Она находилась сейчас в том положении, которого больше всего страшатся девушки, идущие на свидания: она была прочно зажата в угол, губы парня шептали что-то у самого ее уха, а его крепкое тело закрывало ей последнюю дорогу к отступлению.
Ему удалось завладеть одной ее рукой и опустить ее куда-то к себе вниз, прижав к тонкой ткани брюк. Тут она и поняла, насколько сильно его возбуждение. Он весь горел страстью. В нем было что-то от животного. Настойчивость, горячность, шумные вздохи. Но, с другой стороны, он умел соблазнять тех, кому назначал свидания. Его шепот приятно щекотал ей слух. К тому же он был красив. А Диана имела с ним уже предостаточно свиданий. Поэтому неудивительно, что он наконец решил, что пришло время попробовать с ней «познакомиться поближе».
– Клиф, нет… – прошептала она порывисто, боясь, что будет услышана парочкой, расположившейся на заднем сиденьи машины. Впрочем, радио играло достаточно громко и можно было этого не опасаться. – Ты не понимаешь! Я не могу! Мне нельзя! Правда!
Из динамика доносился бодрый голос Томми Дорси, который пел «Так редко». Мягко, в переливчатых хоральных тонах ему вторили саксофоны. Все это, бесспорно, навевало чувственное настроение. Рука, удобно устроившаяся на груди Дианы, заметно осмелела.
– Ну, что ты, малышка, – шептал он. – Ты же знаешь, что хочешь этого не меньше меня. Уж я вижу, не сомневайся. Дай же мне войти в тебя. Там мое место. Не пожалеешь, обещаю!
Его губы стали ласкать мочку ее уха. Она вся содрогнулась, когда его нежный язык задел какую-то чувствительную точку. Внутри нее все полыхнуло огнем. Ее собственное желание раздражало ее. Главным образом потому, что она знала, что не имеет права уступить ему.
Хотя ей было очень интересно: каково это – быть с мужчиной? Чувствовать его длинный, пульсирующий от страсти член внутри себя. Ощущать, как он давит и толкается все сильнее, чтобы пробиться все глубже и глубже. Все последние годы девчонки вокруг нее – в школе в Женеве и, конечно же, здесь в Смите – только об этом и болтали. Диане приходилось вести очень тонкую игру. С одной стороны, она должна была убедить подружек в том, что искушена в половом вопросе не меньше их самих, как в теории, так и на практике. Словом во всех деталях. С другой стороны, надо было делать вид, что она остается верной Хэлу и не ходит по рукам.
Самое смешное заключалось в том, что ей даже не нужно было делать вид.
Диана до сих пор была девственницей.
У нее было множество свиданий с самыми привлекательными юношами в Принстоне, Дартмуте, Гарварде и Йеле. С юношами, в семьях которых хорошо знали семью Дианы, хорошо знали, что такое имя Столворт, какой оно имеет вес в обществе и бизнесе.
Эти юноши прекрасно знали, что традиция семьи Столвортов – в чем можно было наглядно убедиться, проследив жизнь нескольких ее поколений – обязывает Диану Пауэрс Столворт стать миссис Хэйдон Ланкастер сразу же после увольнения Хэла из армии. Муж возьмется за юридическую практику, с помощью которой – это так же неизбежно, как и обусловленный вращением Земли заход Солнца именно на западе – обеспечит себе блестящую карьеру, как на Уолл-Стрит, так, вероятно, и в политике.
Все это было не возможностями, а данностями в жизни Дианы, равно как и в жизни ее одноклассников, однокурсников, друзей, профессоров и тех, с кем она целовалась на свиданиях. Эти ребята сами происходили из известных семей. Бикмэны, Уэбсы, Александерсы, Банкрофтсы, Очинклоссы… Они знали, кто такая Диана и какая ее ожидает судьба, так же хорошо, как знали, какую вилку нужно было брать в руки вначале на приеме в «Юнион Клабе».
Они также знали, что свадьба Хэла и Дианы была определена ни чем иным, как гибелью Стюарта Ланкастера в сражении под Мидуэем. Да, как ни странно, но это было именно так. Таковы были законы высшего общества, ничего не поделаешь.
Если бы Стюарт жил, он бы стал основным наследником семьи Ланкастеров и главным носителем ее традиций. А это означало, что он женился бы на двоюродной сестре Дианы Марси Столворт. Это обеспечило бы Хэлу свободу маневра. Он мог бы связать свою жизнь с кем-нибудь из дочерей Шелл – Джессикой или Синтией, или с одной из сестер Винтерс – Лей или Фебой, или, наконец, женился бы на Холли Сетон, имеющей родственные связи с легендарными «Узами Манхэттена».
