Я так ждала тебя последние несколько дней…
Он поцеловал ее вновь, прижимая к себе, открывая заново то, как ее тело откликалось на его зов.
— Знаешь ли ты, как часто я мечтал об этом мгновении? Мысленно я подолгу беседовал с тобой. Наверное, потребовалось бы пятьдесят лет, чтобы прослушать эти беседы наяву. Знаешь ли ты, как много я хочу для тебя сделать? Представляешь ли, как сильно я люблю тебя?
— Поль, о чем ты говоришь? — Она отстранилась и внимательно посмотрела на него. — А как же Эмилия? Я не могу делать вид, словно ее не существует.
— О Боже мой, ты же не знаешь. Нет, конечно, не знаешь, откуда? Эмилия в Калифорнии. Мы с ней разводимся. Не знаю точно, когда это произойдет, но скоро. Расскажу тебе позже. Не сейчас.
— Нет, не сейчас.
Ее глаза сияли. Ей было тепло, очень тепло; кровь струилась и пела, ее губы призывно приоткрывались под его губами.
— Я хочу тебя, — сказала она и улыбнулась с той потаенной живостью, которую он так хорошо помнил.
— Очень трудно, когда женщина сама должна обо всем думать, Поль, ты даже не упомянул об этом. Означает ли это, что ты не будешь уверен, когда это произойдет?
Он рассмеялся:
— Я уверен в любви. И в наслаждении. Он протянул ей руку, и она оперлась на нее, когда они поднимались вверх по лестнице.
— Твой дом — истинное наслаждение. Он удивительно напоминает комнаты, которые ты обустроила в доме Оуэна: наполненные самым замечательным светом и теплом.
— Плод любви, — сказала Лора. — Мне необходимо место, где можно отдохнуть.
В спальне, в мягком свете, проникавшем с улицы, Поль нежно обнял Лору.
— Где бы и что бы мы с тобой ни делали впредь, если тебе захочется комфорта, моя дорогая, ты всегда найдешь его здесь. Я обещаю тебе. Никаких вопросов, никаких сомнений. На том я стою.
Лора запрокинула голову и посмотрела в глаза Полю:
— А я обещаю тебя любить, доверять, делиться всем и защищать, если смогу, от боли…
— Боже мой! — воскликнул он. — Как давно мечтал я услышать такие слова!
Их губы встретились и слились в поцелуе, как в первый раз, словно не было долгой разлуки.
— Ты помнишь ту комнату? — спросил он. — Все было белым: занавески, лунный свет… и ты в белом платье Я любил тебя.
— Но потребовался целый год, чтобы признаться в этом, — сказала она, счастливо рассмеявшись.
— Признаю, не впервые я вел себя как дурак.
Он снял жакет с ее плеч и, просунув руки под кашемировый свитер, обхватил талию, затем медленно повел их вверх по нежной коже к груди, налитой и устремленной к нему.
— Так много предстоит восстанавливать, — сказал он.
— Нет, не восстанавливать, — прошептала она. — Мы все начинаем заново.
Ее тело, казалось, само стремилось слиться с его, она, прижавшись к нему, ощущала, как оно таяло, открываясь с самозабвением, о существовании которого позабыла, но что-то еще сдерживало ее.
Бен!
Да, она еще не рассказала. Она не может полностью отдать себя Полю, не может начать все заново, пока между ними остается хоть какой-то секрет.
— Поль, — голос прозвучал хрипло, она отстранилась от него.
Он спокойно держал ее, положив руки на талию и неотрывно глядя в глаза.
— Расскажи, — сказал он.
Они присели на софу, стоявшую около окна; серебряный свет луны лился в комнату сквозь ветви дерева, росшего рядом с домом, то усиливаясь, то ослабевая в едином ритме с немногими оставшимися листьями, качавшимися под дуновением легкого бриза
— Я должна тебе кое о чем рассказать, не могу больше ждать. Ты должен узнать сейчас, потому что я люблю тебя и, что бы ни случилось, хочу, чтобы ты знал правду; между нами не должно быть лжи.
Он молча ждал, глядя на нее.
— Я никогда не говорила, что у меня есть брат, еще один, кроме Клэя. Он наполовину родной, поэтому у нас с ним разные фамилии. Было время, когда мы с ним были очень близки. Мы поссорились, и он уехал в Европу. Многие годы мы не виделись. И вот теперь нашли друг друга вновь. Я хочу, Поль, чтобы ты понял, почему я никому не рассказывала о его существовании раньше и почему он никому не рассказывал обо мне…
Она немного помедлила, потом посмотрела прямо ему в глаза:
— Это Бен.
В комнате стало тихо.
— Полагаю, ты имеешь в виду Бена Гарднера? В ней все напряглось от обыденности его голоса.
