Чтобы ты пригласил меня в свой дом? Это мой дом! Оуэн оставил его мне! Если ты думаешь, что я переступлю порог этого дома и позволю, чтобы ты встречал меня, чувствуя себя хозяином.
Она скомкала письмо и затолкала его в свой портфель, чтобы иметь его на случай, что однажды захочется на него ответить. Но каждый раз, думая о письме, она вспоминала слова: «Мне нужен кто-то со стороны…» Кем он себя воображает, что смеет напоминать мне, что я — человек со стороны?
Как-то в ясный осенний день, когда она уехала на выходные за город, она села под дубом и решила прочесть письмо Бена еще раз.
Мы любили друг друга когда-то, а такие чувства не исчезают в никуда.
Она прижала голову к грубой коре дерева и мысленно ушла в прошлое, вспоминая, как она обожала Бена и рассчитывала на него, надеясь, что он будет заботиться о ней в этом пугающем мире. И поняла, что, как бы она ни злилась на него, она все равно будет любить его в глубине своей души, потому что он был родным человеком, частью ее жизни, несмотря на высокие стены, которые время и обстоятельства воздвигли между ними.
А потом, совершенно незаметно для нее самой, она вспомнила Поля. Она почти слышала его голос, видела его улыбку и как темнели его глаза, когда он смотрел на нее. Она помнила чувство, которое всегда охватывало ее, когда они с Полем были вместе — то, что ее место было здесь, что она была сопричастна этой жизни.
Нет, такое не уходит в никуда.
Она разорвала письмо Бена на мелкие кусочки и, выкопав небольшую ямку в сырой земле, запрятала их туда как можно глубже. Черная земля попала ей под ногти, покрытые лаком. Она вспомнила, как Клэй работал в оранжерее на Кейп-Коде, и спросила себя, сможет ли она когда-нибудь избавиться от своих воспоминаний. Потом засыпала ямку землей, отряхнула руки и пошла домой.
— Я выпью за будущее, — обратилась она к Карриеру. Стоял февраль, прошло чуть больше года после открытия «Чикаго Бикон-Хилла», больше года, как Бен женился на Эллисон. Пора было думать о будущем.
Официант с заказом отошел от их столика; Карриер выбрал блюда сам, он любил так делать. Лора подняла бокал.
— За наше прошлое и будущее.
Карриер улыбнулся ее серьезному виду. То, что мучило ее, вдруг ушло, и она снова была с ним. «Так будет всегда», — подумал он, у нее на свете нет никого, кроме него. Джинни Старрет была только подругой, хотя и уделяла Лоре гораздо больше внимания, чем остальным своим друзьям; о Клэе и говорить нечего, Лора на него особенно и не рассчитывает: кажется, у него хватает забот в осуществлении желания наконец-то повзрослеть.
— За наше прошлое и наше будущее, — повторил Карриер, вставив одно лишнее слово. Их бокалы встретились, издав приятный звон первоклассного хрусталя.
И незаметно серьезность Лоры сменилась немного виноватой улыбкой, как будто она ругала себя в душе за то, что собиралась сейчас сказать. Ее не могли остановить даже беспокойные мысли о своих долгах.
— Говоря о будущем, Уэс, что ты думаешь о двух оставшихся отелях Сэлинджера, в Вашингтоне и в Филадельфии?
В тот день, когда Феликс узнал, что Лора Фэрчайлд была основным держателем акций в «Оул корпорейшн», за окнами его кабинета громыхала майская гроза. Эту информацию он получил от своего агента в Филадельфии, который позвонил, чтобы сообщить о предложении «Оул корпорейшн» купить «Филадельфию Сэлинджер».
— Я услышал об этом от своего друга в Чикаго. Он совершенно уверен, что это правда.
— Но она управляющий отелем в Чикаго, — резко сказал Феликс. Он знал об этом уже около года назад, когда о «Чикаго Бикон-Хилле» стали писать в журналах по гостиничному делу: Но, несмотря на то, что ему очень не понравилось это известие, он понимал, что сделать ничего нельзя и единственное, что ему оставалось, это — просто игнорировать этот факт. «Эта стерва пыталась любой ценой пролезть в отель Сэлинджеров, чтобы досадить мне, даже если отель больше и не принадлежал семье, но к нему она не имела никакого отношения. Пусть гниет себе в своем Чикаго, лично мне нечего беспокоиться». Вот так он думал о ней последний год.
