главное для меня в этот момент было, чтобы мои охранники ничего не пронюхали об этом телефонном разговоре.
Габриеля Уайтвотера в этот воскресный полдень не было дома.
Я смотрел на нежно светящийся дисплей телефона. Номер был верный. Мой пересчёт времени на Санта-Барбару – тоже. А работа в окружении розовых фламинго и двадцати трёх сортов минеральной воды должна была истечь ещё в пятницу, так он говорил. Где же он тогда торчит?
Может, всё-таки охраняет? Может, полный сервис включает его присутствие в выходные дни и ночлег? Или его вызвал к себе новый хозяин уже другой сказочной виллы?
На всякий случай я позвонил по номеру, по которому говорил с ним в прошлое воскресенье. Если не застану там Габриеля, то хотя бы его клиента, а он мне, может быть, что-нибудь подскажет.
– Да? – Это был высокий голос с заунывным тоном, который сразу создавал в воображении портрет говорящего: бледный очкарик, гребущий миллионы долларов из Интернета, но ещё ни разу не переспавший с женщиной.
Я как можно короче изложил ему, чего я хочу.
– Ах, вон что, – сказал он, потом возникла пауза. Пауза, которую я, вообще-то, не мог себе позволить. – Значит, вы друг Габриеля? – спросил он наконец, как будто я ему только что не объяснил это.
– Да, – сказал я с явным нетерпением в голосе. Чтобы он поторопился.
Он вздохнул, как будто всё это для него было очень обременительно.
– Ну да, я думаю, вам можно это сказать. Габриель попал под машину.
При этих словах я ощутил, как в глубине моих внутренностей вдруг активизировался агрегат, который в меня имплантировали контрабандой: такая штука, состоящая из щипцов и кусачек.
– Попал под машину? Что это значит?
– Сам я этого не видел. Мне рассказывала соседка, но она надёжный источник.
– Как это случилось?
– Грузовик. Вчера утром. Что довольно странно, потому что грузовики здесь практически не ездят. А если ездят, то не быстро, из-за множества припаркованных машин. Моя соседка говорила, что теоретически Габриель ещё мог отскочить в сторону, грузовик наехал на него только потому, что он от ужаса будто бы застыл на месте. Но я не знаю, так ли это. Должно быть, всё кончилось плохо. На дороге остались пятна крови. Хотя «скорая помощь» приехала тут же, словно дожидалась за углом, так сказала мне соседка. Как я понимаю, в таких случаях не выживают.
После этого разговора я сидел словно контуженный и чувствовал, как меня заливает пот.
Застыл от ужаса? Это Габриель-то, киборг? Внутренние системы должны были катапультировать его на сорок метров в течение доли секунды.
Я откинулся спиной к стене, и мне пришлось подавлять в себе чувство бездонного ужаса, засасывающего как зыбучие пески. Габриель мёртв? Попал под грузовик?
Мне снова вспомнился случай на обратном пути из кафе «Литеарта», и на какой-то момент у меня потемнело в глазах. Неужто это было покушение? Или просто совпадение событий, закон парных случаев?
Я достал листок с номерами остальных телефонов.
Хуан Гомес к аппарату не подошёл.
Форрест Дюбуа тоже.
По номеру Джека Монроя ответил дребезжащий старушечий голосок:
– Я лишь хозяйка квартиры. Мне восемьдесят два года, и мне теперь куда-то надо девать вещи мистера Монроя. Итак, если вы его друг, то не могли бы вы зайти и посмотреть, не пригодится ли вам что-нибудь…
У меня хватило твёрдости спросить, что случилось с мистером Монроем.
– Тромбоз, кажется, так это называют? Сгусток свернувшейся крови. Я не очень в этом разбираюсь. В пятницу вечером он ещё заносил мне наверх покупки. Такой молодой человек.
В трубке раздался писк на её полуслове, и связь прервалась. Я сидел, смотрел на дисплей, где светилась цифра 0,00 евро, и до меня дошло, что я остался последним живым киборгом.
18
Присмотрись, действительно ли верные знаки указывают на близкое несчастье. Чаще всего мы сражаемся с собственными предположениями, и нас водят за нос непроверенные слухи.
Сенека. Нравственные письма
Мне потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя после этой мысли. Я отложил в сторону ставший бесполезным мобильный телефон, сжал кулаки, почувствовал, как напряглись мускулы, набрал в лёгкие воздуха. Это было приятное ощущение. Я ещё жив. У меня ещё оставались какие-то возможности.
Я сунул телефон назад в тайник, хотя в обозримом времени не видел для него применения. Но ни к чему было наводить на лишние мысли возможных будущих взломщиков.