Но Стюарт погиб. Его сестра Сибил не бралась в расчет по причине своего пола и чудаковатого характера. Таким образом главным представителем молодого поколения семьи Ланкастеров и основным наследником стал Хэл. Он обязан был вступить в брак с женщиной из клана Столвортов, чьи предприятия приносили больше дохода, чем нефтяные промыслы Винтерсов или недвижимость Шеллов. Поскольку Марси Столворт была для Хэла слишком стара, ему оставалась Диана.
Таким образом исторические традиции и каприз судьбы намертво соединили между собой Хэла и Диану. Если бы не Стюарт, Хэл взял бы в жены кого-нибудь из девиц вышеперечисленных фамилий, а сама Диана смогла бы выбрать между Тэдди Роше, Квентином Боллинджером и Картером Скоттом. Все эти придурки были хорошо известны ей с детских лет. Она и тогда уже относилась к ним с пренебрежением. Такие люди становятся хорошими любителями гольфа, пьяницами, уважаемыми членами различных клубов, только не хорошими мужьями. Более того, из таких получаются самые худшие мужья в мире!
Диана была обречена традицией стать женой Хэла. Но у нее были и собственные причины для того, чтобы сохранять ему верность.
Дело в том, что, по ее мнению, Хэл был наиболее удачной, просто великолепной альтернативой всем остальным претендентам. И он был больше, чем просто Ланкастер, хотя и этого по уши хватило бы любой. Имя говорило само за себя.
Он был для нее не просто Хэлом, а сказочным Принцем Хэлом. В нем произошла какая-то мутация, которой он был обязан своей добротой и чувством юмора, чего никогда не было ни у одного из Ланкастеров. Очевидно, в каком-то колене была нарушена чистота крови. Слава Богу! В результате в характере Хэла появились черты, которые возносили его не только над всеми представителями своей фамилии, но и над прочими молодыми людьми.
Диана поняла это с первых минут их знакомства, которое состоялось, когда они оба были еще совсем детьми. Он был высок ростом – выше сверстников – привлекателен, с непередаваемой «ланкастерской» походкой и ослепительной «ланкастерской» улыбкой. Но наряду с этим в нем была застенчивая молчаливость, нежность, мягкость во взгляде. А внутри в это время зрела мужская сила. Комбинация качеств была настолько впечатляющей, что Диана уже тогда испытывала по отношению к нему весьма и весьма теплые чувствами.
Когда случилась трагедия со Стюартом, и Диана узнала о том, что наступит день, когда она, согласно неписаным законам и традициям высшего света, должна будет стать с Хэлом под венец, ее влечение к нему только еще больше возросло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Ему удалось завладеть одной ее рукой и опустить ее куда-то к себе вниз, прижав к тонкой ткани брюк. Тут она и поняла, насколько сильно его возбуждение. Он весь горел страстью. В нем было что-то от животного. Настойчивость, горячность, шумные вздохи. Но, с другой стороны, он умел соблазнять тех, кому назначал свидания. Его шепот приятно щекотал ей слух. К тому же он был красив. А Диана имела с ним уже предостаточно свиданий. Поэтому неудивительно, что он наконец решил, что пришло время попробовать с ней «познакомиться поближе».
– Клиф, нет… – прошептала она порывисто, боясь, что будет услышана парочкой, расположившейся на заднем сиденьи машины. Впрочем, радио играло достаточно громко и можно было этого не опасаться. – Ты не понимаешь! Я не могу! Мне нельзя! Правда!
Из динамика доносился бодрый голос Томми Дорси, который пел «Так редко». Мягко, в переливчатых хоральных тонах ему вторили саксофоны. Все это, бесспорно, навевало чувственное настроение. Рука, удобно устроившаяся на груди Дианы, заметно осмелела.
– Ну, что ты, малышка, – шептал он. – Ты же знаешь, что хочешь этого не меньше меня. Уж я вижу, не сомневайся. Дай же мне войти в тебя. Там мое место. Не пожалеешь, обещаю!
Его губы стали ласкать мочку ее уха. Она вся содрогнулась, когда его нежный язык задел какую-то чувствительную точку. Внутри нее все полыхнуло огнем. Ее собственное желание раздражало ее. Главным образом потому, что она знала, что не имеет права уступить ему.
Хотя ей было очень интересно: каково это – быть с мужчиной? Чувствовать его длинный, пульсирующий от страсти член внутри себя. Ощущать, как он давит и толкается все сильнее, чтобы пробиться все глубже и глубже. Все последние годы девчонки вокруг нее – в школе в Женеве и, конечно же, здесь в Смите – только об этом и болтали. Диане приходилось вести очень тонкую игру. С одной стороны, она должна была убедить подружек в том, что искушена в половом вопросе не меньше их самих, как в теории, так и на практике. Словом во всех деталях. С другой стороны, надо было делать вид, что она остается верной Хэлу и не ходит по рукам.
