Он пытался с головой окунуться в работу, но на душе у него было тяжело. Он не только чувствовал сожаление – казалось, ему все время чего-то не хватало. Как будто вся его жизнь за эти десять лет, полных разнообразных событий, потеряла для него всякий смысл. И его бизнес тоже.
Ему нужен был новый стимул, может быть, перемена декораций.
Но прежде чем он смог придумать то, что помогло бы ему выйти из тяжелого состояния, сам по себе вдруг явился шанс, последствия которого Джо не мог предвидеть в то время.
Этот шанс явился в виде старого делового знакомства. Человек по имени Джерри Меркадо, известный ему по Бостону, пришел с необычным предложением.
– Джо, я хочу осуществить нечто грандиозное и хочу, чтобы ты участвовал в этом вместе со мной, – сказал Джерри. – Я хочу снять фильм. Независимо. Я знаю кое-каких людей на побережье – они готовы мне помочь. Поверь мне, это будет нечто фантастическое. Мы сделаем хороший фильм малыми затратами и пустим его в прокат через сеть больших кинотеатров. Мы ухватим фортуну за хвост!
Сначала Джо только улыбнулся. Он знал Джерри давно. Меркадо был помешан на кинематографе. Он ходил в кино почти каждый день – всю свою жизнь. Джерри владел несколькими театрами в округе Бостона и читал киножурналы почти с религиозной фанатичностью.
Но Джерри не был таким искушенным бизнесменом, как Джо. Найт хорошо помнил, как его приятель ввязывался не глядя в многообещающие поначалу авантюры, которые оборачивались ничем. Он не старался вникнуть в суть дела, не занимался серьезным анализом рынка, прежде чем вложить в дело свое время и деньги.
Но, несмотря ни на что, Джозеф Найт нуждался в перемене декораций. И ничто не могло быть так далеко от него сейчас, как Голливуд. Одно это слово вносило освежающую струю в его душные мысли.
Быть может, это как раз то новое поле деятельности, в котором нуждается сейчас его истерзанная душа? Которое поможет ему забыть Анну Риццо и снова думать о будущем?
А когда Джерри рассказал ему о том баснословном количестве денег, которое он намерен добыть в этом городе у Тихого океана, инстинкт бизнесмена толкнул его пуститься во все тяжкие. Конечно же, Джерри преувеличил свои возможности и представил дело так, как будто им не составит никакого труда быстро снять этот фильм. Но к тому времени Джозеф уже достаточно читал о Голливуде, чтобы знать, как много зарабатывают за год кинокомпании. Индустрия шоу-бизнеса перемалывает много денег – вне зависимости от Депрессии.
Джозеф Найт решил рискнуть.
– Покажи свой товар, – сказал он Джерри Меркадо. – И если он выглядит подходяще, я – с тобой.
Две недели спустя Джозеф Найт поручил надзор за своими деловыми интересами проверенным людям в Бостоне, Майами, Чикаго, Филадельфии и Нью-Йорке. Он отправился в Лос-Анджелес вместе с Джерри Меркадо и поселился в «Беверли-Уилтшир-отеле».
Был июль. Джозеф Найт удивлялся калифорнийскому климату. Привыкнув к влажности Восточного побережья и Среднего Запада, он поначалу просто наслаждался сухостью воздуха, легким приятным ветерком, освежающим побережье. Но внутренние долины страдали от палящего зноя, и многочисленные фруктовые сады, разбросанные в округе, могли существовать только с помощью дорогостоящей системы оросительных каналов.
Лос-Анджелес был буйно разросшимся, уродливым городом, лишенным элегантности Нью-Йорка, очарования Бостона, филадельфийской истории и впечатляющей архитектуры Чикаго. Но в нем чувствовался какой-то первобытный напор энергии. Он казался местом, где сделки заключались своеобразным способом людьми, которые придумывали правила игры по ходу ее.
Голливуд был самым сумасшедшим местом, которое Джозеф Найт когда-либо видел. Географически это была просто кучка холмов на западной окраине Лос-Анджелеса, отделенная от океана несколькими милями. Дороги, ведущие к нему от побережья, были забиты машинами. Местечко было уже загрязнено смогом и перенаселено, как муравейник. Собственно «жилой» Голливуд выглядел так же, как обшарпанные и обнищавшие районы Нью-Джерси. Он примостился у подножия холмов. И только несколько кварталов представляли собой спрятанные за высокими заборами и холмами баснословные резиденции кинозвезд и кинодельцов.
