Никогда она еще не была так одинока.
Около полудня один из слуг принес ей коробку из магазина одежды на Мичиган-авеню. Слугу уверили, что это – покупка, забытая леди накануне.
Когда Анна открыла коробку, она увидела то самое платье, которое выбирала вчера для незнакомца.
У нее перехватило дыхание. Она прочла записку, приложенную к платью.
«Я решил не дарить его жене. Оно никогда не будет выглядеть на ней так же прелестно, как на вас. Так что это было бы преступлением. Пожалуйста, носите его в память о моей глубокой признательности».
Записка не была подписана.
Анна оторопело смотрела на нее какое-то время. Затем со странным чувством она сняла ночную сорочку и медленно надела платье. Материя скользнула по ее обнаженной фигуре, словно лаская. Она бережно поправила его и подошла к зеркалу.
Отражение собственного взгляда в зеркале шокировало ее. Это был виноватый взгляд, полный жажды и ожидания. Казалось, что прекрасная шелковистая материя обнажила ее, вместо того чтобы прикрыть, уничтожила маску и выявила самые преступные мечты. Прикосновение шелка к коже было подобно прикосновению губ незнакомца.
Она стояла, восхищаясь платьем и думая о Джозефе Найте, когда раздался телефонный звонок.
– Вы получили платье? – произнес глубокий ласковый голос.
– Я… да, – сказала она.
– Я надеюсь, что вы не обижены, – сказал незнакомец. – Я так признателен вам за помощь и просто не знал, как вас отблагодарить иначе.
– Как вы… нашли меня? – спросила она.
– Продавщица магазина знает вас, – ответил он. Наступило молчание.
– Оно выглядит неплохо? – спросил незнакомец.
Она поняла намек. Он догадался, что она уже надела платье.
– Да, – ответила она, осмелев. Анна смотрела на себя в зеркало. – Оно выглядит замечательно.
– Простите, но вы не обидитесь, если я попрошу вас об одолжении, – спросил незнакомец. – Не могли бы вы надеть его для меня?
Анна затаила дыхание. Ее глаза закрылись. Она поняла, о чем он просит. Она осознавала опасность, которая стояла за его словами. Но она уже не могла пересилить себя. Анна смотрела на кровать, где ее муж грубо обладал ею каждую ночь. Она была женщиной. Она имела сердце. Она не могла больше жить подобным образом.
– Когда? – спросила она дрогнувшим голосом.
Они договорились о встрече на следующей неделе. На этот день был назначен благотворительный вечер в пользу одной из городских больниц, даваемый комитетом, в работе которого принимала участие и Анна. Ей удалось уговорить свою подругу прикрыть ее, если Карлу вздумается позвонить ей в течение этого вечера. Приятельница, замужняя дама из Эванстона, посмотрела на нее понимающим взглядом и обещала сделать то, о чем ее просят.
Таким образом, Анна стала свободной на один вечер.
Она уехала из дома в «бентли» Карла. Она велела шоферу остановить машину у отеля, где должен был состояться вечер, и сказала ему, что позвонит, когда ей понадобится автомобиль.
Она подождала, пока «бентли» не скрылся из вида, затем наняла такси до ресторанчика на Сьюпериор-стрит, где ее уже ожидал Джозеф Найт.
Она была в том самом платье, которое подарил ей Найт. Его взгляд, восхищенно следивший за ней, пока она входила, сказал ей то, о чем Анна мечтала все это время.
«Живешь только один раз», – подумала Анна.
Обед прошел спокойно и тихо. Они общались больше глазами, чем словами. Джозеф Найт рассказал Анне, что он – бизнесмен, приехавший по делам в Чикаго. Затем он попросил Анну поведать о себе. Она бегло перечислила ему основные вехи своей жизни, не желая пятнать сегодняшний вечер именем Карла Риццо, которое неизбежно слетало бы у нее с губ, говори она более подробно. Затем они пошли танцевать. Он тесно прижимал ее к себе, это прикосновение было полно нежности и заботы, и что-то словно начало оттаивать внутри Анны. Он почувствовал это и поддерживал ее руку с такой почтительной силой, от которой по телу у Анны разливалась дрожь.
Вечер прошел как во сне. В одиннадцать часов она пришла в себя и поняла, что сидит в молчании и смотрит в его карие глаза с выражением беспомощной мольбы.
Он взял ее за руку.
– Мы поедем домой? – спросил он.
Она кивнула. Они оба понимали, что это означает.
Он привез ее в уютные апартаменты небольшой, но изысканной городской гостиницы. По книгам на полках и деловым бумагам, разложенным на столе, Анна поняла, что здесь он живет.
Она оглядывала комнату только в течение нескольких мгновений, потому что Джозеф Найт выключил свет и обнял ее.
