Джулианне показалось, что он весьма охотно присоединился к новоприбывшим, словно отыскав среди них своё место. Что ж, почему бы и нет? Этого следовало ожидать. У элессинов были весомые причины уважать рыцарей-искупителей. По всей границе их государства стояли форпостами общины братьев, а граф Хайнрих весьма высоко ценил Орден.
Мужчины заговорили между собой, и Джулианне показалось, что она может воспроизвести всю их беседу. «Мадемуазель Джулианна де Ране, да, дочь королевской тени; едет в Элесси, чтобы выйти за младшего барона Имбера. Мне приказано отвезти её в Рок и охранять, пока барон не пришлёт за ней. С ней ещё одна девушка, её компаньонка». Вряд ли Блез скажет больше этого — не ради Элизанды или Джулианны, а ради себя самого. Строго говоря, он нарушил свой долг, взяв в отряд приблудную девчонку, неизвестную и не желающую о себе рассказывать. Старшины искупителей могли бы его сурово осудить.
Окончив разговор, мужчины подъехали к отраду. «Сейчас один из них осмотрит груз и похвалит другого за заботу о нём», — раздражённо подумала Джулианна.
Она быстро протянула руку и опустила занавеску. Элизанда посмотрела на неё скорее вопросительно, чем сердито.
— Прошу тебя, давай будем вести себя прилично, — сказала Джулианна. — Ради нашей репутации…
— Госпожа, у меня нет никакой репутации. Разве что ради вашей… Он наверняка захочет взглянуть на нас.
Элизанда порылась среди подушек и отыскала вуаль, полученную от Джулианны ещё утром вместе с платьем. Она аккуратно прикрыла лицо, потом потянулась к Джулианне и опустила вуаль и на неё. Дочь королевской тени так и не поняла, следует ли ей сердиться на дерзкую девчонку или смеяться.
Впрочем, ни на смех, ни на брань не было времени, потому что всадники уже оказались около паланкина. Блез заговорил, не отводя занавесок:
— Благородные дамы, со мной магистр Фальк из Братства искупителей, новый командир его воинов. Магистр Фальк, позвольте представить вам мадемуазель Джулианну де Ране и её компаньонку, мадемуазель Элизанду.
— Благодарю вас. Но прошу простить, мадемуазель, мне неловко кланяться какой-то ткани, не имеющей человеческого облика, как бы красиво ни переплетался её узор.
Значит, под этим капюшоном есть чувство юмора. Лица Джулианна не видела, однако голос показался ей приятным, несмотря на некоторую примесь резкой, как бич, иронии. У магистра был тончайший акцент, не принадлежащий ни одной из провинций Чужеземья, — очевидно, акцент его родины; значит, при всей своей высокопоставленности он здесь новичок.
— Увы, магистр Фальк, в этой земле вашему взору предстанет только ткань; здешний обычай велит женщинам закрывать лица. — Не слишком ли это грубо или, наоборот, завуалированно, не напомнит ли это магистру о данном им обете целомудрия — или об обратной стороне этого обета, недостойных слухах насчёт Ордена, ходивших по стране? Что ж, пусть понимает как хочет; наверняка он сочтёт это невинным замечанием наивной девушки. — Но мы можем доказать, что обладаем вполне человеческими фигурами, хотя наших лиц вы и не увидите. Элизанда!
Шаловливо поклонившись, Элизанда с одобрительной усмешкой раздвинула занавеси.
— Приветствую вас, мадемуазель. — Его поклон не шёл дальше лёгкого кивка. Может быть, он не так уж толстокож.
Впрочем, она не намерена была отпускать его так просто.
— Магистр Фальк, а ведь ваш капюшон скрывает ваше лицо так же надёжно, как вуаль. Для мужчин ведь нет такого обычая, и я не слышала, чтобы таковы были правила Ордена…
Элизанда прилагала титанические усилия, чтобы не улыбнуться, — Джулианна чувствовала, как подрагивают пальцы гостьи на её руке. Дочери королевской тени совсем не хотелось, чтобы Элизанда вдруг фыркнула или расхохоталась.
— Нам посоветовали прикрыть головы от солнца, мадемуазель, по крайней мере до тех пор, пока кожа не привыкнет к нему.
Он небрежным движением сдвинул капюшон и серьёзно взглянул на Джулианну. Она увидела голубые глаза, высокий чистый лоб и короткие редеющие волосы. Да, ему следовало быть поосторожнее с солнцем; он был совсем не приспособлен к этой стране. Но больше всего Джулианну поразила его молодость, которую не могли скрыть даже залысины, — а ведь он был маршалом и комендантом провинции. В своё время отец объяснил Джулианне — понятно и толково, как объяснял вообще все, — систему управления Ордена. И теперь девушка сразу поняла, какой властью обладает Фальк, — а она знала, что столь большая власть редко достаётся молодым людям. Искупители всегда были консервативны.