Благодаря невообразимому богатству, добытому в недрах самого рискованного бизнеса на свете, Голливуд за одно поколение превратился из сонного заштатного городишки в полигон мечты, претензии и сказки. Запах новоявленных денег ощущался повсюду – в особняках, окруженных фонтанами и заполненных мебелью, вывезенной из европейских замков. Внутри этих оазисов обитали верткие люди, денежные мешки, в большинстве своем иммигранты в первом поколении, всего лишь несколько лет назад сдвинутые со всех стартовых точек восточной части Нью-Йорка, но уже закаленные знойным солнцем города, который они завоевали своей жадностью, хитростью, чутьем, помогавшим им ориентироваться в сложном мире индустрии грез.
Здесь также обитали актеры, которые начинали как неискушенные исполнители, нанятые по контракту (наивная молодежь со всех уголков страны), но затем превращенные в кинозвезды голливудскими мастерами имиджа, чаяниями публики – и иногда, своим собственным талантом.
Это были послушные марионетки киностудий, которые трудились не разгибая спины, в условиях самой жесточайшей конкуренции и жили в роскоши не менее неуклюжей, чем их хозяева. Они были полуграмотны и не более привычны к богатству и статусу, чем сами владельцы студий. Им приходилось «держать позу», подобающую уверенным и преуспевающим столпам общества, – так же как они делали это ежедневно перед камерами. Эфемерность их существования диктовалась также ненадежностью их насеста на верхушке хаотичной голливудской глыбы, насеста, который в любой момент мог быть скинут оттуда фиаско в билетной кассе. И неудивительно поэтому, что многие из них были опустошены наркотиками, алкоголем и прожиганием жизни. Иллюзии, даже если приносят колоссальную прибыль, не дают твердой почвы под ногами.
Но если шаткость их положения часто сжирала все нюансы их души, внешне это никак не выражалось. Напротив, бодрая улыбка всегда была на их лицах – улыбка для их поклонников. И куда бы они ни шли, за ними следовали толпы репортеров, тороватых мастеров рекламы, которые охотились за фотографиями, запечатлевавшими для жаждущей публики каждое движение на поверхности глянцевой маски.
Было забавно очутиться в этом неуклюжем месте, окутанном смогом и опутанном многочисленными дорогами, забитыми машинами, где киностудии пожирали все большие участки земли, строя на них многочисленные съемочные площадки, пещерообразные звуковые студии и пакгаузы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Ему нужен был новый стимул, может быть, перемена декораций.
Но прежде чем он смог придумать то, что помогло бы ему выйти из тяжелого состояния, сам по себе вдруг явился шанс, последствия которого Джо не мог предвидеть в то время.
Этот шанс явился в виде старого делового знакомства. Человек по имени Джерри Меркадо, известный ему по Бостону, пришел с необычным предложением.
– Джо, я хочу осуществить нечто грандиозное и хочу, чтобы ты участвовал в этом вместе со мной, – сказал Джерри. – Я хочу снять фильм. Независимо. Я знаю кое-каких людей на побережье – они готовы мне помочь. Поверь мне, это будет нечто фантастическое. Мы сделаем хороший фильм малыми затратами и пустим его в прокат через сеть больших кинотеатров. Мы ухватим фортуну за хвост!
Сначала Джо только улыбнулся. Он знал Джерри давно. Меркадо был помешан на кинематографе. Он ходил в кино почти каждый день – всю свою жизнь. Джерри владел несколькими театрами в округе Бостона и читал киножурналы почти с религиозной фанатичностью.
Но Джерри не был таким искушенным бизнесменом, как Джо. Найт хорошо помнил, как его приятель ввязывался не глядя в многообещающие поначалу авантюры, которые оборачивались ничем. Он не старался вникнуть в суть дела, не занимался серьезным анализом рынка, прежде чем вложить в дело свое время и деньги.
Но, несмотря ни на что, Джозеф Найт нуждался в перемене декораций. И ничто не могло быть так далеко от него сейчас, как Голливуд. Одно это слово вносило освежающую струю в его душные мысли.
Быть может, это как раз то новое поле деятельности, в котором нуждается сейчас его истерзанная душа? Которое поможет ему забыть Анну Риццо и снова думать о будущем?
А когда Джерри рассказал ему о том баснословном количестве денег, которое он намерен добыть в этом городе у Тихого океана, инстинкт бизнесмена толкнул его пуститься во все тяжкие. Конечно же, Джерри преувеличил свои возможности и представил дело так, как будто им не составит никакого труда быстро снять этот фильм. Но к тому времени Джозеф уже достаточно читал о Голливуде, чтобы знать, как много зарабатывают за год кинокомпании. Индустрия шоу-бизнеса перемалывает много денег – вне зависимости от Депрессии.
