Его большой вытянутый нос придавал лицу лисье выражение. Коротко
остриженные волосы отливали всеми оттенками цвета, который принято
называть каштановым. - Мне, однако, все начинает уже надоедать. Давайте-ка
выбираться из этой кучи мусора. Это - разбазаривание пространства, если
хотите знать мою точку зрения. - Он взглянул на хрустальный купол. -
Волшебник Оззи любит, правда, стеклянные крыши.
- Старый ты мошенник, - рассмеялась Глория.
Он снова улыбнулся своей таинственной улыбкой.
- Есть с кого брать пример.
Во время этого обмена любезностями, Гарри наблюдал за Чазмом. Карлик
словно оцепенел, то ли от совершенного почтения, то ли от крайнего ужаса.
Глаза приобрели цвет его черной кожи. Цвет угля и ночи. В мозгу Гарри
пронеслась фраза: "черный, как предательство". Он подвинулся ближе и
коснулся плеча Чазма.
- Что с вами?
Человечек дернулся, будто от удара током.
- Ай!
- Оставь его в покое, - сказал их новый компаньон ясным, почти
приятным голосом. - Через минуту он возьмет себя в руки. У него просто
кратковременный приступ алчности и благоговения. Правда, Чазм?
Коротышка не ответил.
- Алчности и благоговения? - удивился Гарри. - Почему?
- Чазм очень религиозен. - Человек хохотнул. - Верит в бога и в рай.
- Не понимаю.
Снова короткий смешок.
- Вы - на небесах, а я - Господь Бог. Но ты можешь называть меня
Джек. А теперь пойдемте. Я еще не завтракал - живу бобылем, без хозяйки в
доме. Некому готовить, и вообще, одиноко. - Он бросил довольный, хитрющий
взгляд на Глорию.
- Свиньей ты был, свиньей ты и остался, - отозвалась та.
- Точно. Разве плохо, что существует хоть что-то неизменное?
В каменной стене обширной комнаты виднелось несколько проходов, и
снова Гарри укололо смутное предчувствие, будто эти темные отверстия были
ему знакомы. Ходил ли он этим путем раньше? А если ходил, почему не
помнит?
Мир опять начал крениться, но на этот раз Гарри удалось скрыть
замешательство. Сосредоточься, приказал он себе и взглянул на
присоединившегося к ним человека. Странно. Неужели на этой планете все
мужчины такие мелкие и костлявые? На что уж Чазм не гигант, а Джек еще
менее внушителен. И вся эта чушь насчет Бога. Хотя бы ради приличия
назвался "божеством". Так нет же, именно Бог, единственный и неповторимый.
А рай? Место, безусловно, огромное и впечатляющее, но оно не укладывалось
в представлении Гарри о райских кущах.
Но все же в Джеке было что-то особенное. Он окутывался, как туманом,
неким неслыханным, завывающим смехом - словно вся Вселенная была шуткой,
которую только он, Джек, мог по достоинству оценить.
А Чазм, прежде казавшийся достаточно уверенным в себе, теперь был
явно напуган. Что за сила так подействовала на него?
Новый знакомый жестом пригласил всю компанию в один из проходов.
Глория двинулась первой. Чазм все еще находился в легком трансе, и Гарри,
проходя мимо, тронул его за локоть. Коротышка легонько подпрыгнул, но
сразу же последовал за ними. Черные глаза его медленно выцвели до
темно-лиловых, став похожими на синяки.
Метрах в двух впереди шествовал Джек, положив руку на талию Глории.
Они о чем-то мирно беседовали, и Гарри понял, что эти двое давно и хорошо
знали друг друга.
На мгновение он почувствовал горькую зависть. У него не было никого.
Никого во всей Вселенной, кому он мог бы доверять. Или любить. Или просто
идти бок о бок, касаясь верного друга.
Совершенно один.
Они вошли в туннель. Сверху и сзади что-то мерцало в воздухе,
какой-то отсвет, крошечный сдвиг атмосферы. Возможно, это был лишь обман
зрения, намек на свет.
Туннель, показавшийся таким темным после сияющей яркости хрустального
купола, на самом деле хорошо освещался. Пол был изготовлен из гладкого,
слегка губчатого материала, немного подающегося под ногами и поглощавшего
звуки шагов. Стены - из такого же переливчатого серого материала. Гарри
даже показалось, будто он идет внутри устрицы.
Вскоре туннель уперся в широкую дверь лифта. Джек пробежал пальцами
по кнопочному пульту рядом с дверью, потом обернулся и ухмыльнулся своим
спутникам.
- Что-то знакомое, - сказала Глория.
Он пожал плечами. Дверь лифта бесшумно отодвинулась, и Джек небрежно
махнул рукой, приглашая их войти.