— Вам дали хороший, совет, — проронила Джулианна, грациозным взмахом руки позволяя ему снова надеть капюшон. Магистр подчинился, однако девушка решила на будущее не обманываться его кажущейся кротостью.
— С вашего позволения, мадемуазель, — имелось в виду, конечно, «с позволения вашего сержанта», которое уже наверняка было получено, — мы будем сопровождать вас отсюда до замка. Если бы мы знали, что вы едете впереди нас, мы скакали бы ещё быстрее. Эта дорога, хоть и проходит мимо самого замка, совсем небезопасна для путешествующей в одиночку молодой дамы.
— Едва ли в одиночку, магистр.
Он не улыбнулся и не сделал ни единого движения, но в его неподвижности Джулианна увидела всё, что он думал о её людях.
— Даже с таким отрядом вы рискуете. Конная охрана лучше пешей, а вдвое больше людей лучше, чем вдвое меньше.
Вот, значит, как? Солдаты Элесси слабоваты по меркам искупителей? Джулианна почувствовала себя обиженной, хотя ещё не была элессинкой и не хотела ею становиться. Этому молодому маршалу многому предстоит научиться…
Под внимательным взглядом магистра солдаты быстро построились; паланкин был поднят и снова начал покачиваться в такт шагу носильщиков.
Элизанда спустила вуаль на шею и спросила:
— Кого ты приобрела, Джулианна, — друга или врага?
— Не знаю.
Это прозвучало довольно жалко, отец был бы ею недоволен, но если врага, значит, Джулианна действовала плохо. Орден искупителей очень влиятелен, а там, где ей предстоит жить, его влияние будет ещё сильнее, и, быть может, молодой маршал послан этого добиться. Ей не удалось ни составить о нём суждения, ни понять, о чём он думает.
«Пока не удалось, — мелькнула мысль, не принёсшая, впрочем, облегчения. — Мы же сказали друг другу всего несколько слов».
Это была неправда. Для того чтобы сформировать первое впечатление, Джулианне хватило бы и пары слов. Отец весьма и весьма часто заставлял её это делать при дворе Марассона, но сейчас Джулианне это не удалось. Что несёт ей этот человек, добро, зло или ни того, ни другого, Джулианна не поняла, хотя и дала ему возможность это показать; что же означает он для всей провинции и шире — для Чужеземья в целом, ей никак было не узнать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Мужчины заговорили между собой, и Джулианне показалось, что она может воспроизвести всю их беседу. «Мадемуазель Джулианна де Ране, да, дочь королевской тени; едет в Элесси, чтобы выйти за младшего барона Имбера. Мне приказано отвезти её в Рок и охранять, пока барон не пришлёт за ней. С ней ещё одна девушка, её компаньонка». Вряд ли Блез скажет больше этого — не ради Элизанды или Джулианны, а ради себя самого. Строго говоря, он нарушил свой долг, взяв в отряд приблудную девчонку, неизвестную и не желающую о себе рассказывать. Старшины искупителей могли бы его сурово осудить.
Окончив разговор, мужчины подъехали к отраду. «Сейчас один из них осмотрит груз и похвалит другого за заботу о нём», — раздражённо подумала Джулианна.
Она быстро протянула руку и опустила занавеску. Элизанда посмотрела на неё скорее вопросительно, чем сердито.
— Прошу тебя, давай будем вести себя прилично, — сказала Джулианна. — Ради нашей репутации…
— Госпожа, у меня нет никакой репутации. Разве что ради вашей… Он наверняка захочет взглянуть на нас.
Элизанда порылась среди подушек и отыскала вуаль, полученную от Джулианны ещё утром вместе с платьем. Она аккуратно прикрыла лицо, потом потянулась к Джулианне и опустила вуаль и на неё. Дочь королевской тени так и не поняла, следует ли ей сердиться на дерзкую девчонку или смеяться.
Впрочем, ни на смех, ни на брань не было времени, потому что всадники уже оказались около паланкина. Блез заговорил, не отводя занавесок:
— Благородные дамы, со мной магистр Фальк из Братства искупителей, новый командир его воинов. Магистр Фальк, позвольте представить вам мадемуазель Джулианну де Ране и её компаньонку, мадемуазель Элизанду.
— Благодарю вас. Но прошу простить, мадемуазель, мне неловко кланяться какой-то ткани, не имеющей человеческого облика, как бы красиво ни переплетался её узор.
