Я велю сейчас же отвезти вас домой на нашей машине. Вы работаете завтра?
Женщина подняла залитое слезами лицо и смущенно улыбнулась, как бы извиняясь за минутную слабость.
— Да, я служу домработницей в итальянской семье, которая живет тут, в Монте-Карло.
Комиссар ответил ей улыбкой.
— Назовите фамилию этого месье вон тому человеку в коричневом пиджаке, инспектору Морелли. Мы постараемся, чтобы вам дали два оплаченных выходных дня за причиненное беспокойство сегодняшней ночью. И вы сможете побыть с вашим сыном, если хотите…
Комиссар повернулся к Пьеро.
— Что же касается тебя, молодой человек, то скажи-ка мне, хотел бы ты провести день в нашей машине, поговорить по рации с полицейским управлением и стать у нас почетным полицейским?
Наверное Пьеро не знал, что значит стать почетным полицейским, но при одной только мысли, что его будут возить в полицейской машине, глаза его засияли.
— И дадите мне наручники? И я смогу включать сирену?
— Конечно, сколько хочешь. И получишь пару новеньких наручников в подарок, если пообещаешь, что прежде чем арестовать кого-то, спросишь у нас разрешения.
Юло сделал знак агенту, и тот взялся проводить Пьеро и его мать домой. Когда они выходили, слышно было как парень сказал матери:
— Теперь, когда я стал почетным полицейским, я арестую дочку мадам Нарбонн, она все время смеется надо мной, отвезу ее в тюрьму и…
Они так никогда и не узнали, что ожидало несчастную дочку мадам Нарбонн, потому что голос Пьеро из коридра до них не долетел.
Фрэнк облокотился на стол и задумчиво посмотрел на конверт пластинки, которую парень принес из архива.
— Карлос Сантана. «Lotus». Концертный альбом. Записан на в Японии в семьдесят пятом году.
Морелли взял конверт и внимательно осмотрел с обеих сторон.
— Почему этот человек дал нам прослушать мелодию с пластинки, записанной в Японии почти тридцать лет тому назад? Что он хотел этим сказать?
Юло, посмотрев в окно на машину, увозившую Пьеро и его мать, повернулся и взглянул на часы. Была половина пятого утра.
— Не знаю, но нам необходимо понять это как можно скорее.
Он помолчал, он не высказал вслух мысль, которая возникла в этот момент у каждого: «Если только уже не поздно…»
16
Аллен Йосида подписал чек и протянул его сотруднику ресторана.
Для сегодняшней вечеринки доме он специально выписал из Парижа шеф-повара своего любимого ресторана «Ле Пре Кателан» в Булонском лесу. Это обошлось в целое состояние, но стоило того. Он до сих пор помнит изысканный вкус супа из лягушек с фисташками — из необыкновенного меню этого вечера.
— Спасибо, Пьер. Все было великолепно, как всегда. Как вы заметите, я добавил к сумме чека чаевые для вас.
— Спасибо вам, мистер Йосида. Вы как всегда щедры. Не беспокойтесь, не надо провожать меня, я знаю дорогу. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, друг мой.
Пьер слегка поклонился, и Йосида ответил ему тем же. Человек неслышно удалился за дверь из темного дерева. Подождав, пока заурчит стартер, Йосида взял со стола пульт управления и направил его на деревянную панель на стене слева. Панель бесшумно раздвинулась, обнаружив целый ряд экранов, на которые поступали изображения с видеокамер, размещенных повсюду в доме. На одном из них он увидел, как выезжает за ограду машина Пьеро и охранники, закрывают за ней ворота.
Он был один.
В просторной гостиной повсюду заметны были следы вечеринки. Персонал ресторана унес свой инвентарь и незаметно удалился, как было принято. На следующий день придут уборщицы и наведут порядок. Аллен Йосида не любил, чтобы в его доме находились посторонние. Люди, которые обслуживали его, прибывали утром и вечером уходили. Если нужно было, он просил кого-нибудь из них остаться, или же приглашал людей со стороны. Он предпочитал быть единственным хозяином своих ночей, дабы не опасаться, что чьи-то нескромные глаза и уши случайно обнаружат то, чем он желал располагать исключительно в полнейшем одиночестве.
Он вышел в сад через огромные, распахнутые прямо в ночь стеклянные двери. Снаружи, хитроумная цветная подсветка создавала теневые эффекты среди деревьев, кустарников и цветочных клумб — заслуга специалиста по ландшафту, выписанного из Финляндии. Он отцепил галстук-«бабочку» с элегантного смокинга от «Армани» и расстегнул белую рубашку. Не расшнуровывая, скинул, придержав пятку носком, лакированные ботинки. Наклонившись, снял и шелковые носки, бросив их тут же. Он любил ходить босиком по влажной траве. И теперь направился к ярко освещенному бассейну с переливом, который днем, казалось, соприкасался с морем, а сейчас сверкал, словно огромный аквамарин, вставленный во мрак ночи.
