Движения у нее были замедленные, дышалось ей последние дни с трудом.
– С вечера он не шевелится, – сказала Ипполита, наблюдая в окно за воздушным танцем двух белок, снующих по ветвям ели и стряхивающих с них снежную пыль.
– Возможно, он спит, – заметила Серена, которая знала не больше ее о беременности и родах, но уже усовершенствовалась в трудном искусстве ежечасно утешать капризную подругу.
Однако Ипполита не успокоилась.
– А вдруг он как раз собирается с силами для финального путешествия? – предположила она.
Серена взглянула на нее с укором.
– Сейчас же успокойся и прекрати каркать! – решительно сказала она. – Давай-ка лучше ложись на диван и послушай музыку. Это будет гораздо полезней и тебе, и твоему ребенку, которому тоже нужен покой.
Ей стоило немалого труда играть роль решительной и уверенной в себе особы. Начнись сейчас роды, она и сама не знала бы, что предпринять.
Включив проигрыватель, она поставила пластинку с «Лунной серенадой» Гленна Миллера. Нежная, приятная музыка успокоила обеих.
– Когда врач осматривал тебя в прошлый понедельник, он сказал, что до родов еще дней десять, – заметила Серена.
– Будем надеяться, – вздохнула Ипполита, растягиваясь на диване.
Серена принялась приводить в порядок комнату, в то время как подруга взялась за свое вязание.
– Серена, кажется, у меня начинаются схватки, – вдруг пробормотала Ипполита, трогая свой живот.
Серена тут же подошла, бросив уборку.
– Да нет, тебе просто показалось, – попыталась она успокоить подругу.
– Я не шучу, – сказала Ипполита. – У меня и в самом деле была схватка.
– А сейчас как ты себя чувствуешь? – спросила та.
– Все прошло.
– Ну и прекрасно, – улыбнулась Серена, чтобы скрыть свое беспокойство. – Ты просто неудачно повернулась или что-то вроде того. Сядь поудобнее, и все будет нормально.
Ипполита глубоко вздохнула и снова взялась за спицы, в то время как подруга достала с полки книгу и принялась листать ее. В светлом квадрате окна снег валил густыми пушистыми хлопьями, увеличивая и без того высоченные сугробы вокруг.
– Что приготовим сегодня на обед? – спросила Серена, чтобы развеять эту тягостную тишину, повисшую в доме.
– С вечера осталась рисовая запеканка, – напомнила Ипполита. – Можно, пожалуй, разогреть ее. И потом у нас есть еще ванильный пудинг.
– Надо проверить, – сказала Серена, используя это как предлог для того, чтобы отложить книгу и отправиться на кухню.
Ей хотелось хоть на несколько минут избавиться от этой атмосферы страха и ожидания, в которую они обе все больше погружались.
Но едва Серена открыла холодильник, как услышала испуганный крик Ипполиты. Поспешно она вернулась в комнату.
– У меня опять была схватка, – простонала Ипполита.
Оцепенев от страха, она сидела на диване и умоляющими глазами смотрела на подругу, которая и сама не знала, что делать.
Телефон вдруг ожил, и его резкие трели отдались в их ушах, словно музыка надежды.
Серена подняла трубку, и лицо ее просветлело.
– Ну, наконец-то! Линию починили, – радостным голосом возвестила она.
Ипполита тоже успокоилась.
– Позвони в клинику. Пусть приезжают за мной. Немедленно, – приказала она.
Набирая номер, Серена чувствовала, как рука у нее дрожит. Но тут же успокоилась, услышав голос врача, с которым телефонистка соединила ее.
– Здравствуйте. У моей подруги, синьоры Вассалли, начинаются роды, – сказала она. – Приезжайте скорее. Мы ждем вас.
Несмотря на напряженность момента, она не забыла переменить фамилию.
– Почему вы так уверены? – спросил врач.
– У нее была схватка около часа назад. А теперь другая. Нас засыпало снегом, и мы не можем выйти из дома, – объяснила она. – Конечно, это может быть ложная тревога, – добавила она, чтобы успокоить Ипполиту. – Но вы пришлите на всякий случай «Скорую помощь»? Хорошо?.. Разумеется… Если приедете вы сами, будет еще лучше… Спасибо, доктор… Спасибо.
Серена положила трубку и обернулась к подруге.
– Ну, вот видишь? Он приедет сам или пришлет кого-нибудь. Теперь ты должна успокоиться.
– Успокоишься тут, – простонала Ипполита, прислушиваясь к следующему болезненному сигналу своего тела и с отчаянием оглядываясь вокруг.
Мысль остаться здесь пленницей снежного завала приводила ее в ужас.
– Серена, прошу тебя, сделай что-нибудь, – умоляла она. – Мне плохо. Меня жутко тошнит и все внутри разрывается.
– Я уложу тебя в постель, – решила подруга.
