Микаэла не пыталась скрыть это пятнышко, что означало – Кейн наслаждался женщиной, которой должен был обладать Галлахер. Микаэла отправилась на ленч с Муни – этим подхалимствующим буйволом, и на ужин у нее, оказывается, были планы, можно не сомневаться, что она будет с Кейном.
С другой стороны, может быть, Кейн у нее лишь для постели, и не стоит думать, что она у него в руках. Микаэла Лэнгтри – женщина, которая может принадлежать лишь самой себе… пока не будет принадлежать Галлахеру.
Аарон Галлахер прохаживался по подсобному помещению в особняке Кейнов. Виктория и ее друзья не стали возражать, когда он захотел попробовать провести несколько ночей в доме. Рикко, с его обезображенным шрамами лицом, слишком приметная в этом маленьком городке фигура, ожидал в мотеле, на безопасном расстоянии от Шайло. Галлахер давно усвоил, что некоторые его игроки должны оставаться невидимыми, пока в них не возникнет необходимость.
Галлахер провел рукой по монете, висевшей на его шее на толстой золотой цепи. Справиться с Микаэлой будет не так легко, как с этой дамой де Рено или Дуайтом Брауном. Браун, играя в казино, слишком запутался в своих долгах. Он был уязвим и поэтому согласился сотрудничать и предоставлять необходимую Галлахеру информацию. Именно от него Галлахер узнавал, когда Микаэла работает вне студии и что она обожает орхидеи.
Рикко – крепкий профессионал, но он не смог обнаружить монеты в доме Лэнгтри. Это означало, что все члены семьи носят их с собой. И монета Микаэлы сверкала на ее сером костюме сегодня утром. Шикарная женщина, она не носила других украшений, кроме этой монеты. Ей следовало быть полюбезнее с ним…
Галлахер посмотрелся в зеркало, висевшее в ванной комнате, замечая, как каждый день редеют волосы на голове. Хоть совсем не расчесывайся! Изогнувшись, он попытался рассмотреть волосы на затылке. Волосы сильно отросли, к тому же они были неприлично седыми. «Наплевать, хорошая краска справится с этим. – Галлахер посмотрел на глубокие морщины, которые пролегли между бровями. – Пластическая хирургия сейчас вполне доступна. Никакой проблемы».
Лэнгтри ответили отказом на повторную анонимную просьбу Галлахера о продаже монет, а Микаэла отказалась встретиться с ним. Это совсем никуда не годится. Кейн должен сойти со сцены.
Особняк Кейнов ему понравился: дорогая мебель, картины, хотя старуха говорила, что раньше, когда в нем жили Кейны, он был просто великолепен. Галлахера раздражал человек, который рос в таких прекрасных условиях. А теперь еще и Микаэла ублажала его в постели.
Галлахер рассчитывал на то, что Лэнгтри будут избегать Кейна, но этого не произошло.
«Я должен завладеть этими монетами и женщиной, – думал Галлахер. – Тогда все встанет на свои места, и у меня будет неограниченная власть. Только нужно действовать быстро».
На старый дом опускалась ночь. Снаружи завывал ветер, кружась вокруг особняка. Шум ветра, скрип ступеней и вздохи стен сливались в единый напев, напомнивший Аарону тот, что мурлыкала женщина в лечебнице. В комнате неожиданно стало холодно, но Галлахер знал, что сквозняки здесь обычное дело. Заскрипела и хлопнула дверь, и Аарон застыл, прислушиваясь к усилившимся, а затем успокоившимся звукам.
Галлахер обдумал все варианты. Калли Блэквулф казался ему словно скроенным из сыромятной кожи. Он держался особняком и был похож на человека, который знавал тяжелые времена. Сломать такого будет нелегко. У Рурка Лэнгтри нрав был такой же крутой, как у Джейкоба. Эти будут стоять насмерть, защищая то, что им дорого. Их уязвимым местом являются женщины, которых они любят, – Фейт и Микаэла.
Волна гнева захлестнула Галлахера. Микаэле не следовало ему отказывать.
Микаэла провела рукой по французским тюльпанам, которые подарил ей Харрисон. Их длинные изящные стебли очень красиво и просто выглядели в прозрачной стеклянной вазе.
После вечерних новостей Дуайт и Харрисон уединились в кабинете Кейна. У Микаэлы создалось впечатление, что он пытается защитить ее от Галлахера или что он не доверяет ей.
Она и сама не была уверена, что доверяет себе. Или Харрисону. Она не была готова к отношениям, которые, похоже, вышли из-под контроля. Их близость в горах, то, что они вместе обнаружили тело Марии и вместе раскрывали тайны прошлого, – все это очень сблизило их. Но достаточно ли этого?