— Она действительно управляла отелем, когда он открылся, — сказал агент. — Сейчас, я думаю, это делает кто-то другой. Я говорю только то, что слышал: она и Карриер основали «Оул корпорейшн», она владеет доброй половиной акций. А что, это имеет значение? — спросил он, удивленный молчанием Феликса. — Только они сделали нам приличное предложение за последние два года. Мне нужно ваше разрешение начать переговоры с одиннадцати миллионов и остановиться на десяти. Это не то, на что мы надеялись, но рынок недвижимости в Филадельфии сейчас таков, что большего нам никто не даст. Я гарантирую, что они заплатят десять миллионов. Мы сможем закончить все формальности меньше, чем за час.
— Найдите другого покупателя, — Феликс едва мог говорить из-за ярости, которая нахлынула на него, как дождь, бьющийся в стекла его кабинета. А он-то считал, что она — никто; он почти что забыл о ее существовании! Но услышать, что она является основным держателем акций в корпорации, с которой он вел дела, было выше его сил! Он не мог смириться с этим! Это разрушало строгий ход его мыслей — все равно что вдруг увидеть человека, которого все считали умершим, делающим покупки в торговом центре. Он всегда гордился тем, что был в курсе дел и точно знал, как распорядиться имеющейся информацией. Больше всего он негодовал, когда был вынужден признать, что допустил ошибку или оказался в неведении.
— Вернитесь к другим предложениям, которые нам делались. Переговорите с теми, у которых они наилучшие. И не спорьте со мной, — зарычал он, когда агент попытался возразить. — Позвоните мне через неделю. Я хочу, чтобы отель был продан.
В конференц-зале в другом конце коридора члены совета директоров ждали его, чтобы начать свое ежемесячное собрание. Пусть подождут; он не мог сейчас там появиться. Ярость лишила его сил, а ему нужно полностью владеть собой. Он неподвижно сидел в кресле, заставляя себя успокоиться. С каждым разом ему становилось все труднее справляться с приступами ярости, особенно если приходилось прятать их от других. Он понимал также, что предстоит защищать свои действия спокойно и обоснованно, когда он будет рассказывать совету о предложениях купить отель в Филадельфии.
— Не п-п-принять его?! — воскликнул Аса в конце собрания, когда Феликс дошел до последнего пункта повестки дня. — Не принять п-п-предложение на д-д-де-сять миллионов долларов за эту р-ру-рух-лядь?
— Они еще ничего не предлагали.
— Но твой агент сказал, что предложат, — вмешался Коул Хэттон, один из трех членов совета, которые не являлись членами семьи Сэлинджеров. Он был самый несговорчивый и упрямый. — Кто еще предлагал ту же цену?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220
Она скомкала письмо и затолкала его в свой портфель, чтобы иметь его на случай, что однажды захочется на него ответить. Но каждый раз, думая о письме, она вспоминала слова: «Мне нужен кто-то со стороны…» Кем он себя воображает, что смеет напоминать мне, что я — человек со стороны?
Как-то в ясный осенний день, когда она уехала на выходные за город, она села под дубом и решила прочесть письмо Бена еще раз.
Мы любили друг друга когда-то, а такие чувства не исчезают в никуда.
Она прижала голову к грубой коре дерева и мысленно ушла в прошлое, вспоминая, как она обожала Бена и рассчитывала на него, надеясь, что он будет заботиться о ней в этом пугающем мире. И поняла, что, как бы она ни злилась на него, она все равно будет любить его в глубине своей души, потому что он был родным человеком, частью ее жизни, несмотря на высокие стены, которые время и обстоятельства воздвигли между ними.
А потом, совершенно незаметно для нее самой, она вспомнила Поля. Она почти слышала его голос, видела его улыбку и как темнели его глаза, когда он смотрел на нее. Она помнила чувство, которое всегда охватывало ее, когда они с Полем были вместе — то, что ее место было здесь, что она была сопричастна этой жизни.
Нет, такое не уходит в никуда.
Она разорвала письмо Бена на мелкие кусочки и, выкопав небольшую ямку в сырой земле, запрятала их туда как можно глубже. Черная земля попала ей под ногти, покрытые лаком. Она вспомнила, как Клэй работал в оранжерее на Кейп-Коде, и спросила себя, сможет ли она когда-нибудь избавиться от своих воспоминаний. Потом засыпала ямку землей, отряхнула руки и пошла домой.
— Я выпью за будущее, — обратилась она к Карриеру. Стоял февраль, прошло чуть больше года после открытия «Чикаго Бикон-Хилла», больше года, как Бен женился на Эллисон. Пора было думать о будущем.
Официант с заказом отошел от их столика; Карриер выбрал блюда сам, он любил так делать. Лора подняла бокал.
— За наше прошлое и будущее.