Джозеф Найт решил рискнуть.
– Покажи свой товар, – сказал он Джерри Меркадо. – И если он выглядит подходяще, я – с тобой.
Две недели спустя Джозеф Найт поручил надзор за своими деловыми интересами проверенным людям в Бостоне, Майами, Чикаго, Филадельфии и Нью-Йорке. Он отправился в Лос-Анджелес вместе с Джерри Меркадо и поселился в «Беверли-Уилтшир-отеле».
Был июль. Джозеф Найт удивлялся калифорнийскому климату. Привыкнув к влажности Восточного побережья и Среднего Запада, он поначалу просто наслаждался сухостью воздуха, легким приятным ветерком, освежающим побережье. Но внутренние долины страдали от палящего зноя, и многочисленные фруктовые сады, разбросанные в округе, могли существовать только с помощью дорогостоящей системы оросительных каналов.
Лос-Анджелес был буйно разросшимся, уродливым городом, лишенным элегантности Нью-Йорка, очарования Бостона, филадельфийской истории и впечатляющей архитектуры Чикаго. Но в нем чувствовался какой-то первобытный напор энергии. Он казался местом, где сделки заключались своеобразным способом людьми, которые придумывали правила игры по ходу ее.
Голливуд был самым сумасшедшим местом, которое Джозеф Найт когда-либо видел. Географически это была просто кучка холмов на западной окраине Лос-Анджелеса, отделенная от океана несколькими милями. Дороги, ведущие к нему от побережья, были забиты машинами. Местечко было уже загрязнено смогом и перенаселено, как муравейник. Собственно «жилой» Голливуд выглядел так же, как обшарпанные и обнищавшие районы Нью-Джерси. Он примостился у подножия холмов. И только несколько кварталов представляли собой спрятанные за высокими заборами и холмами баснословные резиденции кинозвезд и кинодельцов.
Благодаря невообразимому богатству, добытому в недрах самого рискованного бизнеса на свете, Голливуд за одно поколение превратился из сонного заштатного городишки в полигон мечты, претензии и сказки. Запах новоявленных денег ощущался повсюду – в особняках, окруженных фонтанами и заполненных мебелью, вывезенной из европейских замков. Внутри этих оазисов обитали верткие люди, денежные мешки, в большинстве своем иммигранты в первом поколении, всего лишь несколько лет назад сдвинутые со всех стартовых точек восточной части Нью-Йорка, но уже закаленные знойным солнцем города, который они завоевали своей жадностью, хитростью, чутьем, помогавшим им ориентироваться в сложном мире индустрии грез.
Здесь также обитали актеры, которые начинали как неискушенные исполнители, нанятые по контракту (наивная молодежь со всех уголков страны), но затем превращенные в кинозвезды голливудскими мастерами имиджа, чаяниями публики – и иногда, своим собственным талантом.
Это были послушные марионетки киностудий, которые трудились не разгибая спины, в условиях самой жесточайшей конкуренции и жили в роскоши не менее неуклюжей, чем их хозяева. Они были полуграмотны и не более привычны к богатству и статусу, чем сами владельцы студий. Им приходилось «держать позу», подобающую уверенным и преуспевающим столпам общества, – так же как они делали это ежедневно перед камерами. Эфемерность их существования диктовалась также ненадежностью их насеста на верхушке хаотичной голливудской глыбы, насеста, который в любой момент мог быть скинут оттуда фиаско в билетной кассе. И неудивительно поэтому, что многие из них были опустошены наркотиками, алкоголем и прожиганием жизни. Иллюзии, даже если приносят колоссальную прибыль, не дают твердой почвы под ногами.
Но если шаткость их положения часто сжирала все нюансы их души, внешне это никак не выражалось. Напротив, бодрая улыбка всегда была на их лицах – улыбка для их поклонников. И куда бы они ни шли, за ними следовали толпы репортеров, тороватых мастеров рекламы, которые охотились за фотографиями, запечатлевавшими для жаждущей публики каждое движение на поверхности глянцевой маски.
Было забавно очутиться в этом неуклюжем месте, окутанном смогом и опутанном многочисленными дорогами, забитыми машинами, где киностудии пожирали все большие участки земли, строя на них многочисленные съемочные площадки, пещерообразные звуковые студии и пакгаузы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156