Он опустился в шезлонг у края бассейна и вытянул ноги. Осмотрелся. Луна была в ущербе этой ночью, на море мерцали редкие огни. Прямо перед ним за высоким мысом в контражуре угадывались огни Монте-Карло, откуда сегодня вечером приехало большинство гостей.
Слева находился дом.
Йосида обернулся к нему. Он любил этот дом, считал его просто подарком судьбы. Здание в стиле ретро восхищало его сочетанием красоты со строгой функциональностью. Талантливый архитектор построил некогда этот дом для звезды былых лет — Греты Гарбо. Когда Аллен приобрел это долго пустовавшее здание, то поручил перестроить его одному знаменитому и тоже очень талантливому архитектору, Фрэнку Гери, спроектировавшему музей Гугенхейма в Бильбао.
Он предоставил архитектору полную свободу действий, попросив только об одном — сохранить нетронутым сам дух дома. В результате получилось нечто совершенно ошеломительное, к тому же в сочетании с самой передовой технологией. Вилла, при виде которой люди буквально замирали, открыв от изумления рты, — что случилось и с ним самим, когда он впервые вошел сюда. Ни минуты не задумываясь, он оплатил счет за услуги, где нулям, казалось не было конца.
Он откинулся на спинку шезлонга, повертел головой, расслабляя шейные позвонки. Затем достал из внутреннего кармана золотой флакончик. Отвинтил крышку и высыпал на ладонь крохотную щепотку белого порошка. Поднес к носу и втянул кокаин прямо с руки, отерев пальцем ноздри, чтобы вобрать остатки.
Все вокруг говорило о его успехе и силе. И все же Аллен Йосида не строил иллюзий. Он очень хорошо помнил своего отца, который гнул спину, выгружая из рефрижераторов ящики со свежей рыбой, поступавшей с побережья, и развозя их потом на своем пикапе в японские рестораны. Он помнил, как тот возвращался домой с работы, весь пропахнув рыбой, и сколько ни мылся, не мог удалить запах с рук. Помнил их запущенный дом в столь же запущенном квартале Нью-Йорка и бесконечные разговоры родителей, что нужно починить крышу и исправить сантехнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
Женщина подняла залитое слезами лицо и смущенно улыбнулась, как бы извиняясь за минутную слабость.
— Да, я служу домработницей в итальянской семье, которая живет тут, в Монте-Карло.
Комиссар ответил ей улыбкой.
— Назовите фамилию этого месье вон тому человеку в коричневом пиджаке, инспектору Морелли. Мы постараемся, чтобы вам дали два оплаченных выходных дня за причиненное беспокойство сегодняшней ночью. И вы сможете побыть с вашим сыном, если хотите…
Комиссар повернулся к Пьеро.
— Что же касается тебя, молодой человек, то скажи-ка мне, хотел бы ты провести день в нашей машине, поговорить по рации с полицейским управлением и стать у нас почетным полицейским?
Наверное Пьеро не знал, что значит стать почетным полицейским, но при одной только мысли, что его будут возить в полицейской машине, глаза его засияли.
— И дадите мне наручники? И я смогу включать сирену?
— Конечно, сколько хочешь. И получишь пару новеньких наручников в подарок, если пообещаешь, что прежде чем арестовать кого-то, спросишь у нас разрешения.
Юло сделал знак агенту, и тот взялся проводить Пьеро и его мать домой. Когда они выходили, слышно было как парень сказал матери:
— Теперь, когда я стал почетным полицейским, я арестую дочку мадам Нарбонн, она все время смеется надо мной, отвезу ее в тюрьму и…
Они так никогда и не узнали, что ожидало несчастную дочку мадам Нарбонн, потому что голос Пьеро из коридра до них не долетел.
Фрэнк облокотился на стол и задумчиво посмотрел на конверт пластинки, которую парень принес из архива.
— Карлос Сантана. «Lotus». Концертный альбом. Записан на в Японии в семьдесят пятом году.
Морелли взял конверт и внимательно осмотрел с обеих сторон.
— Почему этот человек дал нам прослушать мелодию с пластинки, записанной в Японии почти тридцать лет тому назад? Что он хотел этим сказать?
Юло, посмотрев в окно на машину, увозившую Пьеро и его мать, повернулся и взглянул на часы. Была половина пятого утра.
— Не знаю, но нам необходимо понять это как можно скорее.
Он помолчал, он не высказал вслух мысль, которая возникла в этот момент у каждого: «Если только уже не поздно…»
16
Аллен Йосида подписал чек и протянул его сотруднику ресторана.
