Многие сцены, которые в других фильмах снимались в течение одного или двух часов, в «Зиме их судьбы» прорабатывались сутками: слишком сложными были проблемы постановки, освещения, специальных эффектов.
Естественно, затраты возрастали с увеличением периода съемок. Творческий коллектив и актеры, работавшие над созданием фильма, были измождены повседневной реальностью. Страсти накалялись, так как для получения нужного эффекта ключевые сцены переснимались по двадцать, тридцать, пятьдесят раз.
Мойра Талбот, совершенно выбившаяся из сил из-за своей трудной роли, которая предписывала изображать перед камерой молоденькую семнадцатилетнюю девушку, вырастающую в зрелую двадцатилетнюю женщину, молила Бога, чтобы он помог ей скрыть нечеловеческую усталость. По настоянию врачей она была освобождена от съемок на десять дней. В ее отсутствие занимались подробным разбором ранее отснятых сцен с ее участием. Брайан Хэйс и режиссер Корбетт Фишер были серьезно обеспокоены. Мойра не выглядела такой молодой, как в начале съемок. Эпизоды, где она должна была появляться в качестве героини-подростка со свежим личиком, выглядели неубедительно. После ее выздоровления решено было переснять их.
Гай Лэйвери, на чью профессиональную стабильность всегда можно было положиться, казалось, был в лучшем положении. Но ему нужно было сыграть мужественный, твердый характер – роль, совершенно чуждую ему, потому что образ, который он создавал перед камерой в течение восьми лет, был совершенно иного свойства. Будучи гомосексуалистом, он чувствовал себя на месте, когда играл утонченных, даже женственных героев, и был слаб в сценах, где требовалась решительность и напор. Но в «Зиме их судьбы» ему предназначалось обладать большой физической силой, стойкостью, быть способным на решительные поступки и, когда необходимо, даже на жестокость. Все эти качества были вне его актерской и личностной индивидуальности, так что Гаю приходилось изо всех сил выходить за рамки своего имиджа и своих возможностей.
Но творческое самочувствие актеров было не единственной проблемой, которая вставала при съемках «Зимы их судьбы».
По мере того как шло время и трезвые головы «Континентал» наблюдали ухудшение ситуации, стали раздаваться робкие голоса по поводу сюжета фильма. Ему не хватало внутренней энергии, динамики и даже романтики, считали они.
Никто не решался высказать мнения о причинах, породивших все это. Наиболее талантливые сценаристы Брайана Хэйса подозревали, что неудача связана с изменением концовки ленты. Без трагического финала, который был в первоначальном сценарии, сюжет и герои теряли свое величие. Казалось, фильм медленно и неуклонно катится к провалу.
Но эти сценаристы не осмеливались высказать свои догадки Брайану Хэйсу. Годами приученные не высовываться, они делали то, что он приказывал, и никогда не говорили ему слова поперек – им за это платили. Они держали рты на замке.
Сам же Брайан Хэйс принял решение, которое намеревался воплотить в жизнь. Счастливые концовки составляли самую суть голливудской эстетики фильма и фильмов «Континентал» в частности – тем более, если лента являлась романтической костюмированной драмой.
– Публике в жизни хватает своих повседневных проблем, – рассуждал он, – чтобы еще наблюдать их с экрана. Она просто не пойдет в кинотеатры. Зритель жаждет надежды, даже если эта надежда замешана на гигантской порции вымысла и иллюзии.
Лучшие специалисты по диалогам месяцами работали над достойной концовкой. После всех приложенных усилий Хэйс не собирался отступать. Было слишком поздно. Наоборот, он потребовал переписать наиболее слабые сцены. Он хотел, чтобы писатели «Континентал» выкладывались до предела – сюжет должен получить внутренний заряд.
– Больше драматизма, – бушевал он. – Больше, как можно больше – или полетят ваши головы.
Сценаристы работали не разгибая спины. Эпизоды прибавлялись или выбрасывались в соответствии с желаниями Хэйса и его режиссера – они все еще надеялись победить вялость и аморфность истории, которые уже стали очевидны. Усталость актеров дошла до предела – им приходилось снова и снова играть в сценах, которые были уже отсняты и даже пересняты. Весь творческий коллектив фильма работал уже за пределами возможного – все чувствовали себя совершенно выжатыми.