Его поцелуй влился в нее, как любовный напиток. Это заставило ее дрогнуть от ожидания. Его сильные руки обнимали ее спину, нежно касаясь ее плеч, ребер, талии, когда он прижимал ее все крепче к себе.
Никогда она еще не ощущала себя такой защищенной и в то же время беспомощной. Ее страсть проявилась в долгом, сладком вздохе, который заставил его улыбнуться в темноте.
В один миг он поднял ее на руки и понес в спальню. Какое-то мгновение он стоял, держа ее в объятиях и нежно целуя.
Затем осторожно опустил на мягкую кровать и стал снимать с нее одежду. Сначала он стянул платье, которое повесил в стенной шкаф, вернулся, чтобы взглянуть на нее в комбинации. Затем он спустил с плеч бретельки и снял эту паутинку. Стройное тело танцовщицы открылось его взгляду. Он отстегнул чулки и стянул их одним верным движением.
Он созерцал ее в течение долгого времени.
– Ты очень красива, – сказал он.
Анна не могла говорить. Желание отняло у нее дыхание.
Он наклонился, чтобы снять с нее бюстгальтер. Ее грудь забелела перед ним. Он ласкал ее сухими ладонями, затем снял с нее последнюю одежду. Ее волосы разметались по подушке, как золотистый нимб вокруг головы.
Он снова наклонился, чтобы поцеловать ее. Мужской язык был теплым и восхитительным, когда коснулся ее собственного. Она протянула к нему руки и прижала его теснее к себе. Чуть уловимый аромат, исходивший от него, такой успокаивающий, когда они танцевали, был теперь более резким и мужским.
Мягко он провел пальцем по ее брови, затем вниз по щеке, исследуя ее, словно она была чем-то драгоценным, увиденным впервые, чем-то, чего нужно касаться благоговейно и осторожно. Он ласкал ее плечи, руки, бедра, его ладони гладили ее ноги до самых кончиков пальцев, заставляя каждый нерв ее тела трепетать.
Затем он встал, чтобы раздеться. Красивый пиджак и брюки были сняты, затем рубашка. Анна увидела мускулистую грудную клетку, крепкую квадратную талию и сильные ноги. В нем было что-то основательное, несмотря на определенно юношеские контуры тела. Он был подобен скале, твердой и несокрушимой.
Она наблюдала благоговейно, как снимались трусы. Он стоял перед нею, бог в образе мужчины, выточенный из чего-то более чудесного, чем плоть, более благородного, но и более чувственного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Около полудня один из слуг принес ей коробку из магазина одежды на Мичиган-авеню. Слугу уверили, что это – покупка, забытая леди накануне.
Когда Анна открыла коробку, она увидела то самое платье, которое выбирала вчера для незнакомца.
У нее перехватило дыхание. Она прочла записку, приложенную к платью.
«Я решил не дарить его жене. Оно никогда не будет выглядеть на ней так же прелестно, как на вас. Так что это было бы преступлением. Пожалуйста, носите его в память о моей глубокой признательности».
Записка не была подписана.
Анна оторопело смотрела на нее какое-то время. Затем со странным чувством она сняла ночную сорочку и медленно надела платье. Материя скользнула по ее обнаженной фигуре, словно лаская. Она бережно поправила его и подошла к зеркалу.
Отражение собственного взгляда в зеркале шокировало ее. Это был виноватый взгляд, полный жажды и ожидания. Казалось, что прекрасная шелковистая материя обнажила ее, вместо того чтобы прикрыть, уничтожила маску и выявила самые преступные мечты. Прикосновение шелка к коже было подобно прикосновению губ незнакомца.
Она стояла, восхищаясь платьем и думая о Джозефе Найте, когда раздался телефонный звонок.
– Вы получили платье? – произнес глубокий ласковый голос.
– Я… да, – сказала она.
– Я надеюсь, что вы не обижены, – сказал незнакомец. – Я так признателен вам за помощь и просто не знал, как вас отблагодарить иначе.
– Как вы… нашли меня? – спросила она.
– Продавщица магазина знает вас, – ответил он. Наступило молчание.
– Оно выглядит неплохо? – спросил незнакомец.
Она поняла намек. Он догадался, что она уже надела платье.
– Да, – ответила она, осмелев. Анна смотрела на себя в зеркало. – Оно выглядит замечательно.
– Простите, но вы не обидитесь, если я попрошу вас об одолжении, – спросил незнакомец. – Не могли бы вы надеть его для меня?
Анна затаила дыхание. Ее глаза закрылись. Она поняла, о чем он просит. Она осознавала опасность, которая стояла за его словами. Но она уже не могла пересилить себя. Анна смотрела на кровать, где ее муж грубо обладал ею каждую ночь. Она была женщиной. Она имела сердце. Она не могла больше жить подобным образом.
– Когда? – спросила она дрогнувшим голосом.
