Монстр, казалось, вообще забыл о существовании двух людей, пытавшихся скрыться от него, пока он был занят трупом Митча. Когда жук окончил свою чудовищную трапезу, Чарли, несмотря на свое паническое состояние, заметил, что монстр стал еще крупнее. Он ВЫРОС! Каждый убитый (и съеденный) им человек добавлял ему объема. И шериф вдруг сообразил, что и чудовище, встреченное на Фелл-стрит, также становилось ВСЕ БОЛЬШЕ, поедая Кунца. Жуки росли, поглощая пищу, росли очень быстро, заметить это было несложно. До каких размеров они увеличиваются? Этого, естественно, никто не мог сказать, но, как заметил Чарли, позади жука не оставалось ничего, что можно было назвать отбросами переработанной пищи. В противном случае Лоулесс обнаружил бы кал чудовища еще в окружном морге, где жук сожрал Бена Ламбино и затем Олафа Клинга, оставив от него одну голову. Ведь это произошло, пока монстр находился в здании. Жуки вбирали в себя все, но не отдавали НИЧЕГО!
Теперь, когда чудовище расправилось с трупом Лозано, оно вновь обратило взор своих красных глаз, похожих на претерпевшие мутацию помидоры, положенные на громадный кусок янтаря, на растянувшихся посреди лужайки людей.
— Чарли, уходи быстрее! — произнес стальным голосом Монро. Казалось невероятным, что всего несколько секунд назад он был почти без сознания. — Беги! Пожалуйста, сделай это ради меня.
— Нет, Джеки! — твердо сказал Лоулесс, вскакивая с земли. — Именно ради тебя я… — То, что он вдруг увидел, заставило его оборвать речь на полуслове.
Монро не понял, почему замолчал шериф, и продолжал в отчаянии требовать:
— Оставь меня! Мне все равно не выжить… я это чувствую. Беги, Чарли, ты еще успеешь… Чарли!
Монро обернулся… и все понял. Боль вновь начала заволакивать мир туманом, рассеявшимся на минуту после того, как Чарли уронил его. Джек хотел жить, но ему было тяжело и страшно сознавать, что, пока он жив, Чарли не бросит его и тем самым погубит себя. Ему ни за что не убежать с такой ношей на руках. Будь у Джека сейчас его кольт, он застрелился бы. Всего один выстрел, прижав дуло к виску, но Джек выронил оружие при падении, когда ударил жука ногой. Джек жалел об этом, как не жалел ни о чем за всю свою жизнь.
Когда мать после окончания средней школы Оруэлла не пустила его в далекое путешествие на западное побережье страны, в Лос-Анджелес, Джеку показалось, что все — наступил конец света. Джек уже много лет мечтал о том, как он вырастет и отправится в Голливуд. Упрямства ему не занимать, в этом мало кто в Новой Англии может сравниться с ним, так что он уж как-нибудь, да пробьется для начала на какую-нибудь незначительную роль в фильме категории А. Джеки не знал, что и как будет делать, даже примерно, но был полон оптимизма. Очень обнадеживал его один эпизод из ранней юности. Учитель истории мистер Брэдсон как-то заметил Джеки:
— Парень, ты должен стать актером. У тебя такая мимика, что даже не понадобится брать уроки актерского мастерства, чтобы перещеголять самого Кларка Гейбла. И я буду не я, Джеки, если ты не рожден для того, чтобы стать актером. — Брэдсон говорил серьезно, но глаза его улыбались.
Именно тогда юный Монро задумался о своем будущем по-настоящему. Однако судьба, эта странная невидимая дама, цепко держащая человека в своих жестких объятиях и направляющая его по своему усмотрению, абсолютно не считаясь с его желаниями, распорядилась по-своему. Мать со слезами на глазах потребовала от него не уезжать дальше Манчестера, и Джеки не смог поступить по-другому. Мать была тяжело больна, ее муж, отец Джека, умер три года назад, и она не хотела отпускать сына. Джеки проплакал несколько ночей в подушку, но бросить больную мать не посмел. Время залечило рану, хотя в первые дни казалось, что земной шар сдвинулся со своей оси. В конце концов мечта покорить Голливуд осталась голубой мечтой, и Джеки если и вспоминал об этом, то не иначе как со снисходительной улыбкой. Да, он сильно переживал, но тогда он был, по сути, еще ребенком. Теперь же он жалел о том, что не может застрелиться и тем самым избавить от себя шерифа, и чувство отчаяния было сильнее даже, чем в тот день, когда разбилась его заветная мечта.
