— Только миг или два. В моем королевстве мы можем дать тебе столько времени, сколько пожелаешь! — улыбка его была дьявольской, а кожа блестела под дождем, как мокрое полированное дерево.
— Понятно, — буркнул Майкл.
Они с Котт были одеты в туники из шкур, плотно облегавшие тело и доходившие до середины бедра. Материал напоминал грубую лайку, но дождевые капли скатывались с них, будто каменные шарики. Куртки завершались капюшонами (свой Котт уже натянула на голову), а на шее затягивались шнурками. Его куртка сидела на нем, словно сшитая по мерке. Часть того, чем одарил их Меркади. На бедре Котт висел в ножнах длинный каменный нож, опасный на вид, а на спине у нее был кожаный мешок неизвестного веса. Вид у нее был совершенно средневековый. И в довершение — лук с ненатянутой тетивой и кожаный колчан, полный стрел — каждая длиной в два фута с лишним и снабжена черными перьями. Майкл сам укладывал их в колчан, и их зазубренные наконечники, руны и знаки, вырезанные на древках, произвели на него неприятное впечатление. А у него на поясе был бронзовый кинжал с широким лезвием и рукояткой, выкованной вместе с лезвием и обмотанной кожаным ремешком. Кинжал был тяжелым, некрасивым, зазубрины позеленевшего лезвия указывали на долгое употребление. Он тогда же спросил Меркади про кинжал, и маленький гоблин засмеялся. Бритвенный нож трупа, сказал он, и теперь Майкл прикасался к кинжалу с еще большей опаской.
Внезапно он почувствовал себя потерявшимся, брошенным на произвол судьбы, и его охватила тоска по дому, пока он стоял там, в темном лесу, под дождем рядом со своими нечеловеческими спутниками. Ему вспомнилась его постель, плита на кухне с закипающим чайником, дед, бабушка. Муллан. К горлу у него подступил комок, и он натянул капюшон на голову и протер залитые дождем глаза. Дорога раздвоилась, он выбрал одну и уже не мог вернуться назад, чтобы пойти по другой. Ему было тринадцать лет.

Они шли всю ночь. Когда Майкл спросил — и вполне разумно, подумал он, — куда они идут, ответа он не услышал. Он брел вперед, ведя кобылку под уздцы, и ноги промокали у него все больше и больше. Увидеть или услышать хоть что-то было почти невозможно. Ветер, правда, немного стих, но дождь по-прежнему шумел в деревьях. Майкл ругался про себя, спотыкался о невидимые препятствия, цеплялся за тунику Котт, чтобы не потеряться. Она и Меркади как будто были способны видеть в темноте. Когда гоблин оборачивался взглянуть на него, Майкл видел свечение его глаз в темноте, зеленое и хищное. И глаза Котт тоже вроде бы светились. И преобразили ее лицо в звериное, в морду дикого неведомого зверя.
Рассвет разливался по воздуху, как жидкий холод, просачивался сквозь деревья, отделял тень от предмета, воображение от реальности. На вершинах деревьев запели невидимые птицы. Дождь перестал, но вода продолжала стекать, капать и сочиться повсюду, брызгать у них из-под ног. Майкл окоченел и устал. Когда они остановились, ему пришлось прислониться к лошади, чтобы не упасть. Котт и Меркади словно совещались. Она нагибалась над гоблином, почти прижимая ухо к его рту, капюшон ее был отброшен, и она была удивительно похожа на Мариан, возлюбленную Робина Гуда, которая советуется с лесным духом. При этой мысли Майкл засмеялся вслух, радуясь, что ночь миновала. Но что дальше?
— Лошадь, — сказал Меркади, когда они сидели, запивая магический хлеб (более сытный, чем можно было полагать) темно-красным вином из бурдюка, наслаждаясь бодрящим алкогольным теплом. У них за спиной Мечта обнаружила магический ячмень и, судя по звукам, нашла его таким же вкусным, как хлеб.
— У нас есть лошадь, — сказал Майкл с набитым ртом.
Меркади вздохнул.
— Для одного, а нас больше.
— По такому густому лесу ехать верхом все равно нельзя, — упрямо возразил Майкл. — Пришлось бы весь день прижимать голову к луке седла. По-моему, одной лошади вполне достаточно для припасов и всего прочего.
— Лес не везде такой густой, — вмешалась Котт. Вино окрасило ее губы, они стали темными, как синяки. — Иногда деревья редеют. Есть поляны и прогалины. И есть тропы, проложенные людьми. Мы можем ехать по ним.
— Ну ладно, — Майкл пожал плечами. — А где нам взять еще лошадь, и чем мы за нее заплатим?
— Железом, — ответил Меркади.
— Что? Нельзя купить лошадь за кусок металла. И в любом случае, у нас нет железа.
— Можно. И оно у вас есть, — сказал Меркади довольным тоном. — Железо здесь редкость, драгоценный металл. А металлическая дубинка, которую ты привязал к седлу…
— Нет, — отрезал Майкл, сразу сообразив, о чем идет речь. — Его купил мой прадед, и я не отдам его какому-нибудь лесному дикарю, чтобы он орудовал им как дубиной. Это современное огнестрельное оружие. Чтобы им пользоваться, нужно разрешение. И вообще…
— Ствол здесь пойдет на вес золота, Майкл, — сказала Котт нетерпеливо. — Нам он нужен.
— Вы его не получите.
Она свирепо посмотрела на него, но Меркади только засмеялся.
— Тогда вы останетесь без денег и скоро сотрете ноги в кровь.
— Мы ее украдем, — сказала Котт.
— Нельзя же… — Майкл умолк под ее взглядом. Он испытывал странное желание зажать ее лицо в ладонях, прижать свои губы к этим губам, но рядом был Меркади. Котт улыбнулась ему, и ее глаза весело заблестели, словно она прочла его мысли.
— Украдем в первой же деревне. Лошадь священника — у них они всегда самые лучшие.
Заразившись ее шаловливым настроением, Майкл улыбнулся.
— Так, значит, мы превратимся в конокрадов? А как мы отыщем эту лошадь?
— Легче легкого, — ответил Меркади. — Здесь недалеко есть деревня, всего в нескольких милях от Южной дороги, которая тянется почти через весь Дикий Лес. Мы доберемся туда к полудню.
— Красть лучше всего в темноте, — сказала Котт, и маленький гоблин кивнул.
— Самое подходящее время для таких, как я, но теперь вдали от Провала нам надо быть осторожнее. В лесу по ночам бродят всякие: охотники и их добыча. Я их внимания не привлеку, но от вас двоих прямо разит человеческой кровью. Чудный напиток для многих исчадий ночи.
Майклу показалось, что Меркади пытается вывести его из себя, а потому он промолчал. Бронзовый кинжал оттягивал пояс, холодил бедро, и он не мог представить себе, что воспользуется им. И поклялся про себя достать и зарядить дробовик при первой же возможности, ограничиваясь цивилизованным оружием.
— И нам следует отыскать волчье лыко, чтобы натереть им ваши ножи, — добавил Меркади. — На всякий случай.
12
«Волчье лыко».
В это время дня в баре было полно народу — все столики заняты, и между ними стоят люди. Воздух, душный от их тепла, звенел их голосами, и дым их сигарет повисал сизой дымкой в гаснущем солнечном свете за окном.
Он был весь в поту: разбирался сразу с тремя заказами и качал ручку насоса, чтобы в пинтовой кружке запенилось бурое пиво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83