Ну, не мило ли это с ее стороны?
Она пожала мне руку.
- Зови меня просто Вай, Манни, только не говори: "уай нот?" [Почему
бы нет? (англ.)].
У меня эта шутка уже вертелась на языке, но я вовремя его прикусил и
сказал:
- О'кей, Вай.
Она взглянула на мою непокрытую голову:
- Значит, ты бурильщик? Коротышка, а где его колпак? Я думала, что
все шахтеры у вас в организации.
И она, и Коротышка носили такие же красные колпаки, как привратник и
еще добрая треть присутствующих.
- Я уже не бурильщик. Раньше был, до того как потерял это крылышко. -
Я поднял левую руку и показал ей рубец, соединяющий протез с плотью руки
(я не стесняюсь демонстрировать его женщинам: одних отпугивает, у других
вызывает материнские чувства - примерно половина на половину). - Теперь я
компьютерщик.
Она резко спросила:
- Ишачишь на Администрацию?
Даже сейчас, когда в Луне женщин не меньше, чем мужчин, я слишком
старомоден, чтобы нагрубить даме, как бы она меня ни обидела; ведь у них
так много всего такого, чего у нас нет и в помине. Но она затронула
бальное место, и я почти сердито ответил:
- Я не состою на жалованье у Смотрителя. А дела с Администрацией имею
как частный подрядчик.
- Тогда о'кей, - объявила она, и голос ее опять потеплел. - Каждому
из нас приходится вступать в какие-то отношения с Администрацией, от этого
никуда не уйдешь... вот ведь беда. Именно это мы и собираемся изменить.
"ИЗМЕНИТЬ? ИНТЕРЕСНО, КАКИМ ОБРАЗОМ? - подумал я. - ВСЕ МЫ ИМЕЕМ ДЕЛО
С АДМИНИСТРАЦИЕЙ ПО ТОЙ ЖЕ ПРИЧИНЕ, ЧТО И С ЗАКОНОМ ТЯГОТЕНИЯ. МОЖЕТ, ТЫ И
ЕГО СОБИРАЕШЬСЯ ИЗМЕНИТЬ?" Эти мысли я, однако, приберег для себя, не имея
ни малейшего желания спорить с дамой.
- Манни - он в порядке, - мягко проговорил Коротышка. - Надежнее не
бывает, я за него ручаюсь. А вот и колпак для него, - добавил он,
порывшись в своей сумке. И попытался напялить его на меня.
Вайоминг Нотт отняла у него шапочку.
- Ты за него ручаешься?
- Я же сказал.
- О'кей. Вот как это делают у нас в Гонконге.
Вайоминг встала передо мной, надела на меня колпак и крепко
поцеловала прямо в губы.
Она не торопилась. Надо сказать, что поцелуй Вайоминг Нотт впечатляет
сильнее, чем женитьба на большинстве других женщин. Будь я Майком, я бы
просиял всеми своими лампочками. Я чувствовал себя как киборг, которому
включили центр наслаждения.
Внезапно обнаружилось, что поцелую пришел конец, а зрители вокруг
одобрительно свистят. Я ошеломленно поморгал и произнес:
- Рад, что вступил в ряды. Весь вопрос - в какие?
- А ты что - не знаешь? - удивилась Вайоминг.
- Сейчас начнется митинг, и он все поймет, - успокоил ее Коротышка. -
Садись, Ман. Вайо, садись, пожалуйста.
Так мы и сделали, ибо председательствующий уже начал лупить своим
молотком. С помощью молотка и мегафона ему наконец удалось заставить
публику услышать себя.
- Заприте все двери, - орал он. - У нас тут закрытое собрание!
Проверьте, кто сидит перед вами, сзади вас и по обеим сторонам, и, если вы
его не знаете, и никто из тех, кого вы знаете, не может за него
поручиться, выкиньте его из зала!
- Да не из зала их надо выкидывать, черт побери, - отозвался кто-то,
- а за ближайший шлюз.
- Потише, прошу вас! Когда-нибудь мы так и сделаем.
В зале началось беспорядочное движение и даже отдельные схватки; с
головы какого-то мужика сорвали красный колпак, а его владельца
вышвырнули. Летел он классно и все еще поднимался кверху, когда пролетал
через дверь. Хотя сомневаюсь, что сам он это ощущал: вырубился, надо
полагать. Выставили также одну женщину, вежливо взяв под локотки; правда,
при этом она награждала сопровождающих такими эпитетами, что даже мне
стало неловко.
