Я вдруг испугался, что опоздаю. Я хотел услышать, кому звонит Рейли. Я хотел узнать, что у него накопилось сказать. Свирепая решимость наполняла меня, когда я шёл по тёмным переулкам, мимо высоких стен и освещенных окон, и мои шаги отдавались в ушах так, будто я был своей собственной армией.
Парковка позади отеля «Бреннан» казалась тихой и заброшенной. Частная стоянка автомобилей – было написано на голубой табличке с логотипом отеля и: Только для постояльцев. Всего две машины воспользовались предложением; чёткий знак, насколько серьёзно случай убийства подорвал бизнес отеля. Верхний этаж стоял тёмным, как и большинство остальных окон.
Рейли всегда селился здесь в одной и той же комнате: третий этаж, номер 23, номер-люкс с видом на порт. При теперешней малой загруженности отеля не было проблемой сохранить это обыкновение и при краткосрочном бронировании. Во всяком случае, в окне, за которым я предполагал его и его спутниковый телефон, свет горел.
Я остановился на подъездной дорожке, посыпанной гравием. У простого бетонного столба на въезде валялся обломок кирпича. Я поднял его, повертел в руках. Без сомнения, это был тот самый камень, который я бросил из окна ванной комнаты Ицуми в его убийцу. Я поглядел на заднюю стену отеля, попытался согласовать мои воспоминания о виде из того окна сверху с видом отсюда, снизу, обернулся, посмотрел путь, которым незнакомец сумел скрыться, потому что я не попал в него как следует. И теперь с этим ничего нельзя было поделать. Я воспротивился импульсу сокрушить кирпич в руках и снова откинул его туда, где он лежал.
Мужчина в поварском колпаке и белом переднике стоял перед дверью у задней стены отеля, курил сигарету и равнодушно смотрел в мою сторону. Я остался стоять там, где был, и посмотрел на окно Рейли. Подоконник выглядел надёжно, с массивным каменным выступом, сотни лет державшим осаду ирландской погоды. Штукатурка показалась мне не такой старой, но уже кое-где осыпалась: видимо, сама каменная кладка была не самая прочная, и это, возможно, послужило причиной для того, чтобы кто-то вбил в неё несколько стальных крюков, один из которых пришёлся на очень удобное для моих целей место. Я подождал, когда повар управится со своей сигаретой и снова уйдёт внутрь, потом быстро пересёк площадку, ещё раз оглянулся по сторонам и, убедившись, что меня никто не видит, мощным прыжком взвился на заднюю стену отеля «Бреннан».
Я схватился за выступ подоконника правой рукой, прочно вцепился в него, качнулся и упёрся левой стопой в стенной крюк. Носок правой ступни тоже нашёл себе сносную опору, и в таком положении я замер – неподвижно вслушиваясь, не был ли я кем-нибудь замечен.
Но никто не крикнул, нигде не распахнулось окно, некому было взволнованно скликать друзей и семью, указывая на меня пальцем. Здесь, наверху, сильно пахло кухонными запахами и отбросами. Я осторожно подтянулся выше, и мне удалось заглянуть в комнату.
Это действительно была комната Рейли. Только по телефону он не звонил. Он сидел на диване, поставив рядом чемодан с раскрытой спутниковой антенной, и беседовал с посетителем, который сидел ко мне спиной в антикварном кресле с подголовником.
Тоже небезынтересно. Я снова опустился ниже, приставил моё технически усиленное ухо к стене и запустил усилитель.
– …окончательное решение…
– …ни в коем случае не допустить, чтобы Кровь Дракона…
– …не уйти, хоть он и киборг…
Это было не так просто – отрегулировать усилитель по частоте и мощности таким образом, чтобы слышать разговор внутри комнаты, но при этом не оглохнуть от приходящих отовсюду уличных шумов. Незнакомый посетитель говорил отчётливее, чем Рейли, но с переменной громкостью, и тихие фразы оставались неслышными, несмотря на всю технику.
– …мне плевать, что делают другие. Я получаю приказы из Вашингтона и исполняю их.
– Послушайте, всё это большое недоразумение. – Это был Рейли, он говорил тихим, почти жалобным голосом. – Как только я дозвонюсь до генерала… – Бормотание, лепет, бормотание. – Это мои ребята, поймите же вы. Я с ними нянчусь уже скоро двадцать лет как, и я за каждого из них дам руку на отсечение.
– Смотрите, не умрите от потери крови, полковник! – Язвительный смех. – Вы хоть знаете, как они вас называют за глаза? Образиной. Старым пыльным мешком. Папашей Рейли. Если мало, я могу добавить ещё. Они потешаются над вашей слабостью к классическому блюзу, ваши ребята.
– Я всё это давно знаю, – сказал Рейли таким голосом, будто у него разрывается сердце.
– И у этого врача были рентгеновские снимки Фицджеральда. Целая коллекция. У нас чуть уши не отпали, когда мы слушали их телефонный разговор. Уж не хотите ли вы утверждать, что и это было вам известно?
Я заледенел.
О'Ши. Этот человек говорил об О'Ши. Я закрыл глаза и вызвал в памяти всё, что произошло. О'Ши позвонил мне в среду вечером. На мой нормальный аппарат, потому что мобильный был занят. Но я, идиот, не врубился. Совершенно не подумав, я попросил его выдать, что он сделал мои рентгеновские снимки, и тем самым решил его участь.
Значит, вот как это было.
Я сам навёл на доктора О'Ши его убийцу.
Виновен, высокий суд. Я признаю себя виновным. Я не стрелял, это нет, но я всё равно виновен.
Подслушивающий на стене слышит о своём собственном позоре…
Словно внезапная боль, мне вдруг вспомнилось, как в детстве я подслушивал через стенку то, что происходило в спальне моих родителей. Интересно – я годами про это не думал, но что правда, то правда, я делал это. С прямо-таки панической одержимостью я ночи напролёт подслушивал ссоры моих родителей и в лихорадочной бессоннице соображал, нельзя ли добиться каким-нибудь обманом, чтобы мать и отец наконец помирились, и я вздрагивал при каждом упоминании моего имени в этих ссорах за обоями в цветочек. Нет, даже не имени: мать всегда называла меня «твой сын», как будто отец один был в ответе за моё существование и мои преступления, и она произносила это твёрдым, как стекло, непримиримым голосом, от которого кровь застывала у меня в жилах. Лучше всего, кстати, было подслушивать, приставив к стене деревянный кубик из детского строительного набора и крепко прижав к нему ухо; я сам это обнаружил, задолго до того, как узнал в школе о звуковых волнах и об их распространении.
При воспоминании об этих ночах, когда я, дрожа от холода и страха, замирал у стены в попытке узнать свою судьбу из обрывков разговора, долетавших до меня, мне кажется невероятным, что я до сих пор ещё живу.
Я с трудом вернулся из своих воспоминаний. Разговор уже ушёл от таких пустяков, как убийство какого-то ирландского врача.
– …тоже была возможность. Каждый из киборгов, в конце концов, носит в себе техническую инструкцию к своей системе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78