Карриер улыбнулся ее серьезному виду. То, что мучило ее, вдруг ушло, и она снова была с ним. «Так будет всегда», — подумал он, у нее на свете нет никого, кроме него. Джинни Старрет была только подругой, хотя и уделяла Лоре гораздо больше внимания, чем остальным своим друзьям; о Клэе и говорить нечего, Лора на него особенно и не рассчитывает: кажется, у него хватает забот в осуществлении желания наконец-то повзрослеть.
— За наше прошлое и наше будущее, — повторил Карриер, вставив одно лишнее слово. Их бокалы встретились, издав приятный звон первоклассного хрусталя.
И незаметно серьезность Лоры сменилась немного виноватой улыбкой, как будто она ругала себя в душе за то, что собиралась сейчас сказать. Ее не могли остановить даже беспокойные мысли о своих долгах.
— Говоря о будущем, Уэс, что ты думаешь о двух оставшихся отелях Сэлинджера, в Вашингтоне и в Филадельфии?
В тот день, когда Феликс узнал, что Лора Фэрчайлд была основным держателем акций в «Оул корпорейшн», за окнами его кабинета громыхала майская гроза. Эту информацию он получил от своего агента в Филадельфии, который позвонил, чтобы сообщить о предложении «Оул корпорейшн» купить «Филадельфию Сэлинджер».
— Я услышал об этом от своего друга в Чикаго. Он совершенно уверен, что это правда.
— Но она управляющий отелем в Чикаго, — резко сказал Феликс. Он знал об этом уже около года назад, когда о «Чикаго Бикон-Хилле» стали писать в журналах по гостиничному делу: Но, несмотря на то, что ему очень не понравилось это известие, он понимал, что сделать ничего нельзя и единственное, что ему оставалось, это — просто игнорировать этот факт. «Эта стерва пыталась любой ценой пролезть в отель Сэлинджеров, чтобы досадить мне, даже если отель больше и не принадлежал семье, но к нему она не имела никакого отношения. Пусть гниет себе в своем Чикаго, лично мне нечего беспокоиться». Вот так он думал о ней последний год.
— Она действительно управляла отелем, когда он открылся, — сказал агент. — Сейчас, я думаю, это делает кто-то другой. Я говорю только то, что слышал: она и Карриер основали «Оул корпорейшн», она владеет доброй половиной акций. А что, это имеет значение? — спросил он, удивленный молчанием Феликса. — Только они сделали нам приличное предложение за последние два года. Мне нужно ваше разрешение начать переговоры с одиннадцати миллионов и остановиться на десяти. Это не то, на что мы надеялись, но рынок недвижимости в Филадельфии сейчас таков, что большего нам никто не даст. Я гарантирую, что они заплатят десять миллионов. Мы сможем закончить все формальности меньше, чем за час.
— Найдите другого покупателя, — Феликс едва мог говорить из-за ярости, которая нахлынула на него, как дождь, бьющийся в стекла его кабинета. А он-то считал, что она — никто; он почти что забыл о ее существовании! Но услышать, что она является основным держателем акций в корпорации, с которой он вел дела, было выше его сил! Он не мог смириться с этим! Это разрушало строгий ход его мыслей — все равно что вдруг увидеть человека, которого все считали умершим, делающим покупки в торговом центре. Он всегда гордился тем, что был в курсе дел и точно знал, как распорядиться имеющейся информацией. Больше всего он негодовал, когда был вынужден признать, что допустил ошибку или оказался в неведении.
— Вернитесь к другим предложениям, которые нам делались. Переговорите с теми, у которых они наилучшие. И не спорьте со мной, — зарычал он, когда агент попытался возразить. — Позвоните мне через неделю. Я хочу, чтобы отель был продан.
В конференц-зале в другом конце коридора члены совета директоров ждали его, чтобы начать свое ежемесячное собрание. Пусть подождут; он не мог сейчас там появиться. Ярость лишила его сил, а ему нужно полностью владеть собой. Он неподвижно сидел в кресле, заставляя себя успокоиться. С каждым разом ему становилось все труднее справляться с приступами ярости, особенно если приходилось прятать их от других. Он понимал также, что предстоит защищать свои действия спокойно и обоснованно, когда он будет рассказывать совету о предложениях купить отель в Филадельфии.
— Не п-п-принять его?! — воскликнул Аса в конце собрания, когда Феликс дошел до последнего пункта повестки дня. — Не принять п-п-предложение на д-д-де-сять миллионов долларов за эту р-ру-рух-лядь?
— Они еще ничего не предлагали.
— Но твой агент сказал, что предложат, — вмешался Коул Хэттон, один из трех членов совета, которые не являлись членами семьи Сэлинджеров. Он был самый несговорчивый и упрямый. — Кто еще предлагал ту же цену?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220