- Сначала завтрак, - бросил он. - Ты ведь проголодался, не так ли,
Чазм?
Карлик торопливо кивнул и, сглотнув, шагнул внутрь.
Лифт, казалось, не двигался. Гарри посмотрел под ноги, на восточной
работы ковер. Почему все на Ариусе любят купаться в античной роскоши?
Чазмова гора напичкана полированным деревом и сверкающим металлом.
Колоссальное здание-храм. И вот теперь - никуда не едущий лифт с роскошным
ковром на полу.
- Что-нибудь сломалось? - спросил он.
Джек стоял, прислонившись к стене и сунув руки в карманы черных
джинсов. На его тенниске был изображен золотистый знак молнии.
- Не беспокойся, мы доберемся.
- Куда?
- Увидишь.
Дверь отворилась, и мужчина слегка поклонился.
- Добро пожаловать в мою скромную хижину.
Огромное помещение, длинное и широкое, было двухэтажным. Но оно,
почему-то, не поражало так размерами, как другие места на Ариусе. И в нем
царил хаос. Прямо впереди стоял пошарпанный деревянный кофейный столик,
окруженный низкими кожаными диванами. По всему большому залу были
расставлены другие столы, стулья и кресла. На трех стенах висели, там и
сям, книжные полки, заваленные всевозможными книгами. Гарри узнал этот
синдром - его собственные полки выглядели точно так же. Книги брались,
прочитывались и беспорядочно ставились обратно. Это - рабочие книжные
полки. Но у него самого было не так уж и много книг. У этого человека -
тысячи.
Несмотря на размеры помещения, оно казалось захламленным,
переполненным. Каждую плоскую поверхность занимали чаши, вазы с увядшими
цветами, металлические безделушки. В многочисленных пепельницах валялись
груды окурков. Стены, в промежутках между полками, были украшены
разнообразнейшими картинами. Одна из них привлекла внимание Гарри -
изображение парящей птицы. Внизу стояла подпись широким мазком кисти.
На кофейном столике лежала полусъеденная пицца. Джек плюхнулся на
диван рядом с этим столом и зажег сигарету.
Великолепно, подумал Гарри. Еще один заядлый курильщик. Хорошо, если
вентиляция здесь работает.
Дальняя стена представляла собой громадное окно, скрытое серыми
портьерами, пропускающими рассеянный свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
остриженные волосы отливали всеми оттенками цвета, который принято
называть каштановым. - Мне, однако, все начинает уже надоедать. Давайте-ка
выбираться из этой кучи мусора. Это - разбазаривание пространства, если
хотите знать мою точку зрения. - Он взглянул на хрустальный купол. -
Волшебник Оззи любит, правда, стеклянные крыши.
- Старый ты мошенник, - рассмеялась Глория.
Он снова улыбнулся своей таинственной улыбкой.
- Есть с кого брать пример.
Во время этого обмена любезностями, Гарри наблюдал за Чазмом. Карлик
словно оцепенел, то ли от совершенного почтения, то ли от крайнего ужаса.
Глаза приобрели цвет его черной кожи. Цвет угля и ночи. В мозгу Гарри
пронеслась фраза: "черный, как предательство". Он подвинулся ближе и
коснулся плеча Чазма.
- Что с вами?
Человечек дернулся, будто от удара током.
- Ай!
- Оставь его в покое, - сказал их новый компаньон ясным, почти
приятным голосом. - Через минуту он возьмет себя в руки. У него просто
кратковременный приступ алчности и благоговения. Правда, Чазм?
Коротышка не ответил.
- Алчности и благоговения? - удивился Гарри. - Почему?
- Чазм очень религиозен. - Человек хохотнул. - Верит в бога и в рай.
- Не понимаю.
Снова короткий смешок.
- Вы - на небесах, а я - Господь Бог. Но ты можешь называть меня
Джек. А теперь пойдемте. Я еще не завтракал - живу бобылем, без хозяйки в
доме. Некому готовить, и вообще, одиноко. - Он бросил довольный, хитрющий
взгляд на Глорию.
- Свиньей ты был, свиньей ты и остался, - отозвалась та.
- Точно. Разве плохо, что существует хоть что-то неизменное?
В каменной стене обширной комнаты виднелось несколько проходов, и
снова Гарри укололо смутное предчувствие, будто эти темные отверстия были
ему знакомы. Ходил ли он этим путем раньше? А если ходил, почему не
помнит?
