Он мог бы легко объяснить, как ему внезапно захотелось услужить им и он поднялся в комнату наверху. Он – человек порядочный, путешествует с компанией достойных купцов. А зачем ему еще было приходить сюда, как вы считаете? Ему следовало поступить именно так.
Вместо этого, охваченный паникой, чувствуя спазмы в желудке, он сообразил, что она не может разглядеть его как следует в темноте, и ухватился за эту спасительную мысль. Он сдернул с постели кошелек с бумагами, деньгами и еще с каким-то украшением, наполовину торчащим из него, и бросился к окну. Изо всех сил толкнул ставень, распахнул окно, перебросил ноги через подоконник и прыгнул.
В ночной темноте на это требовалось мужество. Телон понятия не имел, что находится внизу, во дворе. Он мог сломать ногу, попав ею в бочку, или шею в момент приземления. Но этого не случилось, хотя от толчка при падении вслепую он упал на колени в грязь. Он не выпустил из руки кошелек, быстро вскочил и побежал по грязному двору к сараю. Мысли проносились в голове, обгоняя друг друга. Если он бросит там кошелек на солому, то сможет вернуться назад ко входу в постоялый двор и увести погоню на дорогу, преследуя вора, которого якобы заметил, когда возвращался из уборной после крика девушки. Потом он заберет кошелек – или все ценное из него – перед отъездом.
Это был хороший план, рожденный быстрым умом и коварством. Он мог бы даже сработать, если бы не удар, от которого Телон свалился без памяти и чуть не погиб, когда бежал через двор в тень сарая под скользящими по небу облаками и немногочисленными тусклыми звездами.
– Недоумок! Ты мог бы попасть в меня!
– Научись уворачиваться, – резко бросил Криспин. Он тяжело дышал. – Извини. Мне было плохо видно. – Двор освещали лишь слабые лучи света, проникающие из закрытых ставнями окон общего зала.
– Сюда! – крикнул Криспин. – Я его поймал! Света, чтоб вас всех! Света, во имя Джада!
Кричали люди, звучала смесь голосов, акцентов, языков, кто-то хрипел что-то на незнакомом диалекте. Над головами появился факел у открытой ставни его собственного окна. Он слышал приближающиеся шаги, громкие голоса, это люди из общего зала и слуги с другой стороны выбежали из передней двери и бросились к нему. Хоть какое-то развлечение в дождливую осеннюю ночь. Криспин больше ничего не говорил и смотрел вниз при свете единственного факела над головой, а потом при постепенно разрастающемся оранжевом сиянии, когда его окружило кольцо людей: некоторые принесли с собой факелы.
– Храни нас, святой Джад! – сказал хозяин постоялого двора Моракс, задыхаясь от изнеможения. Он сбегал наверх, а потом снова вниз. Ограбление на постоялом дворе едва ли удалось бы сохранить в тайне, но тут все обстояло несколько иначе. Виновным оказался не слуга и не раб. Криспин, испытывая сложные чувства и понимая, что они только начали то, что им предстояло сделать, обернулся и увидел, как испуганный взгляд хозяина гостиницы быстро перенесся с его лица на ничего не выражающее лицо купца, Эрита, который уже стоял над телом племянника.
– Он мертв? – спросил, наконец, Эрит. Он не захотел сам опуститься на колени и проверить, отметил Криспин.
– Что происходит? Я ничего не вижу! Он засунул меня внутрь!
– Так слушай. Видеть почти нечего. Но помолчи. Теперь мне надо действовать осторожно.
– Теперь тебе надо действовать осторожно? После того, как я чуть не разбилась на кусочки?
– Прошу тебя, дорогая моя.
Криспин подумал о том, что он никогда ничего подобного птице не говорил. Наверное, Линон тоже об этом подумала. Она замолчала.
Один из кузенов все же опустился на колени и наклонился к распростертому человеку.
– Он жив, – сказал он, глядя на своего отца. Криспин на мгновение прикрыл глаза. Он ударил сильно, но не так сильно, как мог бы. Он все еще держал в руках этот посох.
Во дворе было холодно. Дул северный ветер. Никто не успел набросить плащ или накидку. Криспин чувствовал, как расползается грязь под его ногами, обутыми в сандалии. Дождь уже прекратился, хотя ветер пахнул дождем. Ни одной из лун не было видно, только звезды по очереди появлялись в просветах бегущих туч на южной стороне неба, у невидимых гор.
Криспин набрал в грудь воздуха. Пора было продолжать, и ему нужны слушатели. Он посмотрел прямо на хозяина гостиницы и сказал самым ледяным тоном, который дома приводил в ужас подмастерьев:
– Мне хотелось бы знать, хозяин, имеется ли у этого вора, да и у всей его компании, подорожная, дающая им право останавливаться на постоялом дворе имперской почты. Я хотел бы узнать это немедленно.
