Многие юноши и девушки избавились от невежества — но для тяжелого труда на земле эти люди оказались потерянными.
Вот только Гилвина все это не касалось.
В этот вечер юноша был безмерно счастлив. Он передал записку и теперь жил надеждой, не замечая ночной темноты. Вместо того, чтобы вернуться в библиотеку и помочь Фиггису, как обещал, они с Теку быстро прошмыгнули домой, где Гилвин прихватил свой костыль — единственный предмет, представлявший хоть какую-то ценность. Костыль был добротный, за него у ростовщика на Блик-стрит дадут целых восемь медных соверенов. Новый башмак отлично подошел, поэтому Гилвин, не раздумывая, решил избавиться от костыля. Несмотря на близость к богатым людям Лаойнкипа, Гилвин почти не располагал имуществом, а смерть матери еще ухудшила его положение. В библиотеке было множество ценных манускриптов, но Гилвину и в голову бы не пришло продавать их. Вот и получилось, что лишь костыль мог принести хоть какие-то деньги, пусть небольшие. Восемь медяков — жалкая сумма, но для Гилвина это было целое состояние. Теперь он сможет купить подарок темноволосой красавице. Проходя по улице, он не уставал восхищаться купленным для нее колечком. Бронзовое, очень хорошенькое, и оказалось ему вполне по средствам. Торговец заверил парня, что «его дама будет очень довольна».
В восторге от кольца и предстоящего свидания, Гилвин едва замечал, что происходит вокруг. Он оставил Бурана и повозку на дальнем конце Главной улицы много часов назад, отправившись к ростовщику пешком. С этой частью задачи он справился без труда, но вот поиск нужного кольца оказался куда труднее. Пришлось потратить не один час, и теперь был уже поздний вечер. Луна спряталась за облака. Тени от зданий пали на землю. Торговцы покинули улицы. Из отдаленной таверны слышался смех: деловой люд отдыхал после многотрудного дня. Гилвин остановился и прислушался. Прежде в Коте было множество дипломатов и чиновников. По словам Фиггиса, то были дни изысканности и утонченности. Теперь же на улицах остались лишь банкиры — и преступники. Канцелярии разогнали; на их месте появились солдатские бараки и оружейные мастерские. Войди сейчас Гилвин в таверну, он встретил бы там лиирийских солдат: их повсюду тьма-тьмущая. Он нахмурился и огляделся. Кот все еще прекрасен, но каков же он был в прежние дни? И почему король Акила скрывается?
Освещенные свечами окна не давали ответа. И вдруг все вопросы разом вылетели из головы у Гилвина. Он осознал, что бредет, не разбирая дороги, зажав в кулаке подарок и ослепленный любовью. Все улицы и кирпичные строения казались одинаковыми. Холодок страха пробежал по спине. Юноша взглянул на небо и увидел: тучи сгущаются.
— О, Небо, — вздохнул он. Только дождя не хватало. Теку разделила его беспокойство, в страхе обвив хвост вокруг его шеи. — Не беспокойся, я знаю, где мы, — успокоил Гилвин.
Но, пройдя еще два дома, понял, что заблудился. Он находился на узкой улочке, выложенной булыжником, где с двух сторон стояли запертые на ночь лавки. Вдалеке раздавался смех из таверны и цокот копыт по дороге, но ничего было не разглядеть. Гилвин мысленно обругал себя за необдуманный поступок. Уже поздно. И он даже не сказал Фиггису, куда идет. Старик может крепко рассердиться, когда он вернется. Да и куда возвращаться, в самом деле, в какой стороне дом? Библиотечный Холм вообще не виден!
Дрожь перестала сотрясать его тело. Гилвин опустил купленное кольцо в карман. Нога в башмаке начала болеть. Он снова прихрамывал, ибо не упражнял свои мышцы, как велел Фиггис. Теку нервно стрекотала у него над ухом, ощущая его страх. Гилвин потрепал ее по голове, чтобы успокоить.
— Все в порядке, — сказал он. — Мы найдем кого-нибудь и спросим, куда идти.
За спиной он опять услышал шум таверны, но решил не обращаться туда за помощью. Стоит им взглянуть на его странный башмак и изуродованную руку, как они все станут смеяться, это уж точно. Слишком часто над ним смеялись люди навеселе.
— Лучше уж заблудиться, — сказал он себе, продолжая идти по улице. Улица сужалась, становясь грязнее, и Гилвин пожалел, что не попытал счастья в таверне. Тяжелое предчувствие заставило сердце уйти в пятки, и он решил вернуться. Но вдруг услышал шаги за спиной. Они слабым эхом отзывались от мрачных стен домов. Гилвин оглянулся, пытаясь увидеть что-нибудь сквозь тьму и туман. Жаль, что у него теперь нет с собой костыля или другого оружия. Теку еще крепче обвила его шею хвостом.