— Да. На прошлой неделе я ездила к нему в Бостон. Если ты меня выслушаешь…
Торопясь, едва переводя дыхание, кратко, как могла, Лора повторила все, что они с Беном рассказали Эллисон и Ленни. Затем, не останавливаясь, сказала:
— И еще. Мне кажется, ты был прав относительно Клэя. Я не уверена — хотелось бы поговорить с ним, но я не знаю, где он сейчас, но я обнаружила после твоего ухода из моего кабинета, что именно он много лет назад украл украшения Ленни, когда она была на Кейп-Коде. Это, разумеется, не означает, что он тот самый вор, которого разыскивает Сэм Колби… Я все еще не могу поверить… Ну просто не знаю. Но я должна извиниться перед тобой и за это.
Стало легче. Наконец она высказала все, дрожь в голосе прошла.
— Судя по всему, я во многом ошибалась. Мне нравилось считать себя взрослой, но вела я себя как испуганный ребенок, и поэтому трудно…
— Не ты одна, — спокойно сказал Поль. — Бедная моя, дорогая, думаешь об извинениях… считаешь, что только ты одна?..
Услышав глубочайшую любовь, прозвучавшую в его голосе, у Лоры перехватило дыхание. Она не представляла, до какой степени была перенапряжена, пока не настал этот миг, когда каждый мускул тела расслабился. С удивлением она отметила, что у нее вспотели ладони.
— Все мы как напуганные дети, — сказал Поль. Он обнял и прижал ее к себе, Лора положила голову ему на плечо. — Испуганные, что нас обманут, что могут использовать, что с нами могут что-нибудь сделать. Испуганные возможностью ошибиться и уж совсем испуганные, чтобы признаться в этом самим себе. Но хуже всех был я; я испугался, забыл обо всем, что знал и любил в тебе; я отвернулся, когда более всего на свете был нужен тебе и причинил столько страданий…
— Кажется, нечто подобное Бен называет власяницей, — пробормотала Лора. Смех клокотал внутри ее; все правильно, все правильно; я все рассказала и все в порядке.
— Власяница, — повторил Поль и рассмеялся. — Выходит, я переусердствовал? Переиграл?
— Немного, мне кажется. Бен и я думаем точно так же. Будто оттого, что мы больше каемся, наши поступки становятся лучше, и тем быстрее стираем прошлое.
— Я не намерен стирать прошлое. Хочу учиться на нем. — Его голос стал грубее. — И чтобы ты стала частью моей жизни.
Он развернул ее лицом к себе и поцеловал со страстью, которая одновременно была обещанием. Лора дала волю своим чувствам: все барьеры пали.
Они сбросили одежды, помогая друг другу, и вновь застыли в объятиях, тела слились воедино, вспоминая нежность разделенной близости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220
Он поцеловал ее вновь, прижимая к себе, открывая заново то, как ее тело откликалось на его зов.
— Знаешь ли ты, как часто я мечтал об этом мгновении? Мысленно я подолгу беседовал с тобой. Наверное, потребовалось бы пятьдесят лет, чтобы прослушать эти беседы наяву. Знаешь ли ты, как много я хочу для тебя сделать? Представляешь ли, как сильно я люблю тебя?
— Поль, о чем ты говоришь? — Она отстранилась и внимательно посмотрела на него. — А как же Эмилия? Я не могу делать вид, словно ее не существует.
— О Боже мой, ты же не знаешь. Нет, конечно, не знаешь, откуда? Эмилия в Калифорнии. Мы с ней разводимся. Не знаю точно, когда это произойдет, но скоро. Расскажу тебе позже. Не сейчас.
— Нет, не сейчас.
Ее глаза сияли. Ей было тепло, очень тепло; кровь струилась и пела, ее губы призывно приоткрывались под его губами.
— Я хочу тебя, — сказала она и улыбнулась с той потаенной живостью, которую он так хорошо помнил.
— Очень трудно, когда женщина сама должна обо всем думать, Поль, ты даже не упомянул об этом. Означает ли это, что ты не будешь уверен, когда это произойдет?
Он рассмеялся:
— Я уверен в любви. И в наслаждении. Он протянул ей руку, и она оперлась на нее, когда они поднимались вверх по лестнице.
— Твой дом — истинное наслаждение. Он удивительно напоминает комнаты, которые ты обустроила в доме Оуэна: наполненные самым замечательным светом и теплом.
— Плод любви, — сказала Лора. — Мне необходимо место, где можно отдохнуть.
В спальне, в мягком свете, проникавшем с улицы, Поль нежно обнял Лору.
— Где бы и что бы мы с тобой ни делали впредь, если тебе захочется комфорта, моя дорогая, ты всегда найдешь его здесь. Я обещаю тебе. Никаких вопросов, никаких сомнений. На том я стою.
Лора запрокинула голову и посмотрела в глаза Полю:
— А я обещаю тебя любить, доверять, делиться всем и защищать, если смогу, от боли…
— Боже мой! — воскликнул он. — Как давно мечтал я услышать такие слова!
Их губы встретились и слились в поцелуе, как в первый раз, словно не было долгой разлуки.
— Ты помнишь ту комнату? — спросил он. — Все было белым: занавески, лунный свет… и ты в белом платье Я любил тебя.