Во дворе вдруг наступила тишина, нарушаемая лишь шарканьем ног. Моракс буквально зашатался. Этого он никак не ожидал. Он открыл рот. Но не произнес ни звука.
Зазвучали новые голоса. Другие люди подходили к кругу из факелов. Криспин оглянулся и увидел ту девушку, Касию, которую волокли двое слуг, крепко держа с двух сторон за локти. Они обращались с ней отнюдь не мягко. Она споткнулась, они потащили ее вперед.
– Что происходит? Мне не видно!
– Девушка здесь.
– Сделай из нее героиню.
– Конечно. Как ты думаешь, зачем я послал ее наверх?
– А! Ты ведь сегодня днем размышлял.
– Я понимаю, это внушает тревогу.
– Отпустите ее, чтоб вас! – громко приказал он мужчинам, которые тащили Касию. – Эта девушка спасла мой кошелек и мою подорожную. – Они быстро отпустили ее. Криспин увидел, что она босая. Большая часть слуг ходили босиком.
Он снова неторопливо повернулся к Мораксу.
– Я не получил ответа на свой вопрос, хозяин. – Моракс беспомощно развел руками, потом умоляюще сложил ладони. Криспин увидел за спиной Моракса его жену. Глаза ее горели яростью, ни на кого в частности не направленной, но жгучей.
– Я отвечу на этот вопрос. У нас нет подорожной, Мартиниан. – Это произнес Эрит, дядя. Его узкое лицо казалось бледным при свете факелов. – Сейчас осень. Моракс так добр, что позволяет нам пользоваться его гостеприимством в те дни, когда на постоялом дворе не очень много народа.
– Этот постоялый двор полон, купец. И я полагаю, что доброта Моракса имеет свою цену, и эти деньги не пойдут в казну имперской почты. Я должен был оплатить перерасход твоему племяннику?
– О, хороший ход! Выстрел из лука в них обоих!
– Линон! Замолчи!
Ремешок кошелька оставался в руке племянника. Никто не осмеливался к нему прикоснуться. Лежащий в грязи Телон Мегарийский не шевелился с тех пор, как Криспин свалил его. Однако дышал он ровно. Криспин с облегчением заметил это. Убийство этого человека не входило в его планы, хоть он и понимал, что другой на его месте мог бы убить. «На севере воров вешают на дереве бога». Он действовал быстро, у него было мало времени на оценку и еще меньше на обдумывание того, почему он так поступает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Вместо этого, охваченный паникой, чувствуя спазмы в желудке, он сообразил, что она не может разглядеть его как следует в темноте, и ухватился за эту спасительную мысль. Он сдернул с постели кошелек с бумагами, деньгами и еще с каким-то украшением, наполовину торчащим из него, и бросился к окну. Изо всех сил толкнул ставень, распахнул окно, перебросил ноги через подоконник и прыгнул.
В ночной темноте на это требовалось мужество. Телон понятия не имел, что находится внизу, во дворе. Он мог сломать ногу, попав ею в бочку, или шею в момент приземления. Но этого не случилось, хотя от толчка при падении вслепую он упал на колени в грязь. Он не выпустил из руки кошелек, быстро вскочил и побежал по грязному двору к сараю. Мысли проносились в голове, обгоняя друг друга. Если он бросит там кошелек на солому, то сможет вернуться назад ко входу в постоялый двор и увести погоню на дорогу, преследуя вора, которого якобы заметил, когда возвращался из уборной после крика девушки. Потом он заберет кошелек – или все ценное из него – перед отъездом.
Это был хороший план, рожденный быстрым умом и коварством. Он мог бы даже сработать, если бы не удар, от которого Телон свалился без памяти и чуть не погиб, когда бежал через двор в тень сарая под скользящими по небу облаками и немногочисленными тусклыми звездами.
– Недоумок! Ты мог бы попасть в меня!
– Научись уворачиваться, – резко бросил Криспин. Он тяжело дышал. – Извини. Мне было плохо видно. – Двор освещали лишь слабые лучи света, проникающие из закрытых ставнями окон общего зала.
– Сюда! – крикнул Криспин. – Я его поймал! Света, чтоб вас всех! Света, во имя Джада!
Кричали люди, звучала смесь голосов, акцентов, языков, кто-то хрипел что-то на незнакомом диалекте. Над головами появился факел у открытой ставни его собственного окна. Он слышал приближающиеся шаги, громкие голоса, это люди из общего зала и слуги с другой стороны выбежали из передней двери и бросились к нему. Хоть какое-то развлечение в дождливую осеннюю ночь. Криспин больше ничего не говорил и смотрел вниз при свете единственного факела над головой, а потом при постепенно разрастающемся оранжевом сиянии, когда его окружило кольцо людей: некоторые принесли с собой факелы.
