-- Твое право, -- отвечает Робби. -- Ты полноправный налогоплательщик.
Давай.
Майк медленно всходит по ступеням на помост. Молли смотрит, неотрывая
глаз. Майк не потрудился взойти на трибуну - он простоповернулся лицомк
землякам-островитянам. Унас несколько мгновений, когда растет внимание и
напряжение в зале, пока Майк думает, как начать.
-- Нет, он не человек. Я не голосовал, но я все равно согласен. Я
видел, что он сделал с Мартой Кларендон, с Питером Годсо, что сделал с
нашими детьми - и я не верю, что он человек. У меня были теже сны, что и у
вас, и я не хуже вашего сознаю реальность его угроз. Может быть, даже лучше
- я ваш констебль, которого вы поставили следить за соблюдением ваших
законов. Но... люди... детей не отдают головорезам! Вы это понимаете? Детей
не отдают!
Из детского угла комнаты выходит Энди Робишо.
-- Так какой же у нас выбор? Что мы будем делать? Что мы можем сделать?
Эту реплику встречает густой ропотсогласия, и Майк встревожен - это
заметно. Потому что единственный ответ, который у него есть, не имеет
смысла. Этот ответ - доблесть правильного поступка.
-- Встать против него, -- говорит Майк. -- Бок о бок и плечом к плечу.
В один голос сказать ему "нет". Сделать то, что написано на дверях, через
которыемы сюда вошли - верить в Бога и другв друга. И тогда... быть может...
он уйдет. Как уходят бури, когда выдуют свою силу.
-- А если он начнет тыкать вокруг своей тростью? -- встает Орв Бучер.
-- Что тогда? А мы будем падать, как мухи на подоконник?
Ропот согласия громче.
Встает преподобный Боб Риггинс:
-- "Итак, отдавайте кесарю кесарево, а Божие - Богу". Ты сам это
сказал, Майкл, час назад. Евангелие от Матфея.
-- "Отойди от Меня, сатана, ибо сказано: "Господу Богу твоему
поклоняйся иЕму одному служи"". Евангелие от Марка, -- отвечает Майки
оглядывается вокруг. -- Люди... если мы отдадимребенка... одного из наших
детей - как потом будем с этим жить и глядеть друг другу в глаза, даже если
он оставит нам жизнь?
-- Отлично будем жить, -- отзывается Робби Билз.
Майк ошеломленно оглядывается на него, и в этот момент по центральному
проходу выходитк помосту Джек Карвер. Когда он начинает говорить, Майк
поворачивается к нему. Его обстреливают со всех сторон.
-- У нас у всех в жизни есть такое, с чем приходится жить, Майк. Или ты
другой?
Попадание. Мы видим, как Майк вспоминает.
И он обращается к Джеку и ко всем:
-- Нет, я такой же. Но это будет не то, что жить и помнить, как ты
смошенничал на экзамене, или с кем-то переспал, или дал кому-тов морду по
пьянке или под плохое настроение. Это - ребенок. Джек, неужели ты не
понимаешь?
Может быть, он до них достучался. Но тут начинает говорить Робби.
-- Допустим, ты прав насчет отослать его прочь- допустим, мы все
встанем плечом к плечу, обнимемся искажем: "НЕТ! " Допустим, мы это сделаем,
и он просто исчезнет. Вернется туда, откуда пришел.
Майк настороженно глядит, ожидая ловушки.
-- Но ты видел наших детей. Я не знаю, что именно он с ними сделал, но
не сомневаюсь, что полет в высоте - это точное об этом представление. Они
могут упасть, и в это я верю. Ему стоиттолько махнуть этой своейтростью, и
они упадут. И как нам жить и смотреть в глаза друг другу, если это случится?
Мы будем себе говорить, что убили всех восьмерых только потому, что были
слишком хорошими, слишком святыми, чтобы пожертвовать только одним?
-- Но ведь это может быть блеф... -- пытается сказать Майк.
-- Это не блеф, Майкл, и ты это знаешь! -- вдруг резко и враждебно
перебивает Мелинда. -- Ты это видел.
Тавия Годсо нерешительно выходит кначалу центрального прохода -
очевидно, островитяне предпочитают говорить отсюда. Сначала она говорит
неуверенно, но обретает уверенность по ходу речи.
-- Ты говоришь так, Майк, будто от убьет этого ребенка, Майкл... будто
это человеческое жертвоприношение. А по мне это больше похоже на
усыновление.
Она оглядывается, улыбаясь как бы на пробу - если уж нам предстоит это
сделать, постараемся сделать, как лучше. Посмотрим с хорошей стороны.
-- И еще долгая жизнь! -- говорит Джонас и делает паузу. -- То есть
если ему верить. А после того, как я его видел... я верю.
Снова ропот согласия. И одобрения.
-- Линож забил до смерти Марту Кларендон своей тростью! -- кричит Майк.
-- Глаз ей выбил! Мы обсуждаем, отдавать лиребенка чудовищу!
Молчание встречает эти слова. Люди опускают глаза в пол и краснеют от
стыда. Преподобный Боб Риггинс снова садится. Его жена кладет руку ему на
рукав и смотрит на Майка укоризненно.
-- Пусть так, -- говорит Генри Брайт, -- но что будетс остальными
детьми? Скажем "нет" и увидим, как они умрут на наших глазах?
-- Да, Майк, -- подхватывает Кирк. -- Что тамнасчет блага для
большинства?
На это у Майка нет настоящего ответа.
-- Но ведь о детях - это тоже может быть блеф. Сатана - отец лжи, а
этот тип явно его близкий родственник.
-- И ты готов рискнуть? -- визжит разъяренная Джилл Робишо. -- Отлично!
Только рискуй своим сыном, а не моим!
-- В точности моя мысль! -- поддерживает ее Линда Сент-Пьер.
-- Ты знаешь, Майк, -- говорит Генри Брайт, -- что здесь самое
страшное? Положим, ты прав наполовину... и мы останемся жить, а они - он
показывает на детей - умрут? Как мы тогда будем глядеть в глаза друг другу?
Как будем с этим жить дальше?
-- И как нам после этого жить рядом с тобой? -- спрашивает Джек.
Неприязненно растущий гулв ответ. Джек - сокрушитель геев -
возвращается к своему спящему сыну и садится рядом с ним. И на это у
Майкатоже нет ответа. Мы видим, как он ищет его - и не находит.
Робби смотрит на часы. На них 9: 20.
-- Он сказал - полчаса, -- напоминает Робби. -- У нас осталось десять
минут.
-- Нельзя этого делать! -- кричит Майк. -- Как вы не понимаете? Мы не
можем позволить ему...
-- Мы слышали твою точку зрения, Майк, -- говорит Санни не без
сочувствия. -- Теперь сядь, ладно?
Майк глядит беспомощным взглядом. Он не дурак и понимает, к чему дело
клонится.
-- Вы должны об этомподумать, люди. Очень и очень тщательно подумать
Он спускается по ступеням и садится рядом сМолли. Берет ее за руку. Она
отдает руку на секунду или две, потом забирает.
-- Я пойду сяду с Ральфи, Майк.
Она встает и идет по проходу туда, где спят дети. Исчезает в круге
родителей, не оглянувшись.
-- Еще кто-нибудь хочет высказаться? -- спрашивает Робби. -- Какие
будут предложения?
Секунда молчания - и вперед выходит Урсула.
-- Прости нас Боже, но давайте дадим ему то, что он хочет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67