Она отвела Ипполиту в маленькую комнатку с низким потолком и белеными стенами, которая служила им спальней, и помогла ей улечься в постель.
– Постарайся расслабиться, – посоветовала она, поправляя подушки. – Тебе станет легче. Доктор скоро придет. Все будет хорошо. – Серена хваталась за слова, чтобы побороть собственный страх, от которого болезненно сжималось сердце.
Время текло невыносимо медленно, а схватки становились все чаще и все сильней. Ипполита орала от ставших непереносимыми болей, а Серена, Потеряв голову, в панике бегала от телефона, который связывал ее с врачом, к изголовью рожающей подруги.
– Это бог наказывает меня за мои грехи! – стонала Ипполита в перерывах между схватками. – О господи, прости же меня! Прости!..
– Бог тебе поможет, – бормотала Серена. – Но и ты сама старайся давай. Ну-ка, толкай со всей силой, какая у тебя есть, – побуждала она, следуя указаниям акушера. – Сильней, Ипполита! Толкай!
Шейные мускулы роженицы были страшно напряжены, лицо от страшной боли исказилось до неузнаваемости. Серена до такой степени сопереживала ей, что чувствовала и на себе часть этих болей.
– Ну, давай! – уговаривала она. – Ну, постарайся. Давай!
Ипполита нечеловеческим голосом завопила, и тут подруга увидела, что показалась головка младенца.
– Молодец! – вскричала она. – Вдохни поглубже, а потом толкай опять что есть силы. Ну, еще немного! Толкай!
Ипполита послушно вдохнула и, собрав все свои силы, сосредоточилась на новом, на последнем толчке. То, что она испытала в следующий момент, больше не было просто болью – это было за пределами ее. Это было все и ничего! Самая низкая и самая высокая точка мироздания. Она умерла и тут же воскресла.
Ребенок выскользнул из ее лона. И все – и словно сразу утихла буря.
– Все в порядке! Он родился! – закричала Серена.
– Родился… – прошептала Ипполита, без сил откидываясь на подушки.
Она облизала пересохшие губы и улыбнулась, услыхав громкий плач младенца.
В этот момент подъехала «Скорая». Но акушерка, посланная из больницы, чтобы помочь роженице, приняла участие только в заключительной фазе этой операции. Ребенок оказался крупным и здоровым.
Так родился Франко Вассалли, сын Ипполиты Кривелли и Эдисона Монтальдо. Родился серым февральским днем в маленьком домике, погребенном под снегом на отрогах Швейцарских Альп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– С вечера он не шевелится, – сказала Ипполита, наблюдая в окно за воздушным танцем двух белок, снующих по ветвям ели и стряхивающих с них снежную пыль.
– Возможно, он спит, – заметила Серена, которая знала не больше ее о беременности и родах, но уже усовершенствовалась в трудном искусстве ежечасно утешать капризную подругу.
Однако Ипполита не успокоилась.
– А вдруг он как раз собирается с силами для финального путешествия? – предположила она.
Серена взглянула на нее с укором.
– Сейчас же успокойся и прекрати каркать! – решительно сказала она. – Давай-ка лучше ложись на диван и послушай музыку. Это будет гораздо полезней и тебе, и твоему ребенку, которому тоже нужен покой.
Ей стоило немалого труда играть роль решительной и уверенной в себе особы. Начнись сейчас роды, она и сама не знала бы, что предпринять.
Включив проигрыватель, она поставила пластинку с «Лунной серенадой» Гленна Миллера. Нежная, приятная музыка успокоила обеих.
– Когда врач осматривал тебя в прошлый понедельник, он сказал, что до родов еще дней десять, – заметила Серена.
– Будем надеяться, – вздохнула Ипполита, растягиваясь на диване.
Серена принялась приводить в порядок комнату, в то время как подруга взялась за свое вязание.
– Серена, кажется, у меня начинаются схватки, – вдруг пробормотала Ипполита, трогая свой живот.
Серена тут же подошла, бросив уборку.
– Да нет, тебе просто показалось, – попыталась она успокоить подругу.
– Я не шучу, – сказала Ипполита. – У меня и в самом деле была схватка.
– А сейчас как ты себя чувствуешь? – спросила та.
– Все прошло.
– Ну и прекрасно, – улыбнулась Серена, чтобы скрыть свое беспокойство. – Ты просто неудачно повернулась или что-то вроде того. Сядь поудобнее, и все будет нормально.
Ипполита глубоко вздохнула и снова взялась за спицы, в то время как подруга достала с полки книгу и принялась листать ее. В светлом квадрате окна снег валил густыми пушистыми хлопьями, увеличивая и без того высоченные сугробы вокруг.
– Что приготовим сегодня на обед? – спросила Серена, чтобы развеять эту тягостную тишину, повисшую в доме.
– С вечера осталась рисовая запеканка, – напомнила Ипполита. – Можно, пожалуй, разогреть ее. И потом у нас есть еще ванильный пудинг.