Потом я встал, потянулся, пошевелил плечами, напряг мышцы ног и подвигался, пока не привёл всё своё тело в приятное состояние и не наполнил его ощущением непобедимости. Я знал, что это не соответствует действительности, что всё совсем не так, но в этот момент мне было необходимо так чувствовать себя.
Мне снова пришло в голову то, что сказал Финиан. От тех, что вокруг вашего дома, вам надо как-то ускользнуть.
Не повредит немного поупражняться в этом.
Я направился к задней двери, присел на корточки и стал отвинчивать нижнюю из двух стальных штанг, на которых был натянут пропылённый, жутко старомодный кусок гардинной ткани, закрывающий внутреннюю сторону двери: деталь внутреннего убранства, которая казалась дошедшей сюда из времён Второй мировой войны. Этим я немного гордился, поскольку на самом деле я привинтил эту шторку в 1995 году, хоть и пустил на неё остаток ткани, найденный наряду с другими бесполезными вещами в коробке, оставшейся от предыдущей жилицы.
Задачей этой шторки было скрыть от возможных посетителей, что в дверь вмонтирована дополнительная конструкция. Вмонтирована тоже собственноручно. Для этого понадобилось: пила-ножовка, несколько шарниров и две задвижки из латуни с шурупами, а кроме того, знакомство с местным пенсионером, мастером на все руки, который взял меня с собой на строительный рынок в Трали на своём хоть и старом, но крепком грузовичке, не отходил там от меня до тех пор, пока я не купил всё необходимое, и надавал мне при этом кучу полезных советов из своего богатого опыта, в которых я совершенно не нуждался.
Я называю эту конструкцию моим кошачьим лазом, каковой он и есть, если не считать того, что в него смог бы пролезть и взрослый тигр. В первое время, когда я, персонифицированная государственная тайна Соединённых Штатов Америки, жил один в чужой стране, я не мог избавиться от мысли, что в один прекрасный день у меня может возникнуть потребность незаметно бежать из моего дома. Задняя дверь для такого намерения – неплохое начало, но такие дома, как у меня, стандартны для Ирландии, отчего мой недоброжелательный преследователь наверняка наблюдал бы за мной и с обратной стороны дома и открывшуюся дверь неизбежно бы заметил. Оттого и лаз: он приспособлен в двери так низко, что его не видно из-за окружающей сад стены, и позволяет использовать дверь, не открывая её.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Габриеля Уайтвотера в этот воскресный полдень не было дома.
Я смотрел на нежно светящийся дисплей телефона. Номер был верный. Мой пересчёт времени на Санта-Барбару – тоже. А работа в окружении розовых фламинго и двадцати трёх сортов минеральной воды должна была истечь ещё в пятницу, так он говорил. Где же он тогда торчит?
Может, всё-таки охраняет? Может, полный сервис включает его присутствие в выходные дни и ночлег? Или его вызвал к себе новый хозяин уже другой сказочной виллы?
На всякий случай я позвонил по номеру, по которому говорил с ним в прошлое воскресенье. Если не застану там Габриеля, то хотя бы его клиента, а он мне, может быть, что-нибудь подскажет.
– Да? – Это был высокий голос с заунывным тоном, который сразу создавал в воображении портрет говорящего: бледный очкарик, гребущий миллионы долларов из Интернета, но ещё ни разу не переспавший с женщиной.
Я как можно короче изложил ему, чего я хочу.
– Ах, вон что, – сказал он, потом возникла пауза. Пауза, которую я, вообще-то, не мог себе позволить. – Значит, вы друг Габриеля? – спросил он наконец, как будто я ему только что не объяснил это.
– Да, – сказал я с явным нетерпением в голосе. Чтобы он поторопился.
Он вздохнул, как будто всё это для него было очень обременительно.
– Ну да, я думаю, вам можно это сказать. Габриель попал под машину.
При этих словах я ощутил, как в глубине моих внутренностей вдруг активизировался агрегат, который в меня имплантировали контрабандой: такая штука, состоящая из щипцов и кусачек.
– Попал под машину? Что это значит?
– Сам я этого не видел. Мне рассказывала соседка, но она надёжный источник.
– Как это случилось?
– Грузовик. Вчера утром. Что довольно странно, потому что грузовики здесь практически не ездят. А если ездят, то не быстро, из-за множества припаркованных машин. Моя соседка говорила, что теоретически Габриель ещё мог отскочить в сторону, грузовик наехал на него только потому, что он от ужаса будто бы застыл на месте. Но я не знаю, так ли это. Должно быть, всё кончилось плохо. На дороге остались пятна крови. Хотя «скорая помощь» приехала тут же, словно дожидалась за углом, так сказала мне соседка. Как я понимаю, в таких случаях не выживают.