Самое смешное заключалось в том, что ей даже не нужно было делать вид.
Диана до сих пор была девственницей.
У нее было множество свиданий с самыми привлекательными юношами в Принстоне, Дартмуте, Гарварде и Йеле. С юношами, в семьях которых хорошо знали семью Дианы, хорошо знали, что такое имя Столворт, какой оно имеет вес в обществе и бизнесе.
Эти юноши прекрасно знали, что традиция семьи Столвортов – в чем можно было наглядно убедиться, проследив жизнь нескольких ее поколений – обязывает Диану Пауэрс Столворт стать миссис Хэйдон Ланкастер сразу же после увольнения Хэла из армии. Муж возьмется за юридическую практику, с помощью которой – это так же неизбежно, как и обусловленный вращением Земли заход Солнца именно на западе – обеспечит себе блестящую карьеру, как на Уолл-Стрит, так, вероятно, и в политике.
Все это было не возможностями, а данностями в жизни Дианы, равно как и в жизни ее одноклассников, однокурсников, друзей, профессоров и тех, с кем она целовалась на свиданиях. Эти ребята сами происходили из известных семей. Бикмэны, Уэбсы, Александерсы, Банкрофтсы, Очинклоссы… Они знали, кто такая Диана и какая ее ожидает судьба, так же хорошо, как знали, какую вилку нужно было брать в руки вначале на приеме в «Юнион Клабе».
Они также знали, что свадьба Хэла и Дианы была определена ни чем иным, как гибелью Стюарта Ланкастера в сражении под Мидуэем. Да, как ни странно, но это было именно так. Таковы были законы высшего общества, ничего не поделаешь.
Если бы Стюарт жил, он бы стал основным наследником семьи Ланкастеров и главным носителем ее традиций. А это означало, что он женился бы на двоюродной сестре Дианы Марси Столворт. Это обеспечило бы Хэлу свободу маневра. Он мог бы связать свою жизнь с кем-нибудь из дочерей Шелл – Джессикой или Синтией, или с одной из сестер Винтерс – Лей или Фебой, или, наконец, женился бы на Холли Сетон, имеющей родственные связи с легендарными «Узами Манхэттена».
Но Стюарт погиб. Его сестра Сибил не бралась в расчет по причине своего пола и чудаковатого характера. Таким образом главным представителем молодого поколения семьи Ланкастеров и основным наследником стал Хэл. Он обязан был вступить в брак с женщиной из клана Столвортов, чьи предприятия приносили больше дохода, чем нефтяные промыслы Винтерсов или недвижимость Шеллов. Поскольку Марси Столворт была для Хэла слишком стара, ему оставалась Диана.
Таким образом исторические традиции и каприз судьбы намертво соединили между собой Хэла и Диану. Если бы не Стюарт, Хэл взял бы в жены кого-нибудь из девиц вышеперечисленных фамилий, а сама Диана смогла бы выбрать между Тэдди Роше, Квентином Боллинджером и Картером Скоттом. Все эти придурки были хорошо известны ей с детских лет. Она и тогда уже относилась к ним с пренебрежением. Такие люди становятся хорошими любителями гольфа, пьяницами, уважаемыми членами различных клубов, только не хорошими мужьями. Более того, из таких получаются самые худшие мужья в мире!
Диана была обречена традицией стать женой Хэла. Но у нее были и собственные причины для того, чтобы сохранять ему верность.
Дело в том, что, по ее мнению, Хэл был наиболее удачной, просто великолепной альтернативой всем остальным претендентам. И он был больше, чем просто Ланкастер, хотя и этого по уши хватило бы любой. Имя говорило само за себя.
Он был для нее не просто Хэлом, а сказочным Принцем Хэлом. В нем произошла какая-то мутация, которой он был обязан своей добротой и чувством юмора, чего никогда не было ни у одного из Ланкастеров. Очевидно, в каком-то колене была нарушена чистота крови. Слава Богу! В результате в характере Хэла появились черты, которые возносили его не только над всеми представителями своей фамилии, но и над прочими молодыми людьми.
Диана поняла это с первых минут их знакомства, которое состоялось, когда они оба были еще совсем детьми. Он был высок ростом – выше сверстников – привлекателен, с непередаваемой «ланкастерской» походкой и ослепительной «ланкастерской» улыбкой. Но наряду с этим в нем была застенчивая молчаливость, нежность, мягкость во взгляде. А внутри в это время зрела мужская сила. Комбинация качеств была настолько впечатляющей, что Диана уже тогда испытывала по отношению к нему весьма и весьма теплые чувствами.
Когда случилась трагедия со Стюартом, и Диана узнала о том, что наступит день, когда она, согласно неписаным законам и традициям высшего света, должна будет стать с Хэлом под венец, ее влечение к нему только еще больше возросло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127