Мир опять начал крениться, но на этот раз Гарри удалось скрыть
замешательство. Сосредоточься, приказал он себе и взглянул на
присоединившегося к ним человека. Странно. Неужели на этой планете все
мужчины такие мелкие и костлявые? На что уж Чазм не гигант, а Джек еще
менее внушителен. И вся эта чушь насчет Бога. Хотя бы ради приличия
назвался "божеством". Так нет же, именно Бог, единственный и неповторимый.
А рай? Место, безусловно, огромное и впечатляющее, но оно не укладывалось
в представлении Гарри о райских кущах.
Но все же в Джеке было что-то особенное. Он окутывался, как туманом,
неким неслыханным, завывающим смехом - словно вся Вселенная была шуткой,
которую только он, Джек, мог по достоинству оценить.
А Чазм, прежде казавшийся достаточно уверенным в себе, теперь был
явно напуган. Что за сила так подействовала на него?
Новый знакомый жестом пригласил всю компанию в один из проходов.
Глория двинулась первой. Чазм все еще находился в легком трансе, и Гарри,
проходя мимо, тронул его за локоть. Коротышка легонько подпрыгнул, но
сразу же последовал за ними. Черные глаза его медленно выцвели до
темно-лиловых, став похожими на синяки.
Метрах в двух впереди шествовал Джек, положив руку на талию Глории.
Они о чем-то мирно беседовали, и Гарри понял, что эти двое давно и хорошо
знали друг друга.
На мгновение он почувствовал горькую зависть. У него не было никого.
Никого во всей Вселенной, кому он мог бы доверять. Или любить. Или просто
идти бок о бок, касаясь верного друга.
Совершенно один.
Они вошли в туннель. Сверху и сзади что-то мерцало в воздухе,
какой-то отсвет, крошечный сдвиг атмосферы. Возможно, это был лишь обман
зрения, намек на свет.
Туннель, показавшийся таким темным после сияющей яркости хрустального
купола, на самом деле хорошо освещался. Пол был изготовлен из гладкого,
слегка губчатого материала, немного подающегося под ногами и поглощавшего
звуки шагов. Стены - из такого же переливчатого серого материала. Гарри
даже показалось, будто он идет внутри устрицы.
Вскоре туннель уперся в широкую дверь лифта. Джек пробежал пальцами
по кнопочному пульту рядом с дверью, потом обернулся и ухмыльнулся своим
спутникам.
- Что-то знакомое, - сказала Глория.
Он пожал плечами. Дверь лифта бесшумно отодвинулась, и Джек небрежно
махнул рукой, приглашая их войти.
- Сначала завтрак, - бросил он. - Ты ведь проголодался, не так ли,
Чазм?
Карлик торопливо кивнул и, сглотнув, шагнул внутрь.
Лифт, казалось, не двигался. Гарри посмотрел под ноги, на восточной
работы ковер. Почему все на Ариусе любят купаться в античной роскоши?
Чазмова гора напичкана полированным деревом и сверкающим металлом.
Колоссальное здание-храм. И вот теперь - никуда не едущий лифт с роскошным
ковром на полу.
- Что-нибудь сломалось? - спросил он.
Джек стоял, прислонившись к стене и сунув руки в карманы черных
джинсов. На его тенниске был изображен золотистый знак молнии.
- Не беспокойся, мы доберемся.
- Куда?
- Увидишь.
Дверь отворилась, и мужчина слегка поклонился.
- Добро пожаловать в мою скромную хижину.
Огромное помещение, длинное и широкое, было двухэтажным. Но оно,
почему-то, не поражало так размерами, как другие места на Ариусе. И в нем
царил хаос. Прямо впереди стоял пошарпанный деревянный кофейный столик,
окруженный низкими кожаными диванами. По всему большому залу были
расставлены другие столы, стулья и кресла. На трех стенах висели, там и
сям, книжные полки, заваленные всевозможными книгами. Гарри узнал этот
синдром - его собственные полки выглядели точно так же. Книги брались,
прочитывались и беспорядочно ставились обратно. Это - рабочие книжные
полки. Но у него самого было не так уж и много книг. У этого человека -
тысячи.
Несмотря на размеры помещения, оно казалось захламленным,
переполненным. Каждую плоскую поверхность занимали чаши, вазы с увядшими
цветами, металлические безделушки. В многочисленных пепельницах валялись
груды окурков. Стены, в промежутках между полками, были украшены
разнообразнейшими картинами. Одна из них привлекла внимание Гарри -
изображение парящей птицы. Внизу стояла подпись широким мазком кисти.
На кофейном столике лежала полусъеденная пицца. Джек плюхнулся на
диван рядом с этим столом и зажег сигарету.
Великолепно, подумал Гарри. Еще один заядлый курильщик. Хорошо, если
вентиляция здесь работает.
Дальняя стена представляла собой громадное окно, скрытое серыми
портьерами, пропускающими рассеянный свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67