Для сегодняшней вечеринки доме он специально выписал из Парижа шеф-повара своего любимого ресторана «Ле Пре Кателан» в Булонском лесу. Это обошлось в целое состояние, но стоило того. Он до сих пор помнит изысканный вкус супа из лягушек с фисташками — из необыкновенного меню этого вечера.
— Спасибо, Пьер. Все было великолепно, как всегда. Как вы заметите, я добавил к сумме чека чаевые для вас.
— Спасибо вам, мистер Йосида. Вы как всегда щедры. Не беспокойтесь, не надо провожать меня, я знаю дорогу. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, друг мой.
Пьер слегка поклонился, и Йосида ответил ему тем же. Человек неслышно удалился за дверь из темного дерева. Подождав, пока заурчит стартер, Йосида взял со стола пульт управления и направил его на деревянную панель на стене слева. Панель бесшумно раздвинулась, обнаружив целый ряд экранов, на которые поступали изображения с видеокамер, размещенных повсюду в доме. На одном из них он увидел, как выезжает за ограду машина Пьеро и охранники, закрывают за ней ворота.
Он был один.
В просторной гостиной повсюду заметны были следы вечеринки. Персонал ресторана унес свой инвентарь и незаметно удалился, как было принято. На следующий день придут уборщицы и наведут порядок. Аллен Йосида не любил, чтобы в его доме находились посторонние. Люди, которые обслуживали его, прибывали утром и вечером уходили. Если нужно было, он просил кого-нибудь из них остаться, или же приглашал людей со стороны. Он предпочитал быть единственным хозяином своих ночей, дабы не опасаться, что чьи-то нескромные глаза и уши случайно обнаружат то, чем он желал располагать исключительно в полнейшем одиночестве.
Он вышел в сад через огромные, распахнутые прямо в ночь стеклянные двери. Снаружи, хитроумная цветная подсветка создавала теневые эффекты среди деревьев, кустарников и цветочных клумб — заслуга специалиста по ландшафту, выписанного из Финляндии. Он отцепил галстук-«бабочку» с элегантного смокинга от «Армани» и расстегнул белую рубашку. Не расшнуровывая, скинул, придержав пятку носком, лакированные ботинки. Наклонившись, снял и шелковые носки, бросив их тут же. Он любил ходить босиком по влажной траве. И теперь направился к ярко освещенному бассейну с переливом, который днем, казалось, соприкасался с морем, а сейчас сверкал, словно огромный аквамарин, вставленный во мрак ночи.
Он опустился в шезлонг у края бассейна и вытянул ноги. Осмотрелся. Луна была в ущербе этой ночью, на море мерцали редкие огни. Прямо перед ним за высоким мысом в контражуре угадывались огни Монте-Карло, откуда сегодня вечером приехало большинство гостей.
Слева находился дом.
Йосида обернулся к нему. Он любил этот дом, считал его просто подарком судьбы. Здание в стиле ретро восхищало его сочетанием красоты со строгой функциональностью. Талантливый архитектор построил некогда этот дом для звезды былых лет — Греты Гарбо. Когда Аллен приобрел это долго пустовавшее здание, то поручил перестроить его одному знаменитому и тоже очень талантливому архитектору, Фрэнку Гери, спроектировавшему музей Гугенхейма в Бильбао.
Он предоставил архитектору полную свободу действий, попросив только об одном — сохранить нетронутым сам дух дома. В результате получилось нечто совершенно ошеломительное, к тому же в сочетании с самой передовой технологией. Вилла, при виде которой люди буквально замирали, открыв от изумления рты, — что случилось и с ним самим, когда он впервые вошел сюда. Ни минуты не задумываясь, он оплатил счет за услуги, где нулям, казалось не было конца.
Он откинулся на спинку шезлонга, повертел головой, расслабляя шейные позвонки. Затем достал из внутреннего кармана золотой флакончик. Отвинтил крышку и высыпал на ладонь крохотную щепотку белого порошка. Поднес к носу и втянул кокаин прямо с руки, отерев пальцем ноздри, чтобы вобрать остатки.
Все вокруг говорило о его успехе и силе. И все же Аллен Йосида не строил иллюзий. Он очень хорошо помнил своего отца, который гнул спину, выгружая из рефрижераторов ящики со свежей рыбой, поступавшей с побережья, и развозя их потом на своем пикапе в японские рестораны. Он помнил, как тот возвращался домой с работы, весь пропахнув рыбой, и сколько ни мылся, не мог удалить запах с рук. Помнил их запущенный дом в столь же запущенном квартале Нью-Йорка и бесконечные разговоры родителей, что нужно починить крышу и исправить сантехнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148