— Не бойся, — сказал Гилвин — скорее себе, чем обезьянке. Шаги зазвучали громче и вдруг смолкли. Гилвин, наконец, разглядел две мужские фигуры. Он очень осторожно развернулся и продолжил путь по темной улице. К его великому огорчению, фигуры двинулись следом.
— Теку, похоже, мы в беде, — шепнул он мохнатой товарке.
Впереди улица упиралась в кирпичную стену. Гилвин лихорадочно осматривался в поисках выхода, хотя бы узкого лаза. С усилием волоча ногу, он приблизился к стене. Шаги за спиной убыстрялись. Он пытался придумать, как спастись. Но единственный проход оказался слишком узким — разве что для Теку. Гилвину было не протиснуться, поэтому он набрал полную грудь воздуха и повернулся к догонявшим его преследователям.
Больше не слышался смех из таверны, не стучали копыта по мостовой. Только неумолимый звук шагов. Гилвин всматривался сквозь пелену тумана. Его пробирала дрожь от моросящего дождя. Теку тряслась от страха. Приближающиеся фигуры с трудом можно было рассмотреть в темноте. Оба в обветшалой одежде: длинные плащи болтались на сутулых плечах. Драные ботинки шаркали по мостовой, лиц невозможно разглядеть. Гилвин отвернулся от стены. Мужчины подошли и остановились, когда поняли, что он в западне. Более низкорослый преследователь с грязными светлыми волосами улыбнулся, продемонстрировав обломки зубов.
— Что, парень, заблудился?
Гилвин помотал головой:
— Нет. Я… иду домой.
— О да, конечно, тебе пора домой, — заметил второй мужчина. Он был темноволосый и долговязый; лицо его частично скрывала клочковатая борода. — Сейчас опасно шляться по улице.
И оба придвинулись ближе. Луна осветила лица: худые, болезненные. Но, несмотря на жалкий вид бродяг, Гилвин понимал: шансов убежать нет. Его загнали в угол.
— Что вы хотите? — спросил он. — Денег у меня нет.
— Нет денег? — удивился блондин. — Ага, вот теперь мы говорим неправду. Мы же видели, как ты якшался с ювелиром. Что ты себе прикупил?
— Это не ваше дело! — Гилвин угрожающе приподнял плечи, стараясь выглядеть старше. — Только посмейте тронуть меня — я закричу так, что вы оглохнете.
Мужчина переглянулся с компаньоном.
— Ого, Джорри, может, нам лучше его послушать? Здесь, в этих трущобах, еще никто никогда не кричал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
Вот только Гилвина все это не касалось.
В этот вечер юноша был безмерно счастлив. Он передал записку и теперь жил надеждой, не замечая ночной темноты. Вместо того, чтобы вернуться в библиотеку и помочь Фиггису, как обещал, они с Теку быстро прошмыгнули домой, где Гилвин прихватил свой костыль — единственный предмет, представлявший хоть какую-то ценность. Костыль был добротный, за него у ростовщика на Блик-стрит дадут целых восемь медных соверенов. Новый башмак отлично подошел, поэтому Гилвин, не раздумывая, решил избавиться от костыля. Несмотря на близость к богатым людям Лаойнкипа, Гилвин почти не располагал имуществом, а смерть матери еще ухудшила его положение. В библиотеке было множество ценных манускриптов, но Гилвину и в голову бы не пришло продавать их. Вот и получилось, что лишь костыль мог принести хоть какие-то деньги, пусть небольшие. Восемь медяков — жалкая сумма, но для Гилвина это было целое состояние. Теперь он сможет купить подарок темноволосой красавице. Проходя по улице, он не уставал восхищаться купленным для нее колечком. Бронзовое, очень хорошенькое, и оказалось ему вполне по средствам. Торговец заверил парня, что «его дама будет очень довольна».
В восторге от кольца и предстоящего свидания, Гилвин едва замечал, что происходит вокруг. Он оставил Бурана и повозку на дальнем конце Главной улицы много часов назад, отправившись к ростовщику пешком. С этой частью задачи он справился без труда, но вот поиск нужного кольца оказался куда труднее. Пришлось потратить не один час, и теперь был уже поздний вечер. Луна спряталась за облака. Тени от зданий пали на землю. Торговцы покинули улицы. Из отдаленной таверны слышался смех: деловой люд отдыхал после многотрудного дня. Гилвин остановился и прислушался. Прежде в Коте было множество дипломатов и чиновников. По словам Фиггиса, то были дни изысканности и утонченности. Теперь же на улицах остались лишь банкиры — и преступники. Канцелярии разогнали; на их месте появились солдатские бараки и оружейные мастерские. Войди сейчас Гилвин в таверну, он встретил бы там лиирийских солдат: их повсюду тьма-тьмущая. Он нахмурился и огляделся. Кот все еще прекрасен, но каков же он был в прежние дни? И почему король Акила скрывается?