Сегодняшний день был наполнен странными событиями, между Харрисоном и Галлахером произошла стычка. Микаэлу преследовали двусмысленные намеки Галлахера. За утренним кофе он нашептывал ей, что у Харрисона имеются «большие деньги» и что он похож на своего отца, наживаясь на тех, кто доверяет ему. Харрисон же холодно и равнодушно смотрел на Галлахера поверх ее головы, и витающий в атмосфере тестостерон накладывался на сильный запах орхидей, вызывая головную боль.
Только что позвонил Дольф. Он учтиво извинился перед Микаэлой и поздравил ее с удачным материалом, посвященным художественному центру матери. Микаэла мгновенно поняла, что Дольф запускает пробные шары, пытаясь получить информацию о смерти Марии и похищенном ребенке. Это был интересный материал, он принадлежал Микаэле, и именно она должна была подать его, осторожно, со вкусом и тактом. Сенсуализм Дольфа заденет чувства слишком многих людей. Микаэла почувствовала отчаяние в его голосе, на кону стояла его карьера, в ближайшие дни он непременно должен был выдать интересный материал, лучше сенсацию. Микаэла и раньше ему помогала, и теперь ему снова нужна была ее помощь.
Неужели вот такими были их отношения? Такими равнодушными, когда они с холодным упорством карабкались вверх по своим карьерным лестницам? Такими нереальными и поверхностными? Неужели именно от Дольфа Микаэле хотелось иметь идеальных детей?
Она покачала головой и посмотрела на розы миссис Аткинс – они были такие же красные, как кровь на руках Харрисона, когда он откапывал из-под камней Марию.
Микаэла вздрогнула, отгоняя кошмар. Все происходило слишком быстро, и это беспокоило ее.
Она подняла телефонную трубку. Звонил Харрисон.
– Я сегодня работаю допоздна. Хотелось бы тебя увидеть, но, к сожалению, я должен вникнуть в детали слияния компаний, мне очень жаль, но дело срочное.
Голос звучал так мрачно, что Микаэла почти видела нахмуренные брови Харрисона и его заваленный бумагами рабочий стол.
– Тебе нет никакой необходимости извиняться. Тем более что у меня есть свои планы.
На другом конце линии зашелестела бумага. Харрисон медленно вдохнул.
– Понятно. Могу я спросить, какие именно?
«Какие же у меня планы?» – подумала Микаэла, взяв в руки тюльпан и проводя изящными лепестками по своему лицу. Телефонный провод, казалось, кипел от напряженного ожидания Харрисона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
С другой стороны, может быть, Кейн у нее лишь для постели, и не стоит думать, что она у него в руках. Микаэла Лэнгтри – женщина, которая может принадлежать лишь самой себе… пока не будет принадлежать Галлахеру.
Аарон Галлахер прохаживался по подсобному помещению в особняке Кейнов. Виктория и ее друзья не стали возражать, когда он захотел попробовать провести несколько ночей в доме. Рикко, с его обезображенным шрамами лицом, слишком приметная в этом маленьком городке фигура, ожидал в мотеле, на безопасном расстоянии от Шайло. Галлахер давно усвоил, что некоторые его игроки должны оставаться невидимыми, пока в них не возникнет необходимость.
Галлахер провел рукой по монете, висевшей на его шее на толстой золотой цепи. Справиться с Микаэлой будет не так легко, как с этой дамой де Рено или Дуайтом Брауном. Браун, играя в казино, слишком запутался в своих долгах. Он был уязвим и поэтому согласился сотрудничать и предоставлять необходимую Галлахеру информацию. Именно от него Галлахер узнавал, когда Микаэла работает вне студии и что она обожает орхидеи.
Рикко – крепкий профессионал, но он не смог обнаружить монеты в доме Лэнгтри. Это означало, что все члены семьи носят их с собой. И монета Микаэлы сверкала на ее сером костюме сегодня утром. Шикарная женщина, она не носила других украшений, кроме этой монеты. Ей следовало быть полюбезнее с ним…
Галлахер посмотрелся в зеркало, висевшее в ванной комнате, замечая, как каждый день редеют волосы на голове. Хоть совсем не расчесывайся! Изогнувшись, он попытался рассмотреть волосы на затылке. Волосы сильно отросли, к тому же они были неприлично седыми. «Наплевать, хорошая краска справится с этим. – Галлахер посмотрел на глубокие морщины, которые пролегли между бровями. – Пластическая хирургия сейчас вполне доступна. Никакой проблемы».
Лэнгтри ответили отказом на повторную анонимную просьбу Галлахера о продаже монет, а Микаэла отказалась встретиться с ним. Это совсем никуда не годится. Кейн должен сойти со сцены.