Когда время съемок перевалило за третий месяц, Мойра Талбот заметно постарела. Гай Лэйвери выглядел опухшим, лицо его было болезненно-желтого цвета. Все знали, что раньше он страдал от алкоголизма. И теперь прошел слух, что именно стресс от сверхнапряженных и затянувшихся съемок побудил его снова взяться за бутылку.
В припадке ярости Брайан Хэйс вызвал звезд на ковер и пригрозил им, если они не придут в надлежащую форму, он вышвырнет их из картины и предоставит им возможность заботиться о своей карьере самостоятельно. Он дает им невероятный шанс получить «Оскара» за престижный фильм. Если они не настолько профессиональны, чтобы не упустить свой шанс, он найдет других, более достойных этого счастливого случая.
Так мало-помалу, по мере того как медленно тащился вперед процесс съемок, фильм «Зима их судьбы» превращался в источник всеобщего измождения и деморализации. Казалось, никто не был способен отогнать мрачные мысли о судьбе проекта или сделать что-либо реальное, чтобы противостоять неудачам, которые просто по пятам преследовали фильм.
Брайан Хэйс избавился от Корбетта Фишера, заменив его другим ведущим режиссером «Континентал», человеком, который имел свой собственный взгляд на фильм и собирался этот фильм отстаивать. Были привлечены новые сценаристы – чтобы заменить кое-кого из тех, кто уже давно работал над фильмом и творчески иссяк. Хэйс продолжал неистово сражаться за свое детище, но ничто, казалось, не могло победить всеобщее уныние.
«Зима их судьбы», по-прежнему подаваемый послушной прессой как величайший фильм десятилетия, потихоньку превращался в Троянского коня. Но Хэйс и его люди, несмотря на закравшиеся сомнения, неотступно двигались вперед, убеждая себя, что лента будет самой удачной за всю историю существования их студии.
Брайан Хэйс не подозревал, что неудачи «Зимы их судьбы», тщательно скрываемые от постороннего взгляда, не были секретом для Джозефа Найта. И уж конечно, он не мог и подумать, что львиная доля этих проблем с дьявольской изобретательностью создавалась именно Джозефом Найтом.
Из-за своей невероятной погруженности в дела фильма он не был в состоянии так же тщательно, как это бывало прежде, следить за очаровательной Дарией Кейн. Иногда он не видел ее по тридцать шесть или даже сорок восемь часов кряду.
Во время его отлучек Дария проявляла всю свою изобретательность, чтобы встретиться с Джозефом Найтом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Естественно, затраты возрастали с увеличением периода съемок. Творческий коллектив и актеры, работавшие над созданием фильма, были измождены повседневной реальностью. Страсти накалялись, так как для получения нужного эффекта ключевые сцены переснимались по двадцать, тридцать, пятьдесят раз.
Мойра Талбот, совершенно выбившаяся из сил из-за своей трудной роли, которая предписывала изображать перед камерой молоденькую семнадцатилетнюю девушку, вырастающую в зрелую двадцатилетнюю женщину, молила Бога, чтобы он помог ей скрыть нечеловеческую усталость. По настоянию врачей она была освобождена от съемок на десять дней. В ее отсутствие занимались подробным разбором ранее отснятых сцен с ее участием. Брайан Хэйс и режиссер Корбетт Фишер были серьезно обеспокоены. Мойра не выглядела такой молодой, как в начале съемок. Эпизоды, где она должна была появляться в качестве героини-подростка со свежим личиком, выглядели неубедительно. После ее выздоровления решено было переснять их.
Гай Лэйвери, на чью профессиональную стабильность всегда можно было положиться, казалось, был в лучшем положении. Но ему нужно было сыграть мужественный, твердый характер – роль, совершенно чуждую ему, потому что образ, который он создавал перед камерой в течение восьми лет, был совершенно иного свойства. Будучи гомосексуалистом, он чувствовал себя на месте, когда играл утонченных, даже женственных героев, и был слаб в сценах, где требовалась решительность и напор. Но в «Зиме их судьбы» ему предназначалось обладать большой физической силой, стойкостью, быть способным на решительные поступки и, когда необходимо, даже на жестокость. Все эти качества были вне его актерской и личностной индивидуальности, так что Гаю приходилось изо всех сил выходить за рамки своего имиджа и своих возможностей.
Но творческое самочувствие актеров было не единственной проблемой, которая вставала при съемках «Зимы их судьбы».
По мере того как шло время и трезвые головы «Континентал» наблюдали ухудшение ситуации, стали раздаваться робкие голоса по поводу сюжета фильма. Ему не хватало внутренней энергии, динамики и даже романтики, считали они.
