— Кстати, знаете, сколько длится половой акт у дельфинов? — спросил Максимов.
Женщина сначала настороженно стрельнула в него взглядом, но потом природное любопытство взяло верх.
— Ну?
— Шесть часов.
На несколько секунд на ее лице застыло ошарашенное выражение. Затем она взяла себя в руки.
— Надо же, — задумчиво протянула она. — Выходит, Дельфин не врет.
Максимов не стал уточнять, что собственно спаривание занимает лишь несколько секунд, когда самец и самка живыми ракетами взлетают над водой на несколько метров. Но любовная игра действительно длится часы. И тогда вода кипит от бурных дельфиньих ласк. Зрелище незабываемое, даже пугающее в своей неприкрытой первобытной красоте.
Он положил на стойку деньги, барменша быстро пересчитала их и бросила в кассу.
— Скоро закрываемся, — сказала она уже как своему. — Это сегодня здесь такой бардак. А в будни тихо. Особенно днем.
— Будет время, заскочу, — пообещал Максимов.
— И когда же они напьются, черти! — проворчала барменша, бросив недобрый взгляд в темный конец зала.
Компания, дошедшая до предела загула еще до прихода Максимова, голосила на все лады. Всем разом приспичило толкнуть речь, что они и делали, перебивая друг друга.
«До следующей стадии „мордой в салат“ здесь допиться не успеют, — оценил состояние компании Максимов. — Придется менять дислокацию».
Словно уловив его мысли, кто-то у сдвинутых столиков закричал, заглушая всех: «Айда поздравим маму!» Несмотря на всю странность идеи, массы одобрили ее дружным гоготом.
Загрохотали стулья, жалобно зазвенела посуда.
— А на посошок, мужики?! — напомнил предводитель;
Эту идею массы тут же претворили в жизнь, расплескав по стаканам остатки водки.
Выпив, дружно повалили на выход. Одного пришлось тащить, подхватив под руки. Ступни у него подвернулись и скребли по полу, как у паралитика, но человек периодически поднимал голову и улыбался окружающим, демонстрируя, что он еще жив и радуется жизни.
Потеснив Максимова, на стойку грудью плюхнулся мужик в распахнутой до пупа рубашке. Обдал запахом пота и спирта.
— Тетя Даша, водки! — выдохнул он.
— А больше тебе ничего не дать? — Тетя Даша скрестила руки на пышной груди.
— И шампанского. Две бутылки. — Он вытащил из кармана деньги, рассыпал по стойке. — О, блин... Тетя Даш, посчитай сама, тут хватит.
Барменша сгребла купюры в стопочку, быстро пересчитала. Одну отложила.
— Сдачи не надо. — Мужик пьяно облизнул губы.
— Да иди ты, — поморщилась тетя Даша. — Лучше шоколад девкам возьми.
— Эта-а мысль, — протянул мужик. — Шоколада, шампанского... И водки! — вспомнил он.
Тетя Даша наклонилась, вытащила из-под стойки три бутылки — «Столичную» и две шампанского. С полки сняла плитку шоколада.
Мужик повернулся к Максимову. Долго наводил резкость мутных глаз.
— Праздник у нас, братан, -произнес он, признав в Максимове знакомого.
— Ага, праздник! Триста лет граненому стакану. — Тетя Даша шлепнула шоколадкой по стойке. — Отстань от человека, Тихон!
— Понял, понял, не кричи. — Тихон собрался; прицелился и сгреб в охапку бутылки.
— Ирод!— вздохнула барменша. Сунула ему в карман шоколадку. — Иди уж, а то без тебя уедут.
Тихон, забавно косолапя, бросился к дверям.
После ухода компании в кафе повисла мертвая тишина. Барменша устало прошла в подсобку.
Максимов сделал глоток кофе, закурил сигарету. До закрытия кафе оставалось меньше получаса, столько же до контрольного срока появления связника. Если не придет, встреча переносилась на завтра, но уже в другое место.
Он почувствовал движение за спиной и оглянулся.
— Привет. - Карина улыбалась ему как хорошему знакомому.
Платок с черепами теперь болтался на шее, и густые волосы рассыпались по плечам, источая свечение медного цвета. Лицо она успела умыть, даже наложила минимум косметики. Подведенные черные глаза стали еще больше. На раскрасневшихся щеках играли глубокие ямочки. Максимов лишь кивнул. Встреча со связным так и называлась — «личный контакт», что подразумевало, что они знают друг друга в лицо. И никаких паролей. Но насчет Карины он никаких инструкций не получал.
«Две встречи за два часа — это уже слишком подозрительно», — отрешенно подумал он.
Привычно оценил бойцовские качества противника. Гибкая и верткая Карина могла увернуться от первого удара, но после второго навсегда отправилась бы в Нижний мир.
— А я уже час смотрю, ты это или нет. — Карина без приглашения забралась на соседний стул. — Клевая у тебя куртка.
К острому запаху мокрой кожи примешивался легкий аромат духов. Максимов повел носом и уловил еще один — водки.
— Ты была с ними? — спросил он, чтобы убедиться, что угадал.
— Ну -Она подперла щеку кулачком. -У Лешки сын родился. А, так ты Лешку видел! Его на руках выносили. Все поехали жену поздравлять. В роддом. А я увидела тебя и осталась.
— А кто тебе Леша? — спросил Максимов.
— Просто знакомый. — Она пожала плечом. — Он один раз выручил меня, сегодня — я его. Все, в расчете.
— Разумно. — Максимов покрутил в пальцах рюмку.
— Оттягиваешься или начинаешь? — хитро сузив глаза, поинтересовалась Карина.
— Начинаю.
— Можно с тобой?
— Присоединяйся, — разрешил Максимов. — Новое поколение выбирает пепси?
— Новое поколение выбирает «Балтику». — Она расстегнула косую змейку на куртке, достала из-за пазухи бутылку «девятки». — Откроешь?
Максимов зажигалкой ловко сковырнул пробку. Поставил бутылку на стойку
Карина уже сунула в рот сигарету, пришлось дать ей прикурить.
— Ты его знаешь?-Карина глазами указала на дверь. Максимов посмотрел на странного вида пожилого мужчину у дверей. Высокий, в нелепо болтающемся плаще. Седой всклокоченный венчик на непропорционально маленькой голове. Мужчина озирался по сторонам, близоруко щуря глаза. Вид у него был какой-то потерянный и затравленный, словно пьяная компания походя дала ему по голове и отняла кошелек.
— Первый раз вижу, — прошептал Максимов. ; — А что он на тебя так пялится? — Карина отхлебнула пиво, словно прочищала горло, и неожиданно звонко спросила: — Гражданин, вам что-то надо?
Мужчина смущенно затоптался на месте, резко развернулся и исчез за дверью.
Тетя Даша высунула голову из подсобки и подозрительно осмотрела зал.
— Дельфин, кончай к людям приставать!-не разобравшись, крикнула она.
«Ну, блин, попал!— подумал Максимов. — Надо и мне принять для конспирации».
Едва поднес рюмку к губам, в голове возник странный низкий звук, словно гудел пароход. Протяжно, тягуче, тревожно.
Боль тюкнула в висок. Рука у Максимова дрогнула.
Он пересилил себя, поймал губами кромку рюмки и выцедил до дна жгучую жидкость. Сначала от коньяка свело гортань, потом жар вспыхнул в животе, поднялся к голове и растопил ледяной осколок боли, засевшей в виске.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136