За обедом в этот день он смотрел на Керстен, изучая красоту ее щек, глаз, бровей, шелковых волос, которые теперь были заколоты сзади, открывая ее красивое платье. Она была в хорошем настроении, напоминая матери о забытом светском обязательстве, передразнивая теток Ланкастер за их спиной и даже отпустила несколько замечаний насчет отца, который сидел во главе стола. Она даже спросила Сибил о ее делах в школе, внимательно слушая ответ ребенка. Только один раз она бросила взгляд на Хэла, который сказал ему то, что он уже знал: она была теперь его, всегда, когда бы он ни захотел ее и как бы долго ни владел ею.
Разговор был дружелюбным и необычно остроумным. Хэл слушал с одобрением, изучая новый теперь для него мир.
Потом в семь тридцать вошел слуга.
– Телефонный звонок, сэр, – прошептал он на ухо Рейду Ланкастеру. – Сенатор Торенсен. Он говорит, что срочно.
Отец извинился и вышел. Прошло пять минут. За столом воцарилось молчание. Наконец, отец вернулся. Он был белый, как привидение и весь трясся.
Он подошел к Элеонор и взял ее за руки.
– Стюарт, – сказал он. Его голос звучал тихо, но сильное страдание переполняло его, – Он…
Мать вскочила на ноги, цепляясь за него холодными, как смерть, пальцами.
– Что? – закричала она. – Что? Он обнял ее.
– Стюарт погиб, дорогая.
Хэл отвернулся от них. Его глаза остановились на Керстен. Она смотрела на него с выражением, которое он никогда не смог забыть. Это было выражение не вины, не обиды, не даже боли. Это было выражение благоговейного страха. Потом он вскочил, борясь со слезами, и подошел к матери.
V
Бруклин, Нью-Йорк, 11 июня 1951 года
– Следующая остановка Нептун-авеню. Нептун-авеню следующая.
Голос кондуктора глухо скрипел из микрофона в начале поезда. Пассажиры слушали рассеянно, сосредоточившись на своих мыслях.
Поезд, старый, потрепанный, видавший виды подземный поезд, с грохотом направлялся к Кони-Айленд. Большинство пассажиров – молодые люди – ехали провести вечер в парке отдыха, возможно, отпраздновать начало лета или окончание школы.
Такова была цель молодой пары, сидящей ближе к выходу. Мальчик, высокий, красивый, школьный спортсмен, если судить по его пиджаку. Девушка была, наверно, его одноклассницей, хотя маленький рост делал ее моложе. Они сидели, смотря в разные стороны, и, хотя они не держались за руки, не делали еще что-либо такое, что дало бы понять, что они были влюблены, какая-то странная близость, казалось, объединяла их.
Молодого человека звали Роб Эммерик. Он был выпускником школы Мартина ван Бюрена. Сын процветающего конструктора, он должен был начать изучать бизнес-курс в Бруклинском Колледже, осенью и летом работать на своего отца, пока не получит высшего образования. Он сопротивлялся требованиям своего отца – тот хотел, чтобы сын отказался от колледжа и сразу поступил на работу в конструкторское бюро Эммерик. Роб хотел попробовать свои силы в разных областях, прежде чем решить, посвятить ли себя семейному бизнесу.
Роб Эммерик был самым популярным мальчиком в классе ван Бюрена. У него были прекрасные темные волосы и серые глаза, в которых проглядывались надменность и томительная чувственность, что очаровывало всех девушек его класса.
Он был известным нападающим в школьной баскетбольной команде и у него были успехи в бейсболе и лыжном спорте. Он много трудился, и у него были хорошие оценки, он также находил время, чтобы отличиться в команде по интеллектуальным спорам, как и в спорте.
Роб был всеобщим любимцем.
Он был звездой школы, привилегированной и заслуженной, и у него был прекрасный старт для любого будущего, какое бы он ни выбрал.
В этот вечер будущее Роба Эммерика повисло в воздухе, и его уравновешенность вышла из-под его контроля.
Неожиданная перемена в его успехах наступила девять месяцев назад, в начале последнего школьного года. В это время он встречался постоянно с Бонни Керкоран, умной и симпатичной девушкой из его класса, родители которой, владельцы хорошо известной сети аптек в Квинсе и Бруклине, считали Роба хорошей партией для своей дочери.
Бонни была ведущей в команде болельщиков, первой ученицей и звездой наиболее популярной школьной группировки, после того, как ее выбрали местной Королевой. Она встречалась с Робом более или менее серьезно еще с того времени, когда они были в младших классах средней школы. И казалось само собой разумеющимся, что они объявят о помолвке вскоре после окончания школы, а потом поженятся и будут счастливо жить вместе.
Но во время первой недели обучения в старшем классе, Роб впервые обратил внимание на Лауру Белохлавек, девушку с интересным лицом и непроизносимой чешской фамилией.
Лаура не была популярной девушкой. По правде говоря, ее существования просто никто не замечал. Она была не из богатой семьи, но к тому же еще и сиротой. Еще со времени начальной школы ее скромность и странная деликатность были истолкованы другими девочками как отчужденность.
Если бы Роба спросили о Лауре Белохлавек до этой первой недели в старшем классе, он мог бы поклясться, что никогда раньше за эти три года в средней школе даже не смотрел на нее. Такой уж незаметной она была.
Но он заметил ее на уроке английского, и его тронула ее хрупкая красота, ее темные глаза и фарфоровая шея и странная манера держаться, как будто она вся ушла в себя. Если это можно назвать везением, то ему повезло, когда во время перемены он случайно наскочил на нее и вдруг поймал себя на том, что пытается завязать с ней разговор.
Она, казалось, была немного смущена вниманием такой важной персоны, но, как он подумал, ничуть не удивлена. Следующее, что сделал Роб, он перехватил ее после школы и проводил домой, настаивая на том, чтобы нести ее сумку. Его поразила хрупкость ее тела, когда она шла рядом с ним, и красота ее фигуры под сшитым самой платьем, которое ей очень шло.
Ее скромность, казалось, заставляла его рассказывать необычную правду о себе самом. Но даже когда он говорил, он чувствовал себя неуклюжим и косноязычным в ее присутствии. В ее манере держаться была мягкость, которая в сочетании с этими большими глубокими глазами выводила его из равновесия. Она была хорошенькой и уязвимой в своей отзывчивости, и все же в ней чувствовалась глубина, которой не обладала ни одна девушка в школе.
К тому времени, как их первая прогулка закончилась, что-то не имеющее названия и волнующее охватило Роба Эммерика. Он боролся с этим целую неделю и потом собрал все свое мужество, чтобы позвонить Лауре и назначить встречу. К его облегчению, ему не отказали.
Он повесил трубку трясущимися руками, все еще слыша тоненький голос. Ему было интересно, во что он себя вовлекает?
Он пригласил Лауру в кино – «Место под солнцем» – и потом в местное кафе, где их заметили очень многие глаза, наблюдавшие с интересом, как они беседовали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127