Шансов спастись у них практически не осталось, потому что из-за угла дома появился еще один монстр. Он был не таким громадным, как тот, что, опрокинув «плимут», как пустой ящик из-под пива, не спеша приближался к подъездной дорожке. И все-таки он тоже представлял собой серьезную преграду. Раненый Монро (Джек чувствовал, что укус — нечто большее, чем просто укус) и шериф с тремя патронами вряд ли могли преодолеть это препятствие. Но Чарли не собирался сдаваться. Он подхватил под мышки своего заместителя (похолодевшее тело содрогалось, словно от ударов током), не обращая внимания на его слабые возражения, и поспешил в противоположную сторону. Шериф запыхался, и Джек казался ему теперь тяжелее в три раза. Чарли волочил его по земле; раненая нога дергалась, оставляя за собой кровавый след, а надежда таяла, как вода, уходящая в песок. Поравнявшись с крыльцом, Чарли окончательно понял, что им не уйти. Сминая живую изгородь на своем пути, появилось еще одно чудовище, а за ним еще одно, поменьше. Так что и это направление было перекрыто. Теперь они были окружены жуками со всех сторон. Чарли почувствовал, что его охватывает отчаяние. Он прислонил Джека к ступенькам крыльца и выхватил кольт. Но это уже ничем не могло помочь, и Чарли знал это. Джек больше не требовал оставить его, потому что уходить шерифу было уже некуда. В глазах Джека застыл нечеловеческий ужас: жуки приближались. Лоулесс тяжело дышал, широко раскрыв рот, лоб прочертили горизонтальные морщины, смотревшиеся нелепо на его лице старшеклассника обычной американской школы. На редких юношеских усиках, пробивавшихся над верхней губой, блестели капельки пота.
— Сволочи! — крикнул, не выдержав, Чарли Лоулесс — Засранцы! Педрилы, мать вашу… — Он вытянул правую руку, целясь в ближайшее чудовище, которое подходило слева. — Тебе это понравится, — прошептал шериф, легко нажав на спуск.
Наверное, именно полнейшая безнадежность позволила ему прицелиться так точно. Правый глаз монстра взорвался пурпурным фонтанчиком. Чудовище остановилось. Но остальные жуки увеличили скорость. Чарли вынужден был повернуться лицом к самом крупному из них, приближавшемуся посередине. Теперь Лоулесс торопился, и второй выстрел пришелся в основание ноги, выбив кусок кашеобразной плоти. Чудовище подняло ногу, но не остановилось. Расстояние по-прежнему сокращалось. Третья пуля попала в глаз чудовища, сквозь отверстие потекло его содержимое. Все! Кольт пуст, как брюхо выпотрошенной рыбины, а вонь от насекомых бьет в нос все сильнее и сильнее, проникая в самые отдаленные участки мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
Теперь, когда чудовище расправилось с трупом Лозано, оно вновь обратило взор своих красных глаз, похожих на претерпевшие мутацию помидоры, положенные на громадный кусок янтаря, на растянувшихся посреди лужайки людей.
— Чарли, уходи быстрее! — произнес стальным голосом Монро. Казалось невероятным, что всего несколько секунд назад он был почти без сознания. — Беги! Пожалуйста, сделай это ради меня.
— Нет, Джеки! — твердо сказал Лоулесс, вскакивая с земли. — Именно ради тебя я… — То, что он вдруг увидел, заставило его оборвать речь на полуслове.
Монро не понял, почему замолчал шериф, и продолжал в отчаянии требовать:
— Оставь меня! Мне все равно не выжить… я это чувствую. Беги, Чарли, ты еще успеешь… Чарли!
Монро обернулся… и все понял. Боль вновь начала заволакивать мир туманом, рассеявшимся на минуту после того, как Чарли уронил его. Джек хотел жить, но ему было тяжело и страшно сознавать, что, пока он жив, Чарли не бросит его и тем самым погубит себя. Ему ни за что не убежать с такой ношей на руках. Будь у Джека сейчас его кольт, он застрелился бы. Всего один выстрел, прижав дуло к виску, но Джек выронил оружие при падении, когда ударил жука ногой. Джек жалел об этом, как не жалел ни о чем за всю свою жизнь.