Они договорились о встрече на следующей неделе. На этот день был назначен благотворительный вечер в пользу одной из городских больниц, даваемый комитетом, в работе которого принимала участие и Анна. Ей удалось уговорить свою подругу прикрыть ее, если Карлу вздумается позвонить ей в течение этого вечера. Приятельница, замужняя дама из Эванстона, посмотрела на нее понимающим взглядом и обещала сделать то, о чем ее просят.
Таким образом, Анна стала свободной на один вечер.
Она уехала из дома в «бентли» Карла. Она велела шоферу остановить машину у отеля, где должен был состояться вечер, и сказала ему, что позвонит, когда ей понадобится автомобиль.
Она подождала, пока «бентли» не скрылся из вида, затем наняла такси до ресторанчика на Сьюпериор-стрит, где ее уже ожидал Джозеф Найт.
Она была в том самом платье, которое подарил ей Найт. Его взгляд, восхищенно следивший за ней, пока она входила, сказал ей то, о чем Анна мечтала все это время.
«Живешь только один раз», – подумала Анна.
Обед прошел спокойно и тихо. Они общались больше глазами, чем словами. Джозеф Найт рассказал Анне, что он – бизнесмен, приехавший по делам в Чикаго. Затем он попросил Анну поведать о себе. Она бегло перечислила ему основные вехи своей жизни, не желая пятнать сегодняшний вечер именем Карла Риццо, которое неизбежно слетало бы у нее с губ, говори она более подробно. Затем они пошли танцевать. Он тесно прижимал ее к себе, это прикосновение было полно нежности и заботы, и что-то словно начало оттаивать внутри Анны. Он почувствовал это и поддерживал ее руку с такой почтительной силой, от которой по телу у Анны разливалась дрожь.
Вечер прошел как во сне. В одиннадцать часов она пришла в себя и поняла, что сидит в молчании и смотрит в его карие глаза с выражением беспомощной мольбы.
Он взял ее за руку.
– Мы поедем домой? – спросил он.
Она кивнула. Они оба понимали, что это означает.
Он привез ее в уютные апартаменты небольшой, но изысканной городской гостиницы. По книгам на полках и деловым бумагам, разложенным на столе, Анна поняла, что здесь он живет.
Она оглядывала комнату только в течение нескольких мгновений, потому что Джозеф Найт выключил свет и обнял ее.
Его поцелуй влился в нее, как любовный напиток. Это заставило ее дрогнуть от ожидания. Его сильные руки обнимали ее спину, нежно касаясь ее плеч, ребер, талии, когда он прижимал ее все крепче к себе.
Никогда она еще не ощущала себя такой защищенной и в то же время беспомощной. Ее страсть проявилась в долгом, сладком вздохе, который заставил его улыбнуться в темноте.
В один миг он поднял ее на руки и понес в спальню. Какое-то мгновение он стоял, держа ее в объятиях и нежно целуя.
Затем осторожно опустил на мягкую кровать и стал снимать с нее одежду. Сначала он стянул платье, которое повесил в стенной шкаф, вернулся, чтобы взглянуть на нее в комбинации. Затем он спустил с плеч бретельки и снял эту паутинку. Стройное тело танцовщицы открылось его взгляду. Он отстегнул чулки и стянул их одним верным движением.
Он созерцал ее в течение долгого времени.
– Ты очень красива, – сказал он.
Анна не могла говорить. Желание отняло у нее дыхание.
Он наклонился, чтобы снять с нее бюстгальтер. Ее грудь забелела перед ним. Он ласкал ее сухими ладонями, затем снял с нее последнюю одежду. Ее волосы разметались по подушке, как золотистый нимб вокруг головы.
Он снова наклонился, чтобы поцеловать ее. Мужской язык был теплым и восхитительным, когда коснулся ее собственного. Она протянула к нему руки и прижала его теснее к себе. Чуть уловимый аромат, исходивший от него, такой успокаивающий, когда они танцевали, был теперь более резким и мужским.
Мягко он провел пальцем по ее брови, затем вниз по щеке, исследуя ее, словно она была чем-то драгоценным, увиденным впервые, чем-то, чего нужно касаться благоговейно и осторожно. Он ласкал ее плечи, руки, бедра, его ладони гладили ее ноги до самых кончиков пальцев, заставляя каждый нерв ее тела трепетать.
Затем он встал, чтобы раздеться. Красивый пиджак и брюки были сняты, затем рубашка. Анна увидела мускулистую грудную клетку, крепкую квадратную талию и сильные ноги. В нем было что-то основательное, несмотря на определенно юношеские контуры тела. Он был подобен скале, твердой и несокрушимой.
Она наблюдала благоговейно, как снимались трусы. Он стоял перед нею, бог в образе мужчины, выточенный из чего-то более чудесного, чем плоть, более благородного, но и более чувственного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156