– Храни нас, святой Джад! – сказал хозяин постоялого двора Моракс, задыхаясь от изнеможения. Он сбегал наверх, а потом снова вниз. Ограбление на постоялом дворе едва ли удалось бы сохранить в тайне, но тут все обстояло несколько иначе. Виновным оказался не слуга и не раб. Криспин, испытывая сложные чувства и понимая, что они только начали то, что им предстояло сделать, обернулся и увидел, как испуганный взгляд хозяина гостиницы быстро перенесся с его лица на ничего не выражающее лицо купца, Эрита, который уже стоял над телом племянника.
– Он мертв? – спросил, наконец, Эрит. Он не захотел сам опуститься на колени и проверить, отметил Криспин.
– Что происходит? Я ничего не вижу! Он засунул меня внутрь!
– Так слушай. Видеть почти нечего. Но помолчи. Теперь мне надо действовать осторожно.
– Теперь тебе надо действовать осторожно? После того, как я чуть не разбилась на кусочки?
– Прошу тебя, дорогая моя.
Криспин подумал о том, что он никогда ничего подобного птице не говорил. Наверное, Линон тоже об этом подумала. Она замолчала.
Один из кузенов все же опустился на колени и наклонился к распростертому человеку.
– Он жив, – сказал он, глядя на своего отца. Криспин на мгновение прикрыл глаза. Он ударил сильно, но не так сильно, как мог бы. Он все еще держал в руках этот посох.
Во дворе было холодно. Дул северный ветер. Никто не успел набросить плащ или накидку. Криспин чувствовал, как расползается грязь под его ногами, обутыми в сандалии. Дождь уже прекратился, хотя ветер пахнул дождем. Ни одной из лун не было видно, только звезды по очереди появлялись в просветах бегущих туч на южной стороне неба, у невидимых гор.
Криспин набрал в грудь воздуха. Пора было продолжать, и ему нужны слушатели. Он посмотрел прямо на хозяина гостиницы и сказал самым ледяным тоном, который дома приводил в ужас подмастерьев:
– Мне хотелось бы знать, хозяин, имеется ли у этого вора, да и у всей его компании, подорожная, дающая им право останавливаться на постоялом дворе имперской почты. Я хотел бы узнать это немедленно.
Во дворе вдруг наступила тишина, нарушаемая лишь шарканьем ног. Моракс буквально зашатался. Этого он никак не ожидал. Он открыл рот. Но не произнес ни звука.
Зазвучали новые голоса. Другие люди подходили к кругу из факелов. Криспин оглянулся и увидел ту девушку, Касию, которую волокли двое слуг, крепко держа с двух сторон за локти. Они обращались с ней отнюдь не мягко. Она споткнулась, они потащили ее вперед.
– Что происходит? Мне не видно!
– Девушка здесь.
– Сделай из нее героиню.
– Конечно. Как ты думаешь, зачем я послал ее наверх?
– А! Ты ведь сегодня днем размышлял.
– Я понимаю, это внушает тревогу.
– Отпустите ее, чтоб вас! – громко приказал он мужчинам, которые тащили Касию. – Эта девушка спасла мой кошелек и мою подорожную. – Они быстро отпустили ее. Криспин увидел, что она босая. Большая часть слуг ходили босиком.
Он снова неторопливо повернулся к Мораксу.
– Я не получил ответа на свой вопрос, хозяин. – Моракс беспомощно развел руками, потом умоляюще сложил ладони. Криспин увидел за спиной Моракса его жену. Глаза ее горели яростью, ни на кого в частности не направленной, но жгучей.
– Я отвечу на этот вопрос. У нас нет подорожной, Мартиниан. – Это произнес Эрит, дядя. Его узкое лицо казалось бледным при свете факелов. – Сейчас осень. Моракс так добр, что позволяет нам пользоваться его гостеприимством в те дни, когда на постоялом дворе не очень много народа.
– Этот постоялый двор полон, купец. И я полагаю, что доброта Моракса имеет свою цену, и эти деньги не пойдут в казну имперской почты. Я должен был оплатить перерасход твоему племяннику?
– О, хороший ход! Выстрел из лука в них обоих!
– Линон! Замолчи!
Ремешок кошелька оставался в руке племянника. Никто не осмеливался к нему прикоснуться. Лежащий в грязи Телон Мегарийский не шевелился с тех пор, как Криспин свалил его. Однако дышал он ровно. Криспин с облегчением заметил это. Убийство этого человека не входило в его планы, хоть он и понимал, что другой на его месте мог бы убить. «На севере воров вешают на дереве бога». Он действовал быстро, у него было мало времени на оценку и еще меньше на обдумывание того, почему он так поступает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137