Освещенные свечами окна не давали ответа. И вдруг все вопросы разом вылетели из головы у Гилвина. Он осознал, что бредет, не разбирая дороги, зажав в кулаке подарок и ослепленный любовью. Все улицы и кирпичные строения казались одинаковыми. Холодок страха пробежал по спине. Юноша взглянул на небо и увидел: тучи сгущаются.
— О, Небо, — вздохнул он. Только дождя не хватало. Теку разделила его беспокойство, в страхе обвив хвост вокруг его шеи. — Не беспокойся, я знаю, где мы, — успокоил Гилвин.
Но, пройдя еще два дома, понял, что заблудился. Он находился на узкой улочке, выложенной булыжником, где с двух сторон стояли запертые на ночь лавки. Вдалеке раздавался смех из таверны и цокот копыт по дороге, но ничего было не разглядеть. Гилвин мысленно обругал себя за необдуманный поступок. Уже поздно. И он даже не сказал Фиггису, куда идет. Старик может крепко рассердиться, когда он вернется. Да и куда возвращаться, в самом деле, в какой стороне дом? Библиотечный Холм вообще не виден!
Дрожь перестала сотрясать его тело. Гилвин опустил купленное кольцо в карман. Нога в башмаке начала болеть. Он снова прихрамывал, ибо не упражнял свои мышцы, как велел Фиггис. Теку нервно стрекотала у него над ухом, ощущая его страх. Гилвин потрепал ее по голове, чтобы успокоить.
— Все в порядке, — сказал он. — Мы найдем кого-нибудь и спросим, куда идти.
За спиной он опять услышал шум таверны, но решил не обращаться туда за помощью. Стоит им взглянуть на его странный башмак и изуродованную руку, как они все станут смеяться, это уж точно. Слишком часто над ним смеялись люди навеселе.
— Лучше уж заблудиться, — сказал он себе, продолжая идти по улице. Улица сужалась, становясь грязнее, и Гилвин пожалел, что не попытал счастья в таверне. Тяжелое предчувствие заставило сердце уйти в пятки, и он решил вернуться. Но вдруг услышал шаги за спиной. Они слабым эхом отзывались от мрачных стен домов. Гилвин оглянулся, пытаясь увидеть что-нибудь сквозь тьму и туман. Жаль, что у него теперь нет с собой костыля или другого оружия. Теку еще крепче обвила его шею хвостом.
— Не бойся, — сказал Гилвин — скорее себе, чем обезьянке. Шаги зазвучали громче и вдруг смолкли. Гилвин, наконец, разглядел две мужские фигуры. Он очень осторожно развернулся и продолжил путь по темной улице. К его великому огорчению, фигуры двинулись следом.
— Теку, похоже, мы в беде, — шепнул он мохнатой товарке.
Впереди улица упиралась в кирпичную стену. Гилвин лихорадочно осматривался в поисках выхода, хотя бы узкого лаза. С усилием волоча ногу, он приблизился к стене. Шаги за спиной убыстрялись. Он пытался придумать, как спастись. Но единственный проход оказался слишком узким — разве что для Теку. Гилвину было не протиснуться, поэтому он набрал полную грудь воздуха и повернулся к догонявшим его преследователям.
Больше не слышался смех из таверны, не стучали копыта по мостовой. Только неумолимый звук шагов. Гилвин всматривался сквозь пелену тумана. Его пробирала дрожь от моросящего дождя. Теку тряслась от страха. Приближающиеся фигуры с трудом можно было рассмотреть в темноте. Оба в обветшалой одежде: длинные плащи болтались на сутулых плечах. Драные ботинки шаркали по мостовой, лиц невозможно разглядеть. Гилвин отвернулся от стены. Мужчины подошли и остановились, когда поняли, что он в западне. Более низкорослый преследователь с грязными светлыми волосами улыбнулся, продемонстрировав обломки зубов.
— Что, парень, заблудился?
Гилвин помотал головой:
— Нет. Я… иду домой.
— О да, конечно, тебе пора домой, — заметил второй мужчина. Он был темноволосый и долговязый; лицо его частично скрывала клочковатая борода. — Сейчас опасно шляться по улице.
И оба придвинулись ближе. Луна осветила лица: худые, болезненные. Но, несмотря на жалкий вид бродяг, Гилвин понимал: шансов убежать нет. Его загнали в угол.
— Что вы хотите? — спросил он. — Денег у меня нет.
— Нет денег? — удивился блондин. — Ага, вот теперь мы говорим неправду. Мы же видели, как ты якшался с ювелиром. Что ты себе прикупил?
— Это не ваше дело! — Гилвин угрожающе приподнял плечи, стараясь выглядеть старше. — Только посмейте тронуть меня — я закричу так, что вы оглохнете.
Мужчина переглянулся с компаньоном.
— Ого, Джорри, может, нам лучше его послушать? Здесь, в этих трущобах, еще никто никогда не кричал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205