, а это значило, что следует приберечь свой гнев и прибегнуть к дипломатической ловкости.
Ему было что терять, было за что бороться – в лапах коварного врага билась его нежная возлюбленная, сияющее будущее, подобно птице Феникс, вставало из опаленной пустыни, свобода от кандалов сексуального рабства манила его.
Он быстро проскочил Лас-Пальмас, и в воротах у него не возникло осложнений с привратником мисс Беннет. Было шесть сорок, когда он взбежал по ступенькам дома. Она, должно быть, уже проснулась, но еще не вставала, а ее изощренный мозг уже планирует работу на день, пока она возлежит на подушках своей громадной постели. Он коротко постучал и вошел в спальню прежде, чем она успела осведомиться, кто там.
Она лежала в своем алькове – пышная, сладострастная, необъятная, как сама жизнь или даже больше, излучая сложную смесь силы, обаяния, ревнивой желчности. Пальцы Джули теребили шерсть неизменного Орландо, возлежащего, как паша, на ее обширной груди.
Отразилось ли удовольствие на лице Джули, когда она увидела его?
– Кого я вижу! Сам мистер Билли Бингэм. Вернулся из чертова Анджелеса. Не может без меня. Даже двадцать четыре часа не смог вытерпеть. Что случилось? Мир искусства оказался неинтересным? Карточка «Америкэн экспресс» оказалась недействительной? Вот уж не по моему распоряжению, если дело действительно в этом.
Ах уж это добродушие, вечное мнимое добродушие Джули.
– Зачем ты сделала это, Джули? Что ты имеешь против Джейн? Фотограф, делающая порнографические снимки. Обезумевшая лесбиянка. В Лос-Анджелесе?! Уж ты-то должна была бы знать, что означает это в подобном городе для девушки вроде Джейн, которая не знает правил игры, у которой ни копейки денег…
Билли был слишком измотан и говорил скорее печально, чем озлобленно. Жизнь закалила его, а желания его были слишком сильными, чтобы впадать в морализаторство.
Круглые большие глаза Джули опасно сощурились.
– А-а, все ясно . Голубки соединились вновь. Значит, дело было вовсе не в открытии галереи. Условленное свидание, грязная, вонючая измена. Вот что это такое, – выплюнула она последние слова.
Билли с трудом сдерживался, чтобы не сорваться. Он не мог позволить делу лопнуть, пока у нее находятся его картины.
– Ты же знаешь, Джули, что ничего подобного не было. Джейн никогда бы не пошла на это, даже если бы я захотел. Мы встретились случайно. – Полуложь легко слетала с его языка, и он приблизился к своему обидчику. – Почему же ты пытаешься уничтожить ее? Что ты имеешь против нее, Джули?
По широкому лицу Джули пробежала темная судорога гнева.
– Не смей задавать мне вопросов! И ты отваживаешься стоять здесь, в моем доме, и задавать мне вопросы? Что ты о себе воображаешь, ты, ничтожная гнилушка? Ты здесь никто и ничто и запомни это раз и навсегда. Громадный круглый ноль. Слышишь? Ты существуешь, потому что я позволяю тебе существовать, и не по какой иной причине. Как только мне это расхочется, ты превратишься в ничто. Ты знаешь, что ты такое, Билли Бингэм? Ты мое извращение и будь любезен не забывать об этом. – Она уселась в постели, с силой швыряя в Билли оскорбительные слова, и от этого ее грудь сотрясалась.
– Я ухожу, Джули. Все кончено, – просто сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Джейн шагнула вперед и обвила руками его за талию, глядя прямо в его взволнованные глаза. Он любит ее. Так сильно, как может позволить ему его искусство. Этого достаточно.
– Да, я поеду с тобой, Билли Бингэм. Если ты этого хочешь, то я поеду.
Облегчение засветилось в глазах Билли, но взгляд все еще был озадаченный. Он был переполнен эмоциями.
– Джейн, это потрясающе. Но слушай, Джейн, выслушай меня очень внимательно. Ты должна сделать то, что я тебе скажу. Я сейчас ухожу, прямо сейчас, мне нужно съездить в пустыню, забрать свои вещи, а потом поехать в Венецию, подыскать какое-нибудь жилье. Тебе же надо оставить Люси. Ты слышишь? Это очень важно. Не оставайся здесь, даже на сегодня. Отправляйся в отель «Шато Мармонт» на Сансете. Кредитную карточку я оставлю у портье, я заскочу туда по дороге в Палм-Спрингс. И вот еще что, возьми вот это. – Он порылся в кармане джинсов и протянул Джейн деньги. – Отлично. Ты сделаешь то, что я сказал? Я встречусь с тобой в «Мармонте» через пару дней.
– Билли, но какого черта все это значит? Мне не нужны деньги, мне что-то дала Люси. Ты правда едешь сейчас? Сию минуту? А почему мне непременно нужно в отель?
– Просто сделай это, Джейн, ладно? Я не могу долго распространяться в этом зверинце. Просто сделай так, как я сказал.
Джейн беспомощно улыбнулась. Спорить с ним было бесполезно. Он говорил так, словно знал о близком конце света.
Она нагнулся к ней и слегка коснулся губами ее рта.
– Береги себя, любовь моя. Береги себя, будь осторожна. Я вернусь за тобой! Верь мне!