Значит, под этим капюшоном есть чувство юмора. Лица Джулианна не видела, однако голос показался ей приятным, несмотря на некоторую примесь резкой, как бич, иронии. У магистра был тончайший акцент, не принадлежащий ни одной из провинций Чужеземья, — очевидно, акцент его родины; значит, при всей своей высокопоставленности он здесь новичок.
— Увы, магистр Фальк, в этой земле вашему взору предстанет только ткань; здешний обычай велит женщинам закрывать лица. — Не слишком ли это грубо или, наоборот, завуалированно, не напомнит ли это магистру о данном им обете целомудрия — или об обратной стороне этого обета, недостойных слухах насчёт Ордена, ходивших по стране? Что ж, пусть понимает как хочет; наверняка он сочтёт это невинным замечанием наивной девушки. — Но мы можем доказать, что обладаем вполне человеческими фигурами, хотя наших лиц вы и не увидите. Элизанда!
Шаловливо поклонившись, Элизанда с одобрительной усмешкой раздвинула занавеси.
— Приветствую вас, мадемуазель. — Его поклон не шёл дальше лёгкого кивка. Может быть, он не так уж толстокож.
Впрочем, она не намерена была отпускать его так просто.
— Магистр Фальк, а ведь ваш капюшон скрывает ваше лицо так же надёжно, как вуаль. Для мужчин ведь нет такого обычая, и я не слышала, чтобы таковы были правила Ордена…
Элизанда прилагала титанические усилия, чтобы не улыбнуться, — Джулианна чувствовала, как подрагивают пальцы гостьи на её руке. Дочери королевской тени совсем не хотелось, чтобы Элизанда вдруг фыркнула или расхохоталась.
— Нам посоветовали прикрыть головы от солнца, мадемуазель, по крайней мере до тех пор, пока кожа не привыкнет к нему.
Он небрежным движением сдвинул капюшон и серьёзно взглянул на Джулианну. Она увидела голубые глаза, высокий чистый лоб и короткие редеющие волосы. Да, ему следовало быть поосторожнее с солнцем; он был совсем не приспособлен к этой стране. Но больше всего Джулианну поразила его молодость, которую не могли скрыть даже залысины, — а ведь он был маршалом и комендантом провинции. В своё время отец объяснил Джулианне — понятно и толково, как объяснял вообще все, — систему управления Ордена. И теперь девушка сразу поняла, какой властью обладает Фальк, — а она знала, что столь большая власть редко достаётся молодым людям. Искупители всегда были консервативны.
— Вам дали хороший, совет, — проронила Джулианна, грациозным взмахом руки позволяя ему снова надеть капюшон. Магистр подчинился, однако девушка решила на будущее не обманываться его кажущейся кротостью.
— С вашего позволения, мадемуазель, — имелось в виду, конечно, «с позволения вашего сержанта», которое уже наверняка было получено, — мы будем сопровождать вас отсюда до замка. Если бы мы знали, что вы едете впереди нас, мы скакали бы ещё быстрее. Эта дорога, хоть и проходит мимо самого замка, совсем небезопасна для путешествующей в одиночку молодой дамы.
— Едва ли в одиночку, магистр.
Он не улыбнулся и не сделал ни единого движения, но в его неподвижности Джулианна увидела всё, что он думал о её людях.
— Даже с таким отрядом вы рискуете. Конная охрана лучше пешей, а вдвое больше людей лучше, чем вдвое меньше.
Вот, значит, как? Солдаты Элесси слабоваты по меркам искупителей? Джулианна почувствовала себя обиженной, хотя ещё не была элессинкой и не хотела ею становиться. Этому молодому маршалу многому предстоит научиться…
Под внимательным взглядом магистра солдаты быстро построились; паланкин был поднят и снова начал покачиваться в такт шагу носильщиков.
Элизанда спустила вуаль на шею и спросила:
— Кого ты приобрела, Джулианна, — друга или врага?
— Не знаю.
Это прозвучало довольно жалко, отец был бы ею недоволен, но если врага, значит, Джулианна действовала плохо. Орден искупителей очень влиятелен, а там, где ей предстоит жить, его влияние будет ещё сильнее, и, быть может, молодой маршал послан этого добиться. Ей не удалось ни составить о нём суждения, ни понять, о чём он думает.
«Пока не удалось, — мелькнула мысль, не принёсшая, впрочем, облегчения. — Мы же сказали друг другу всего несколько слов».
Это была неправда. Для того чтобы сформировать первое впечатление, Джулианне хватило бы и пары слов. Отец весьма и весьма часто заставлял её это делать при дворе Марассона, но сейчас Джулианне это не удалось. Что несёт ей этот человек, добро, зло или ни того, ни другого, Джулианна не поняла, хотя и дала ему возможность это показать; что же означает он для всей провинции и шире — для Чужеземья в целом, ей никак было не узнать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137