– Надо проверить, – сказала Серена, используя это как предлог для того, чтобы отложить книгу и отправиться на кухню.
Ей хотелось хоть на несколько минут избавиться от этой атмосферы страха и ожидания, в которую они обе все больше погружались.
Но едва Серена открыла холодильник, как услышала испуганный крик Ипполиты. Поспешно она вернулась в комнату.
– У меня опять была схватка, – простонала Ипполита.
Оцепенев от страха, она сидела на диване и умоляющими глазами смотрела на подругу, которая и сама не знала, что делать.
Телефон вдруг ожил, и его резкие трели отдались в их ушах, словно музыка надежды.
Серена подняла трубку, и лицо ее просветлело.
– Ну, наконец-то! Линию починили, – радостным голосом возвестила она.
Ипполита тоже успокоилась.
– Позвони в клинику. Пусть приезжают за мной. Немедленно, – приказала она.
Набирая номер, Серена чувствовала, как рука у нее дрожит. Но тут же успокоилась, услышав голос врача, с которым телефонистка соединила ее.
– Здравствуйте. У моей подруги, синьоры Вассалли, начинаются роды, – сказала она. – Приезжайте скорее. Мы ждем вас.
Несмотря на напряженность момента, она не забыла переменить фамилию.
– Почему вы так уверены? – спросил врач.
– У нее была схватка около часа назад. А теперь другая. Нас засыпало снегом, и мы не можем выйти из дома, – объяснила она. – Конечно, это может быть ложная тревога, – добавила она, чтобы успокоить Ипполиту. – Но вы пришлите на всякий случай «Скорую помощь»? Хорошо?.. Разумеется… Если приедете вы сами, будет еще лучше… Спасибо, доктор… Спасибо.
Серена положила трубку и обернулась к подруге.
– Ну, вот видишь? Он приедет сам или пришлет кого-нибудь. Теперь ты должна успокоиться.
– Успокоишься тут, – простонала Ипполита, прислушиваясь к следующему болезненному сигналу своего тела и с отчаянием оглядываясь вокруг.
Мысль остаться здесь пленницей снежного завала приводила ее в ужас.
– Серена, прошу тебя, сделай что-нибудь, – умоляла она. – Мне плохо. Меня жутко тошнит и все внутри разрывается.
– Я уложу тебя в постель, – решила подруга.
Она отвела Ипполиту в маленькую комнатку с низким потолком и белеными стенами, которая служила им спальней, и помогла ей улечься в постель.
– Постарайся расслабиться, – посоветовала она, поправляя подушки. – Тебе станет легче. Доктор скоро придет. Все будет хорошо. – Серена хваталась за слова, чтобы побороть собственный страх, от которого болезненно сжималось сердце.
Время текло невыносимо медленно, а схватки становились все чаще и все сильней. Ипполита орала от ставших непереносимыми болей, а Серена, Потеряв голову, в панике бегала от телефона, который связывал ее с врачом, к изголовью рожающей подруги.
– Это бог наказывает меня за мои грехи! – стонала Ипполита в перерывах между схватками. – О господи, прости же меня! Прости!..
– Бог тебе поможет, – бормотала Серена. – Но и ты сама старайся давай. Ну-ка, толкай со всей силой, какая у тебя есть, – побуждала она, следуя указаниям акушера. – Сильней, Ипполита! Толкай!
Шейные мускулы роженицы были страшно напряжены, лицо от страшной боли исказилось до неузнаваемости. Серена до такой степени сопереживала ей, что чувствовала и на себе часть этих болей.
– Ну, давай! – уговаривала она. – Ну, постарайся. Давай!
Ипполита нечеловеческим голосом завопила, и тут подруга увидела, что показалась головка младенца.
– Молодец! – вскричала она. – Вдохни поглубже, а потом толкай опять что есть силы. Ну, еще немного! Толкай!
Ипполита послушно вдохнула и, собрав все свои силы, сосредоточилась на новом, на последнем толчке. То, что она испытала в следующий момент, больше не было просто болью – это было за пределами ее. Это было все и ничего! Самая низкая и самая высокая точка мироздания. Она умерла и тут же воскресла.
Ребенок выскользнул из ее лона. И все – и словно сразу утихла буря.
– Все в порядке! Он родился! – закричала Серена.
– Родился… – прошептала Ипполита, без сил откидываясь на подушки.
Она облизала пересохшие губы и улыбнулась, услыхав громкий плач младенца.
В этот момент подъехала «Скорая». Но акушерка, посланная из больницы, чтобы помочь роженице, приняла участие только в заключительной фазе этой операции. Ребенок оказался крупным и здоровым.
Так родился Франко Вассалли, сын Ипполиты Кривелли и Эдисона Монтальдо. Родился серым февральским днем в маленьком домике, погребенном под снегом на отрогах Швейцарских Альп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95