После этого разговора я сидел словно контуженный и чувствовал, как меня заливает пот.
Застыл от ужаса? Это Габриель-то, киборг? Внутренние системы должны были катапультировать его на сорок метров в течение доли секунды.
Я откинулся спиной к стене, и мне пришлось подавлять в себе чувство бездонного ужаса, засасывающего как зыбучие пески. Габриель мёртв? Попал под грузовик?
Мне снова вспомнился случай на обратном пути из кафе «Литеарта», и на какой-то момент у меня потемнело в глазах. Неужто это было покушение? Или просто совпадение событий, закон парных случаев?
Я достал листок с номерами остальных телефонов.
Хуан Гомес к аппарату не подошёл.
Форрест Дюбуа тоже.
По номеру Джека Монроя ответил дребезжащий старушечий голосок:
– Я лишь хозяйка квартиры. Мне восемьдесят два года, и мне теперь куда-то надо девать вещи мистера Монроя. Итак, если вы его друг, то не могли бы вы зайти и посмотреть, не пригодится ли вам что-нибудь…
У меня хватило твёрдости спросить, что случилось с мистером Монроем.
– Тромбоз, кажется, так это называют? Сгусток свернувшейся крови. Я не очень в этом разбираюсь. В пятницу вечером он ещё заносил мне наверх покупки. Такой молодой человек.
В трубке раздался писк на её полуслове, и связь прервалась. Я сидел, смотрел на дисплей, где светилась цифра 0,00 евро, и до меня дошло, что я остался последним живым киборгом.
18
Присмотрись, действительно ли верные знаки указывают на близкое несчастье. Чаще всего мы сражаемся с собственными предположениями, и нас водят за нос непроверенные слухи.
Сенека. Нравственные письма
Мне потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя после этой мысли. Я отложил в сторону ставший бесполезным мобильный телефон, сжал кулаки, почувствовал, как напряглись мускулы, набрал в лёгкие воздуха. Это было приятное ощущение. Я ещё жив. У меня ещё оставались какие-то возможности.
Я сунул телефон назад в тайник, хотя в обозримом времени не видел для него применения. Но ни к чему было наводить на лишние мысли возможных будущих взломщиков.
Потом я встал, потянулся, пошевелил плечами, напряг мышцы ног и подвигался, пока не привёл всё своё тело в приятное состояние и не наполнил его ощущением непобедимости. Я знал, что это не соответствует действительности, что всё совсем не так, но в этот момент мне было необходимо так чувствовать себя.
Мне снова пришло в голову то, что сказал Финиан. От тех, что вокруг вашего дома, вам надо как-то ускользнуть.
Не повредит немного поупражняться в этом.
Я направился к задней двери, присел на корточки и стал отвинчивать нижнюю из двух стальных штанг, на которых был натянут пропылённый, жутко старомодный кусок гардинной ткани, закрывающий внутреннюю сторону двери: деталь внутреннего убранства, которая казалась дошедшей сюда из времён Второй мировой войны. Этим я немного гордился, поскольку на самом деле я привинтил эту шторку в 1995 году, хоть и пустил на неё остаток ткани, найденный наряду с другими бесполезными вещами в коробке, оставшейся от предыдущей жилицы.
Задачей этой шторки было скрыть от возможных посетителей, что в дверь вмонтирована дополнительная конструкция. Вмонтирована тоже собственноручно. Для этого понадобилось: пила-ножовка, несколько шарниров и две задвижки из латуни с шурупами, а кроме того, знакомство с местным пенсионером, мастером на все руки, который взял меня с собой на строительный рынок в Трали на своём хоть и старом, но крепком грузовичке, не отходил там от меня до тех пор, пока я не купил всё необходимое, и надавал мне при этом кучу полезных советов из своего богатого опыта, в которых я совершенно не нуждался.
Я называю эту конструкцию моим кошачьим лазом, каковой он и есть, если не считать того, что в него смог бы пролезть и взрослый тигр. В первое время, когда я, персонифицированная государственная тайна Соединённых Штатов Америки, жил один в чужой стране, я не мог избавиться от мысли, что в один прекрасный день у меня может возникнуть потребность незаметно бежать из моего дома. Задняя дверь для такого намерения – неплохое начало, но такие дома, как у меня, стандартны для Ирландии, отчего мой недоброжелательный преследователь наверняка наблюдал бы за мной и с обратной стороны дома и открывшуюся дверь неизбежно бы заметил. Оттого и лаз: он приспособлен в двери так низко, что его не видно из-за окружающей сад стены, и позволяет использовать дверь, не открывая её.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78