Наконец двери закрылись. Заиграла музыка; над трибуной развернулся
лозунг с надписью: "Свобода! Равенство! Братство!" Все свистели; кое-кто
запел громко и фальшиво: "...весь мир голодных и рабов..." Не могу,
правда, сказать, чтобы кто-нибудь из поющих выглядел голодным. Зато я
вспомнил, что не ел с четырнадцати ноль-ноль, и подумал, что, надо
надеяться, митинг не затянется. Это, в свою очередь, напомнило мне, что
магнитофон заряжен только на два часа работы, а уж тут было совсем
недалеко до мысли, что со мной сделают, если узнают про маг. Шваркнут в
воздух, чтоб я прилунился с тошнотворным мягким шлепком? Или ликвидируют?
Впрочем, волноваться из-за этого я не стал. Магнитофончик изготовил я сам,
пользуясь рукой номер три, и никто, кроме специалиста по микромеханике, не
догадается, что это за штука.
А потом пошли речи.
Семантическое содержание их отличалось крайней бедностью, а чаще
вообще было нулевым. Какой-то деятель предложил двинуться на резиденцию
Смотрителя "плечом к плечу" и начать качать права. Вы только вообразите
эту картину! Как мы туда доберемся - в капсулах, а потом по одному начнем
скапливаться на его личной станции метро? А чем в это время будут заняты
охранники? Или наденем скафандры и пойдем по поверхности Луны к наружному
шлюзу? Конечно, с лазерными бурами и большим запасом энергии можно
взломать любой шлюз - а дальше-то что? А если лифты не работают?
Задействовать аварийный подъемник, как-то спуститься и начать взламывать
нижний шлюз?
Лично я вовсе не мечтаю о работе при нулевом давлении; неполадки в
скафандре - штука обыденная, а если кто-нибудь возьмет на себя труд
организовать их специально... Еще во времена первых партий заключенных
было сделано одно открытие: оказалось, что нулевое давление прекрасно
способствует улучшению манер. Десятник с плохим характером почти не имел
шансов продержаться хоть несколько рабочих смен. Обычно с ним происходил
"несчастный случай", и начальство, что было повыше, скоро поняло, что в
причины несчастных случаев не стоит вникать глубоко, иначе и с тобой может
случиться нечто подобное. В первые годы отсев доходил до семидесяти
процентов, но те, что выжили, отличались непревзойденной вежливостью и
отличными характерами. Нет, они не стали ни ручными, ни мягкотелыми - Луна
для таких не годится. А вот уживчивыми стали.
Мне показалось, что все, как есть, горячие головы Луны собрались в
этот вечер в Стиляги-Холле. Они свистели и ревом приветствовали идиотскую
болтовню насчет "плечом к плечу".
Среди выступлений в начавшейся дискуссии были, конечно, и дельные.
Встал, например, какой-то маленький застенчивый человечек с налитыми
кровью глазами ветерана-бурильщика.
- Я шахтер, добываю лед, - сказал он. - Приобрел профессию, как и
большинство из мс, отбывая срок и работая на Смотрителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Она пожала мне руку.
- Зови меня просто Вай, Манни, только не говори: "уай нот?" [Почему
бы нет? (англ.)].
У меня эта шутка уже вертелась на языке, но я вовремя его прикусил и
сказал:
- О'кей, Вай.
Она взглянула на мою непокрытую голову:
- Значит, ты бурильщик? Коротышка, а где его колпак? Я думала, что
все шахтеры у вас в организации.
И она, и Коротышка носили такие же красные колпаки, как привратник и
еще добрая треть присутствующих.
- Я уже не бурильщик. Раньше был, до того как потерял это крылышко. -
Я поднял левую руку и показал ей рубец, соединяющий протез с плотью руки
(я не стесняюсь демонстрировать его женщинам: одних отпугивает, у других
вызывает материнские чувства - примерно половина на половину). - Теперь я
компьютерщик.
Она резко спросила:
- Ишачишь на Администрацию?
Даже сейчас, когда в Луне женщин не меньше, чем мужчин, я слишком
старомоден, чтобы нагрубить даме, как бы она меня ни обидела; ведь у них
так много всего такого, чего у нас нет и в помине. Но она затронула
бальное место, и я почти сердито ответил:
- Я не состою на жалованье у Смотрителя. А дела с Администрацией имею
как частный подрядчик.
- Тогда о'кей, - объявила она, и голос ее опять потеплел. - Каждому
из нас приходится вступать в какие-то отношения с Администрацией, от этого
никуда не уйдешь... вот ведь беда. Именно это мы и собираемся изменить.
"ИЗМЕНИТЬ? ИНТЕРЕСНО, КАКИМ ОБРАЗОМ? - подумал я. - ВСЕ МЫ ИМЕЕМ ДЕЛО
С АДМИНИСТРАЦИЕЙ ПО ТОЙ ЖЕ ПРИЧИНЕ, ЧТО И С ЗАКОНОМ ТЯГОТЕНИЯ. МОЖЕТ, ТЫ И
ЕГО СОБИРАЕШЬСЯ ИЗМЕНИТЬ?" Эти мысли я, однако, приберег для себя, не имея
ни малейшего желания спорить с дамой.