— Но потребовался целый год, чтобы признаться в этом, — сказала она, счастливо рассмеявшись.
— Признаю, не впервые я вел себя как дурак.
Он снял жакет с ее плеч и, просунув руки под кашемировый свитер, обхватил талию, затем медленно повел их вверх по нежной коже к груди, налитой и устремленной к нему.
— Так много предстоит восстанавливать, — сказал он.
— Нет, не восстанавливать, — прошептала она. — Мы все начинаем заново.
Ее тело, казалось, само стремилось слиться с его, она, прижавшись к нему, ощущала, как оно таяло, открываясь с самозабвением, о существовании которого позабыла, но что-то еще сдерживало ее.
Бен!
Да, она еще не рассказала. Она не может полностью отдать себя Полю, не может начать все заново, пока между ними остается хоть какой-то секрет.
— Поль, — голос прозвучал хрипло, она отстранилась от него.
Он спокойно держал ее, положив руки на талию и неотрывно глядя в глаза.
— Расскажи, — сказал он.
Они присели на софу, стоявшую около окна; серебряный свет луны лился в комнату сквозь ветви дерева, росшего рядом с домом, то усиливаясь, то ослабевая в едином ритме с немногими оставшимися листьями, качавшимися под дуновением легкого бриза
— Я должна тебе кое о чем рассказать, не могу больше ждать. Ты должен узнать сейчас, потому что я люблю тебя и, что бы ни случилось, хочу, чтобы ты знал правду; между нами не должно быть лжи.
Он молча ждал, глядя на нее.
— Я никогда не говорила, что у меня есть брат, еще один, кроме Клэя. Он наполовину родной, поэтому у нас с ним разные фамилии. Было время, когда мы с ним были очень близки. Мы поссорились, и он уехал в Европу. Многие годы мы не виделись. И вот теперь нашли друг друга вновь. Я хочу, Поль, чтобы ты понял, почему я никому не рассказывала о его существовании раньше и почему он никому не рассказывал обо мне…
Она немного помедлила, потом посмотрела прямо ему в глаза:
— Это Бен.
В комнате стало тихо.
— Полагаю, ты имеешь в виду Бена Гарднера? В ней все напряглось от обыденности его голоса.
— Да. На прошлой неделе я ездила к нему в Бостон. Если ты меня выслушаешь…
Торопясь, едва переводя дыхание, кратко, как могла, Лора повторила все, что они с Беном рассказали Эллисон и Ленни. Затем, не останавливаясь, сказала:
— И еще. Мне кажется, ты был прав относительно Клэя. Я не уверена — хотелось бы поговорить с ним, но я не знаю, где он сейчас, но я обнаружила после твоего ухода из моего кабинета, что именно он много лет назад украл украшения Ленни, когда она была на Кейп-Коде. Это, разумеется, не означает, что он тот самый вор, которого разыскивает Сэм Колби… Я все еще не могу поверить… Ну просто не знаю. Но я должна извиниться перед тобой и за это.
Стало легче. Наконец она высказала все, дрожь в голосе прошла.
— Судя по всему, я во многом ошибалась. Мне нравилось считать себя взрослой, но вела я себя как испуганный ребенок, и поэтому трудно…
— Не ты одна, — спокойно сказал Поль. — Бедная моя, дорогая, думаешь об извинениях… считаешь, что только ты одна?..
Услышав глубочайшую любовь, прозвучавшую в его голосе, у Лоры перехватило дыхание. Она не представляла, до какой степени была перенапряжена, пока не настал этот миг, когда каждый мускул тела расслабился. С удивлением она отметила, что у нее вспотели ладони.
— Все мы как напуганные дети, — сказал Поль. Он обнял и прижал ее к себе, Лора положила голову ему на плечо. — Испуганные, что нас обманут, что могут использовать, что с нами могут что-нибудь сделать. Испуганные возможностью ошибиться и уж совсем испуганные, чтобы признаться в этом самим себе. Но хуже всех был я; я испугался, забыл обо всем, что знал и любил в тебе; я отвернулся, когда более всего на свете был нужен тебе и причинил столько страданий…
— Кажется, нечто подобное Бен называет власяницей, — пробормотала Лора. Смех клокотал внутри ее; все правильно, все правильно; я все рассказала и все в порядке.
— Власяница, — повторил Поль и рассмеялся. — Выходит, я переусердствовал? Переиграл?
— Немного, мне кажется. Бен и я думаем точно так же. Будто оттого, что мы больше каемся, наши поступки становятся лучше, и тем быстрее стираем прошлое.
— Я не намерен стирать прошлое. Хочу учиться на нем. — Его голос стал грубее. — И чтобы ты стала частью моей жизни.
Он развернул ее лицом к себе и поцеловал со страстью, которая одновременно была обещанием. Лора дала волю своим чувствам: все барьеры пали.
Они сбросили одежды, помогая друг другу, и вновь застыли в объятиях, тела слились воедино, вспоминая нежность разделенной близости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220