Никто не решался высказать мнения о причинах, породивших все это. Наиболее талантливые сценаристы Брайана Хэйса подозревали, что неудача связана с изменением концовки ленты. Без трагического финала, который был в первоначальном сценарии, сюжет и герои теряли свое величие. Казалось, фильм медленно и неуклонно катится к провалу.
Но эти сценаристы не осмеливались высказать свои догадки Брайану Хэйсу. Годами приученные не высовываться, они делали то, что он приказывал, и никогда не говорили ему слова поперек – им за это платили. Они держали рты на замке.
Сам же Брайан Хэйс принял решение, которое намеревался воплотить в жизнь. Счастливые концовки составляли самую суть голливудской эстетики фильма и фильмов «Континентал» в частности – тем более, если лента являлась романтической костюмированной драмой.
– Публике в жизни хватает своих повседневных проблем, – рассуждал он, – чтобы еще наблюдать их с экрана. Она просто не пойдет в кинотеатры. Зритель жаждет надежды, даже если эта надежда замешана на гигантской порции вымысла и иллюзии.
Лучшие специалисты по диалогам месяцами работали над достойной концовкой. После всех приложенных усилий Хэйс не собирался отступать. Было слишком поздно. Наоборот, он потребовал переписать наиболее слабые сцены. Он хотел, чтобы писатели «Континентал» выкладывались до предела – сюжет должен получить внутренний заряд.
– Больше драматизма, – бушевал он. – Больше, как можно больше – или полетят ваши головы.
Сценаристы работали не разгибая спины. Эпизоды прибавлялись или выбрасывались в соответствии с желаниями Хэйса и его режиссера – они все еще надеялись победить вялость и аморфность истории, которые уже стали очевидны. Усталость актеров дошла до предела – им приходилось снова и снова играть в сценах, которые были уже отсняты и даже пересняты. Весь творческий коллектив фильма работал уже за пределами возможного – все чувствовали себя совершенно выжатыми.
Когда время съемок перевалило за третий месяц, Мойра Талбот заметно постарела. Гай Лэйвери выглядел опухшим, лицо его было болезненно-желтого цвета. Все знали, что раньше он страдал от алкоголизма. И теперь прошел слух, что именно стресс от сверхнапряженных и затянувшихся съемок побудил его снова взяться за бутылку.
В припадке ярости Брайан Хэйс вызвал звезд на ковер и пригрозил им, если они не придут в надлежащую форму, он вышвырнет их из картины и предоставит им возможность заботиться о своей карьере самостоятельно. Он дает им невероятный шанс получить «Оскара» за престижный фильм. Если они не настолько профессиональны, чтобы не упустить свой шанс, он найдет других, более достойных этого счастливого случая.
Так мало-помалу, по мере того как медленно тащился вперед процесс съемок, фильм «Зима их судьбы» превращался в источник всеобщего измождения и деморализации. Казалось, никто не был способен отогнать мрачные мысли о судьбе проекта или сделать что-либо реальное, чтобы противостоять неудачам, которые просто по пятам преследовали фильм.
Брайан Хэйс избавился от Корбетта Фишера, заменив его другим ведущим режиссером «Континентал», человеком, который имел свой собственный взгляд на фильм и собирался этот фильм отстаивать. Были привлечены новые сценаристы – чтобы заменить кое-кого из тех, кто уже давно работал над фильмом и творчески иссяк. Хэйс продолжал неистово сражаться за свое детище, но ничто, казалось, не могло победить всеобщее уныние.
«Зима их судьбы», по-прежнему подаваемый послушной прессой как величайший фильм десятилетия, потихоньку превращался в Троянского коня. Но Хэйс и его люди, несмотря на закравшиеся сомнения, неотступно двигались вперед, убеждая себя, что лента будет самой удачной за всю историю существования их студии.
Брайан Хэйс не подозревал, что неудачи «Зимы их судьбы», тщательно скрываемые от постороннего взгляда, не были секретом для Джозефа Найта. И уж конечно, он не мог и подумать, что львиная доля этих проблем с дьявольской изобретательностью создавалась именно Джозефом Найтом.
Из-за своей невероятной погруженности в дела фильма он не был в состоянии так же тщательно, как это бывало прежде, следить за очаровательной Дарией Кейн. Иногда он не видел ее по тридцать шесть или даже сорок восемь часов кряду.
Во время его отлучек Дария проявляла всю свою изобретательность, чтобы встретиться с Джозефом Найтом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156