Глава восемнадцатая

1
Это мгновение длилось, казалось, целый час. Дэнни Шилдс по-прежнему стоял, немного сгорбившись, с зажатым в правой руке ножом, и капли темно-бордовой жидкости, пропутешествовав по лезвию, задерживались на миг на самом кончике (наподобие миниатюрных автомобилей перед знаком «STOP»), чтобы затем сорваться вниз. Стоявший позади Джонни вообще, казалось, перестал дышать. Впрочем, Дэнни и не помнил в этот момент о его существовании. У него в руке был нож, и этот нож был измазан… КРОВЬЮ ЛИЛИПУТА! Но Лилипут был жив; он несколько секунд смотрел на мальчика глазами цвета одеяния буддийского монаха, и Шилдс увидел в них смесь нестерпимой боли и всепоглощающей истеричной злобы и ненависти. В ящике под отрубленной ножкой образовалась бордовая лужица. Человечек глянул на потерянную часть своего тела и снова завопил.
Дэнни отшатнулся. Джонни, совершенно обезумевший, выскочил из спальни, хлопнув дверью. До мальчика донеслись частые звуки удаляющихся шагов Какой-то частью своего сознания Дэнни вдруг подумал, что с минуты на минуту появятся отец с тетей Бертой. Как они воспримут то, что наверняка увидят здесь? Но Дэнни совершенно не представлял себе, на что способно существо, которое он чуть больше месяца назад назвал Лилипутом. Дэнни смотрел на человечка открыв рот.
Вдруг Лилипут перестал кричать и спрыгнул в ящик. Малюсенькой ладошкой он схватил собственную отрезанную ножку и прижал ее к себе, балансируя на второй. По его плащику текла бордовая струйка. Дэнни понимал, что нужно сделать еще один рывок, заставить себя добить Лилипута. Но легче было бы столкнуть в воду одной рукой Статую Свободы!!! Дэнни был просто парализован. К тому же, глядя в эти желтые глаза, мальчик очень сомневался в том, что вообще сможет сейчас нанести хоть какой-то вред человечку, не говоря уж о том, чтобы убить его.
Перед его мысленным взором предстала вдруг безобразная картина, которая, казалось, могла родиться лишь в воображении душевнобольного человека: Лилипут, разрубленный на куски, но все-таки живой. Отрубленная маленькая ручка двигается, пальцы сжимаются в миниатюрный кулачок. Голова катается по полу, лицо застыло в ужасном оскале, желтые зубки превращаются в громадные острые клыки. Внезапно губы зашевелились — голова что-то говорит, но Дэнни ничего не слышит. Видение настолько реально, что ребенок подпрыгивает, услышав голос Лилипута, и это возвращает его к действительности.
— Дэнни, ты такой плохой мальчик, что я даже не мог себе это представить! — Лилипут говорит так, словно минуту назад ему никто ничего не отрезал. Нормальный человек не смог бы так быстро свыкнуться с подобной болью. Но человек не способен на то, на что способен Лилипут. — Ты маленький негодяй! Ты сделал плохо, очень плохо. И не мне, а всем вам. Ты отрубил мою ножку! — Человечек опять заверещал. Он дул на культю, как будто это могло уменьшить боль. Дэнни, не двигаясь, ожидал, что предпримет дальше его враг. — Я давно хотел преподнести подарочек этому вонючему городку, давно, очень давно. Только мне не хватало на это сил, но теперь… Боль, которую ты заставил меня испытать, паршивец, поможет мне. Вам всем будет хорошо! Вам всем это понравится! — Человечек захлебывался скороговоркой; он говорил так быстро, что все слова сливались в одно, и все же Дэнни понимал его. — Вы все задохнетесь в этом занюханном городишке. Я вам обещаю это. Вы будете торчать здесь до самой своей смерти, только так! Конечно, и тебе, и всем остальным захочется уехать, только вряд ли это у вас получится. И я бы не советовал тебе это делать. Даже и не пытайся смыться, не то умрешь, как твоя мамочка! — Лилипут засмеялся своим старческим хрипом-кашлем. Его последние слова вывели мальчика из оцепенения. Дэнни почувствовал, как в его душе поднимается волной глухая ярость. Словно кто-то подтолкнул его. Человечек резко оборвал смех. — Дэнни, меня нельзя трогать. Меня можно лишь обходить стороной или смириться с тем, что я есть. Делаешь мне зло — получаешь зло многократно. Не делаешь мне зла — так и быть, умрешь легко. Со мной нельзя бороться. Меня нельзя убить, даже разрубив на кусочки. Я все равно остаюсь, я все равно остаюсь, я не исчезаю никуда. Я только принимаю другую форму. На самом деле я совсем не то, что ты видишь, я — совсем иное, и ты не сможешь понять меня своим детским умишком. Я…
Лилипут увлекся, дав тем самым возможность мальчику собраться с духом. Человечек смотрел на Дэнни, но почему-то не отреагировал на его прыжок. Лишь несколько позже Дэнни подумалось, что в тот миг Лилипут как будто ЖЕЛАЛ смерти. Может, потому он так и вел себя? Дэнни метнулся к столу, правая рука ткнулась в глубь ящика. Сверкнуло лезвие. Лилипут оборвал свой лепет, в глазах у него мелькнул страх (так, во всяком случае, показалось мальчику). Нож опустился на маленькое покатое плечико и глубоко вошел в тело. Послышался треск ключицы, лицо человечка сморщилось так, что глаза превратились в узкие щелки. Мальчик тоже скривился от ужаса, отвращения и странного чувства, что он убивает живое существо. Эти минуты Дэнни не сможет забыть до конца своих дней. Они оставили в его сознании глубокий след, словно шрам от раны. Эти минуты стали как бы отдельной, особой жизнью в общем течении его жизни. Эту особую, иную жизнь Дэнни прожил за три-четыре минуты. Много позже это вспоминалось ему как некая галлюцинация, туманное видение, запечатлевшийся навсегда сон. Но Дэнни Шилдс знал, что все это было на самом деле. Нож входил в миниатюрное тельце, погружаясь все глубже и глубже. Трещали кости, Лилипут как бы ссыхался, остались только губы, открытые в дикой животной усмешке. А потом все остановилось..
2
Дэнни не почувствовал ни страха, ни удивления, он словно был отгорожен какой-то пеленой, позволявшей все видеть, но ничего не чувствовать. Он был по-прежнему в этом доме… Только теперь это был дом не Уилла и Энн Шилдс, это был дом Алекса и Саманты Тревор. Он видел это отчетливо. Другая мебель, все другое. И теперь в этой комнате жил не вредный мальчишка Джонни, а две привлекательные девочки — Стефани и Анна Тревор. Обе наряжали куклу. Одна помогала другой. Неудивительно — они всегда были вместе. Разница в год и два с половиной месяца была несущественной.
— Рори, этот противный мальчишка, сегодня ударил меня! — пожаловалась Анна, застегивая зеленую пуговичку на спине игрушки.
— Не обращай внимания! — успокоила ее Стефани, одергивая платьице куклы. — Папа говорит, что все возвращается, так что не волнуйся.
Девочка гордо взглянула на сестру Обе тоненькие, похожие друг на друга. Увидев их вместе, все безошибочно называют их сестрами. Их схожесть бросается в глаза. Белокурые длинные волосы ниспадают на плечи, голубые глаза кажутся осколками яркого октябрьского неба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205