Особняк Кейнов ему понравился: дорогая мебель, картины, хотя старуха говорила, что раньше, когда в нем жили Кейны, он был просто великолепен. Галлахера раздражал человек, который рос в таких прекрасных условиях. А теперь еще и Микаэла ублажала его в постели.
Галлахер рассчитывал на то, что Лэнгтри будут избегать Кейна, но этого не произошло.
«Я должен завладеть этими монетами и женщиной, – думал Галлахер. – Тогда все встанет на свои места, и у меня будет неограниченная власть. Только нужно действовать быстро».
На старый дом опускалась ночь. Снаружи завывал ветер, кружась вокруг особняка. Шум ветра, скрип ступеней и вздохи стен сливались в единый напев, напомнивший Аарону тот, что мурлыкала женщина в лечебнице. В комнате неожиданно стало холодно, но Галлахер знал, что сквозняки здесь обычное дело. Заскрипела и хлопнула дверь, и Аарон застыл, прислушиваясь к усилившимся, а затем успокоившимся звукам.
Галлахер обдумал все варианты. Калли Блэквулф казался ему словно скроенным из сыромятной кожи. Он держался особняком и был похож на человека, который знавал тяжелые времена. Сломать такого будет нелегко. У Рурка Лэнгтри нрав был такой же крутой, как у Джейкоба. Эти будут стоять насмерть, защищая то, что им дорого. Их уязвимым местом являются женщины, которых они любят, – Фейт и Микаэла.
Волна гнева захлестнула Галлахера. Микаэле не следовало ему отказывать.
Микаэла провела рукой по французским тюльпанам, которые подарил ей Харрисон. Их длинные изящные стебли очень красиво и просто выглядели в прозрачной стеклянной вазе.
После вечерних новостей Дуайт и Харрисон уединились в кабинете Кейна. У Микаэлы создалось впечатление, что он пытается защитить ее от Галлахера или что он не доверяет ей.
Она и сама не была уверена, что доверяет себе. Или Харрисону. Она не была готова к отношениям, которые, похоже, вышли из-под контроля. Их близость в горах, то, что они вместе обнаружили тело Марии и вместе раскрывали тайны прошлого, – все это очень сблизило их. Но достаточно ли этого?
Сегодняшний день был наполнен странными событиями, между Харрисоном и Галлахером произошла стычка. Микаэлу преследовали двусмысленные намеки Галлахера. За утренним кофе он нашептывал ей, что у Харрисона имеются «большие деньги» и что он похож на своего отца, наживаясь на тех, кто доверяет ему. Харрисон же холодно и равнодушно смотрел на Галлахера поверх ее головы, и витающий в атмосфере тестостерон накладывался на сильный запах орхидей, вызывая головную боль.
Только что позвонил Дольф. Он учтиво извинился перед Микаэлой и поздравил ее с удачным материалом, посвященным художественному центру матери. Микаэла мгновенно поняла, что Дольф запускает пробные шары, пытаясь получить информацию о смерти Марии и похищенном ребенке. Это был интересный материал, он принадлежал Микаэле, и именно она должна была подать его, осторожно, со вкусом и тактом. Сенсуализм Дольфа заденет чувства слишком многих людей. Микаэла почувствовала отчаяние в его голосе, на кону стояла его карьера, в ближайшие дни он непременно должен был выдать интересный материал, лучше сенсацию. Микаэла и раньше ему помогала, и теперь ему снова нужна была ее помощь.
Неужели вот такими были их отношения? Такими равнодушными, когда они с холодным упорством карабкались вверх по своим карьерным лестницам? Такими нереальными и поверхностными? Неужели именно от Дольфа Микаэле хотелось иметь идеальных детей?
Она покачала головой и посмотрела на розы миссис Аткинс – они были такие же красные, как кровь на руках Харрисона, когда он откапывал из-под камней Марию.
Микаэла вздрогнула, отгоняя кошмар. Все происходило слишком быстро, и это беспокоило ее.
Она подняла телефонную трубку. Звонил Харрисон.
– Я сегодня работаю допоздна. Хотелось бы тебя увидеть, но, к сожалению, я должен вникнуть в детали слияния компаний, мне очень жаль, но дело срочное.
Голос звучал так мрачно, что Микаэла почти видела нахмуренные брови Харрисона и его заваленный бумагами рабочий стол.
– Тебе нет никакой необходимости извиняться. Тем более что у меня есть свои планы.
На другом конце линии зашелестела бумага. Харрисон медленно вдохнул.
– Понятно. Могу я спросить, какие именно?
«Какие же у меня планы?» – подумала Микаэла, взяв в руки тюльпан и проводя изящными лепестками по своему лицу. Телефонный провод, казалось, кипел от напряженного ожидания Харрисона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82