Когда мать после окончания средней школы Оруэлла не пустила его в далекое путешествие на западное побережье страны, в Лос-Анджелес, Джеку показалось, что все — наступил конец света. Джек уже много лет мечтал о том, как он вырастет и отправится в Голливуд. Упрямства ему не занимать, в этом мало кто в Новой Англии может сравниться с ним, так что он уж как-нибудь, да пробьется для начала на какую-нибудь незначительную роль в фильме категории А. Джеки не знал, что и как будет делать, даже примерно, но был полон оптимизма. Очень обнадеживал его один эпизод из ранней юности. Учитель истории мистер Брэдсон как-то заметил Джеки:
— Парень, ты должен стать актером. У тебя такая мимика, что даже не понадобится брать уроки актерского мастерства, чтобы перещеголять самого Кларка Гейбла. И я буду не я, Джеки, если ты не рожден для того, чтобы стать актером. — Брэдсон говорил серьезно, но глаза его улыбались.
Именно тогда юный Монро задумался о своем будущем по-настоящему. Однако судьба, эта странная невидимая дама, цепко держащая человека в своих жестких объятиях и направляющая его по своему усмотрению, абсолютно не считаясь с его желаниями, распорядилась по-своему. Мать со слезами на глазах потребовала от него не уезжать дальше Манчестера, и Джеки не смог поступить по-другому. Мать была тяжело больна, ее муж, отец Джека, умер три года назад, и она не хотела отпускать сына. Джеки проплакал несколько ночей в подушку, но бросить больную мать не посмел. Время залечило рану, хотя в первые дни казалось, что земной шар сдвинулся со своей оси. В конце концов мечта покорить Голливуд осталась голубой мечтой, и Джеки если и вспоминал об этом, то не иначе как со снисходительной улыбкой. Да, он сильно переживал, но тогда он был, по сути, еще ребенком. Теперь же он жалел о том, что не может застрелиться и тем самым избавить от себя шерифа, и чувство отчаяния было сильнее даже, чем в тот день, когда разбилась его заветная мечта.
Шансов спастись у них практически не осталось, потому что из-за угла дома появился еще один монстр. Он был не таким громадным, как тот, что, опрокинув «плимут», как пустой ящик из-под пива, не спеша приближался к подъездной дорожке. И все-таки он тоже представлял собой серьезную преграду. Раненый Монро (Джек чувствовал, что укус — нечто большее, чем просто укус) и шериф с тремя патронами вряд ли могли преодолеть это препятствие. Но Чарли не собирался сдаваться. Он подхватил под мышки своего заместителя (похолодевшее тело содрогалось, словно от ударов током), не обращая внимания на его слабые возражения, и поспешил в противоположную сторону. Шериф запыхался, и Джек казался ему теперь тяжелее в три раза. Чарли волочил его по земле; раненая нога дергалась, оставляя за собой кровавый след, а надежда таяла, как вода, уходящая в песок. Поравнявшись с крыльцом, Чарли окончательно понял, что им не уйти. Сминая живую изгородь на своем пути, появилось еще одно чудовище, а за ним еще одно, поменьше. Так что и это направление было перекрыто. Теперь они были окружены жуками со всех сторон. Чарли почувствовал, что его охватывает отчаяние. Он прислонил Джека к ступенькам крыльца и выхватил кольт. Но это уже ничем не могло помочь, и Чарли знал это. Джек больше не требовал оставить его, потому что уходить шерифу было уже некуда. В глазах Джека застыл нечеловеческий ужас: жуки приближались. Лоулесс тяжело дышал, широко раскрыв рот, лоб прочертили горизонтальные морщины, смотревшиеся нелепо на его лице старшеклассника обычной американской школы. На редких юношеских усиках, пробивавшихся над верхней губой, блестели капельки пота.
— Сволочи! — крикнул, не выдержав, Чарли Лоулесс — Засранцы! Педрилы, мать вашу… — Он вытянул правую руку, целясь в ближайшее чудовище, которое подходило слева. — Тебе это понравится, — прошептал шериф, легко нажав на спуск.
Наверное, именно полнейшая безнадежность позволила ему прицелиться так точно. Правый глаз монстра взорвался пурпурным фонтанчиком. Чудовище остановилось. Но остальные жуки увеличили скорость. Чарли вынужден был повернуться лицом к самом крупному из них, приближавшемуся посередине. Теперь Лоулесс торопился, и второй выстрел пришелся в основание ноги, выбив кусок кашеобразной плоти. Чудовище подняло ногу, но не остановилось. Расстояние по-прежнему сокращалось. Третья пуля попала в глаз чудовища, сквозь отверстие потекло его содержимое. Все! Кольт пуст, как брюхо выпотрошенной рыбины, а вонь от насекомых бьет в нос все сильнее и сильнее, проникая в самые отдаленные участки мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205