А потом он ушел, и Джейн тщетно пыталась перекричать музыку, пока он пробирался через толпу к выходу:
– Почему «беречь себя»?! Разве мне что-то угрожает? У меня все в порядке, все и так хорошо. Все просто чудесно. – Но слова растворились в беснующихся ритмах тяжелого рока, в биении лос-анджелесской ночи.
13
Утренняя заря, загоравшаяся в пустыне, служила прекрасным фоном для настроения Билли Бингэма, возвращавшегося в Палм-Спрингс. Кроваво-красное коварное жаркое солнце проглядывало сквозь вершины хребта Санта-Роза, заставляя отступать армаду ночи. Его победоносные войска уже вторглись на окраины города, расцветив стены домов розовой пастелью. Только что сдавшая свои позиции желтая луна грациозно погрузилась за гору Джасинто, и теперь солнце безраздельно господствовало в небе пустыни.
Билли опустил стекла «Мазерати» и всеми легкими вдохнул свежий воздух. Он не мог не ощутить свежести раннего утра в пустыне, запах уже согревающегося воздуха, сладкого и возбуждающего. Он слишком устал от вчерашней бессонной ночи, двухчасовой езды, сигаретного дыма, алкогольных паров и ревущей музыки. Но сейчас он ожил.
Сегодня он уйдет от Джули Беннет. От Джули Беннет, которую никто никогда раньше не бросал по собственной воле – она слишком отстаивала свое право бросить сама. Она начнет безумствовать – кот полетит в сторону, кувыркаясь в воздухе, как акробат, очищенная кондиционерами атмосфера раскалится добела от ее оскорблений. Ему нужно справиться со всем этим, но это задача не из легких.
У нее был залог, целая комната залогов. В мастерской, в глубине ее неприступного дома, были заперты его картины – все, что у него было в этой жизни, картины, без которых его будущее становилось бессмысленным. И вот каким-то образом ему нужно было заполучить их, а это значило, что следует приберечь свой гнев и прибегнуть к дипломатической ловкости.
Ему было что терять, было за что бороться – в лапах коварного врага билась его нежная возлюбленная, сияющее будущее, подобно птице Феникс, вставало из опаленной пустыни, свобода от кандалов сексуального рабства манила его.
Он быстро проскочил Лас-Пальмас, и в воротах у него не возникло осложнений с привратником мисс Беннет. Было шесть сорок, когда он взбежал по ступенькам дома. Она, должно быть, уже проснулась, но еще не вставала, а ее изощренный мозг уже планирует работу на день, пока она возлежит на подушках своей громадной постели. Он коротко постучал и вошел в спальню прежде, чем она успела осведомиться, кто там.
Она лежала в своем алькове – пышная, сладострастная, необъятная, как сама жизнь или даже больше, излучая сложную смесь силы, обаяния, ревнивой желчности. Пальцы Джули теребили шерсть неизменного Орландо, возлежащего, как паша, на ее обширной груди.
Отразилось ли удовольствие на лице Джули, когда она увидела его?
– Кого я вижу! Сам мистер Билли Бингэм. Вернулся из чертова Анджелеса. Не может без меня. Даже двадцать четыре часа не смог вытерпеть. Что случилось? Мир искусства оказался неинтересным? Карточка «Америкэн экспресс» оказалась недействительной? Вот уж не по моему распоряжению, если дело действительно в этом.
Ах уж это добродушие, вечное мнимое добродушие Джули.
– Зачем ты сделала это, Джули? Что ты имеешь против Джейн? Фотограф, делающая порнографические снимки. Обезумевшая лесбиянка. В Лос-Анджелесе?! Уж ты-то должна была бы знать, что означает это в подобном городе для девушки вроде Джейн, которая не знает правил игры, у которой ни копейки денег…
Билли был слишком измотан и говорил скорее печально, чем озлобленно. Жизнь закалила его, а желания его были слишком сильными, чтобы впадать в морализаторство.
Круглые большие глаза Джули опасно сощурились.
– А-а, все ясно . Голубки соединились вновь. Значит, дело было вовсе не в открытии галереи. Условленное свидание, грязная, вонючая измена. Вот что это такое, – выплюнула она последние слова.
Билли с трудом сдерживался, чтобы не сорваться. Он не мог позволить делу лопнуть, пока у нее находятся его картины.
– Ты же знаешь, Джули, что ничего подобного не было. Джейн никогда бы не пошла на это, даже если бы я захотел. Мы встретились случайно. – Полуложь легко слетала с его языка, и он приблизился к своему обидчику. – Почему же ты пытаешься уничтожить ее? Что ты имеешь против нее, Джули?
По широкому лицу Джули пробежала темная судорога гнева.
– Не смей задавать мне вопросов! И ты отваживаешься стоять здесь, в моем доме, и задавать мне вопросы? Что ты о себе воображаешь, ты, ничтожная гнилушка? Ты здесь никто и ничто и запомни это раз и навсегда. Громадный круглый ноль. Слышишь? Ты существуешь, потому что я позволяю тебе существовать, и не по какой иной причине. Как только мне это расхочется, ты превратишься в ничто. Ты знаешь, что ты такое, Билли Бингэм? Ты мое извращение и будь любезен не забывать об этом. – Она уселась в постели, с силой швыряя в Билли оскорбительные слова, и от этого ее грудь сотрясалась.
– Я ухожу, Джули. Все кончено, – просто сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118