Он увидел, что пилот оглянулся в его сторону. Кто-то еще находился на полу между сиденьями пилотов и пытался подняться. Пилот отвернулся и бросил вертолет в еще одно пике. Трос выдержал, обе машины неимоверно трясло, и тогда пилот снова оглянулся назад. Однако на этот раз он смотрел не на Огаста, а на трос.
Вертолет начал медленно подниматься вверх. С ужасом Огаст понял, что пилот пытался сделать. Он хотел перерубить кабель винтом. Не имея возможности улететь самому, он решил лишить этой возможности всех вместе.
Наконец-то Огаст отчаянным рывком перекинул ногу через лыжу. Как только полковник встал на обе ноги, он дотянулся до двери и чуть было не сорвал ее с петель. Забравшись в пассажирский салон, он в два прыжка достиг открытой пилотской кабины. Перешагнув через мужчину, который в полубессознательном состоянии лежал на полу, Огаст согнул руки в локтях, приняв боксерскую стойку. Со скоростью автомата он нанес несколько последовательных ударов по голове пилота и спихнул оглушенного мужчину с кресла.
Усевшись на место пилота, полковник зафиксировал ручку управления и обернулся к мужчине на полу.
— Хаузен? Поднимайтесь! Вы мне нужны, чтобы управлять этой чертовой штукой!
Немец все еще не пришел в себя.
— Я.., я пытался, хотел зависнуть для вас.., дважды.
— Спасибо, — поблагодарил Огаст. — А теперь давайте, действуйте...
Хаузен медленно начал забираться в кресло второго пилота.
— Чуть быстрее, пожалуйста! — крикнул ему Огаст. — Я понятия не имею, что тут делаю!
Постанывая, Хаузен рухнул в кресло, провел рукавом по налитым кровью глазам и взялся за ручку управления.
— Нормально, — пробормотал он едва слышно. — Я.., я ее держу.
— Выскочив из кресла пилота, полковник со злостью зашвырнул Доминика в салон и вернулся к открытой двери. Он высунулся наружу. Буасар мужественно пробирался к Маниготу.
— Мы здесь уже в безопасности! — прокричал Огаст Буасару. — Когда выручишь Манигота, отцепи трос?
Буасар дал знак, что понял, и Огаст снова нырнул в вертолет.
— Эй, там, наверху, как вы там? — прокричал он Хаузену.
— Мне уже лучше, — неуверенно ответил немец.
— Удерживайте вертолет на месте, пока не получите команду, — приказал ему Огаст. — Потом вернемся на фабрику.
Хаузен показал, что понял. Полковник поднял Доминика с пола и теперь уже швырнул в кресло.
— Не знаю, что ты там натворил, — сказал Огаст, стоя перед французом, — но надеюсь, что что-то достаточно серьезное, чтобы избавиться от тебя навечно.
Еще не придя до конца в себя, с окровавленным лицом, Доминик через силу поднял взгляд на полковника, его губы растянулись в злой улыбке.
— Вы можете остановить меня, — процедил он сквозь зубы, — но всех нас вам остановить не удастся. Нетерпимость.., расовая нетерпимость — это дороже золота.
Огаст фыркнул. И снова оглушил француза ударом по голове.
— Значит, на моем счету кое-что завелось, — заключил полковник.
Когда голова Доминика завалилась набок, Огаст вернулся к открытой двери. Дрожащими от напряжения руками он помог Маниготу попасть в салон. Когда Буасар избавился от троса, Огаст помог и ему. Затем полковник закрыл дверь и тяжко рухнул на пол.
Самое грустное заключалось в том, что этот выродок был прав. Расизм продолжал расцветать махровым цветом, как и его проповедники. Полковник свыкся с борьбой против этих нелюдей. И справлялся с этим очень неплохо. Да и сейчас получается не хуже, признался он себе. И хотя на то, чтобы его разум прислушался к голосу сердца, потребовалось время, полковник уже знал, что, когда они приземлятся, ему нужно будет сделать телефонный звонок.
Глава 73
Пятница, 00 часов 53 минуты, Тулуза, Франция
К тому времени, когда «оспри» вернулся, люди из жандармерии уже зачистили всю фабрику. «Якобинцев» захватили и на них надели наручники. Их по двое препроводили в отдельные офисные помещения. К каждой паре приставили по два охранника. Байон был убежден, что все мученики и герои являлись либо эксгибиционистами, либо марионетками в руках трусов. Они были менее склонны что-либо совершить, если на них некому было смотреть или их никто не провоцировал. Быстрый развал обороны «якобинцев» только укрепил определенные убеждения полковника относительно террористов. И прежде всего, что это трусливые стадные животные, которым не хватает духу сражаться, как только они остаются сами по себе или сталкиваются с равной или превосходящей их силой.
Какова бы ни была истина, но к тому времени, когда были затребованы полицейские автобусы, чтобы забрать арестованных, всякое сопротивление уже прекратилось. Были вызваны и машины «скорой помощи», хотя Байон настоял на том, чтобы ему оказали помощь на месте и он остался здесь до возвращения «оспри» и «лонгрейнджера». Вместе с остальными полковник наблюдал за происходившей в воздухе борьбой. До тех пор пока пилот самолета не доложил, что Доминика взяли, никто не знал, чем кончится затея Огаста.
Когда «оспри», а вслед за ним и «лонгрейнджер» приземлились, Огаст взялся лично передать Доминика жандармерии. Они появились из вертолета бок о бок, полковник удерживал предплечье француза в болевом замке. Попытайся тот сбежать, Огаст простым движением руки вызвал бы нестерпимую боль в кисти задержанного.
Доминик бежать не пытался. Он едва передвигал ноги. Огаст тут же сдал его жандармам. Сам полковник сел в микроавтобус вместе с Байоном и четырьмя его людьми.
— Передайте герру Хаузену, что он может получить свои заголовки в газетах, — попросил Байон Огаста, прежде чем они тронулись с места. — Скажите, я даже напишу их для него сам!
Огаст заверил полковника, что непременно передаст.
Пилот «оспри» заранее предупредил медиков на базе НАТО. Несмотря на то что синяки и ссадины Буасара и Манигота носили в основном душевный характер, но их было слишком много. К тому же у Манигота были сломаны два ребра.
Хуже всех обстояло дело с Хаузеном. Силясь остаться в сознании и сосредоточить остатки энергии на обратном полете, он все же рассказал Огасту, что сначала Доминик пытался его удавить. И каждый раз, когда Хаузен приходил в себя, он хотел овладеть управлением вертолета, но Доминик снова душил его и избивал ногами. Не успел вертолет приземлиться, как Хаузен рухнул ничком на панель управления.
Худ забрался в «лонгрейнджер», чтобы приглядеть за заместителем министра, пока того не увезут в больницу. Пол уселся рядом с ним в кресло пилота в ожидании, когда натовские медики разберутся с ранеными.
Худ окликнул немца по имени. Хаузен посмотрел в его сторону и слабо улыбнулся.
— Мы его взяли... — проговорил он.
— Это вы его взяли, — поправил немца Худ.
— Я готов был погибнуть, только бы при этом он погиб вместе со мной, — признался Хаузен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121