- Манни - он в порядке, - мягко проговорил Коротышка. - Надежнее не
бывает, я за него ручаюсь. А вот и колпак для него, - добавил он,
порывшись в своей сумке. И попытался напялить его на меня.
Вайоминг Нотт отняла у него шапочку.
- Ты за него ручаешься?
- Я же сказал.
- О'кей. Вот как это делают у нас в Гонконге.
Вайоминг встала передо мной, надела на меня колпак и крепко
поцеловала прямо в губы.
Она не торопилась. Надо сказать, что поцелуй Вайоминг Нотт впечатляет
сильнее, чем женитьба на большинстве других женщин. Будь я Майком, я бы
просиял всеми своими лампочками. Я чувствовал себя как киборг, которому
включили центр наслаждения.
Внезапно обнаружилось, что поцелую пришел конец, а зрители вокруг
одобрительно свистят. Я ошеломленно поморгал и произнес:
- Рад, что вступил в ряды. Весь вопрос - в какие?
- А ты что - не знаешь? - удивилась Вайоминг.
- Сейчас начнется митинг, и он все поймет, - успокоил ее Коротышка. -
Садись, Ман. Вайо, садись, пожалуйста.
Так мы и сделали, ибо председательствующий уже начал лупить своим
молотком. С помощью молотка и мегафона ему наконец удалось заставить
публику услышать себя.
- Заприте все двери, - орал он. - У нас тут закрытое собрание!
Проверьте, кто сидит перед вами, сзади вас и по обеим сторонам, и, если вы
его не знаете, и никто из тех, кого вы знаете, не может за него
поручиться, выкиньте его из зала!
- Да не из зала их надо выкидывать, черт побери, - отозвался кто-то,
- а за ближайший шлюз.
- Потише, прошу вас! Когда-нибудь мы так и сделаем.
В зале началось беспорядочное движение и даже отдельные схватки; с
головы какого-то мужика сорвали красный колпак, а его владельца
вышвырнули. Летел он классно и все еще поднимался кверху, когда пролетал
через дверь. Хотя сомневаюсь, что сам он это ощущал: вырубился, надо
полагать. Выставили также одну женщину, вежливо взяв под локотки; правда,
при этом она награждала сопровождающих такими эпитетами, что даже мне
стало неловко.
Наконец двери закрылись. Заиграла музыка; над трибуной развернулся
лозунг с надписью: "Свобода! Равенство! Братство!" Все свистели; кое-кто
запел громко и фальшиво: "...весь мир голодных и рабов..." Не могу,
правда, сказать, чтобы кто-нибудь из поющих выглядел голодным. Зато я
вспомнил, что не ел с четырнадцати ноль-ноль, и подумал, что, надо
надеяться, митинг не затянется. Это, в свою очередь, напомнило мне, что
магнитофон заряжен только на два часа работы, а уж тут было совсем
недалеко до мысли, что со мной сделают, если узнают про маг. Шваркнут в
воздух, чтоб я прилунился с тошнотворным мягким шлепком? Или ликвидируют?
Впрочем, волноваться из-за этого я не стал. Магнитофончик изготовил я сам,
пользуясь рукой номер три, и никто, кроме специалиста по микромеханике, не
догадается, что это за штука.
А потом пошли речи.
Семантическое содержание их отличалось крайней бедностью, а чаще
вообще было нулевым. Какой-то деятель предложил двинуться на резиденцию
Смотрителя "плечом к плечу" и начать качать права. Вы только вообразите
эту картину! Как мы туда доберемся - в капсулах, а потом по одному начнем
скапливаться на его личной станции метро? А чем в это время будут заняты
охранники? Или наденем скафандры и пойдем по поверхности Луны к наружному
шлюзу? Конечно, с лазерными бурами и большим запасом энергии можно
взломать любой шлюз - а дальше-то что? А если лифты не работают?
Задействовать аварийный подъемник, как-то спуститься и начать взламывать
нижний шлюз?
Лично я вовсе не мечтаю о работе при нулевом давлении; неполадки в
скафандре - штука обыденная, а если кто-нибудь возьмет на себя труд
организовать их специально... Еще во времена первых партий заключенных
было сделано одно открытие: оказалось, что нулевое давление прекрасно
способствует улучшению манер. Десятник с плохим характером почти не имел
шансов продержаться хоть несколько рабочих смен. Обычно с ним происходил
"несчастный случай", и начальство, что было повыше, скоро поняло, что в
причины несчастных случаев не стоит вникать глубоко, иначе и с тобой может
случиться нечто подобное. В первые годы отсев доходил до семидесяти
процентов, но те, что выжили, отличались непревзойденной вежливостью и
отличными характерами. Нет, они не стали ни ручными, ни мягкотелыми - Луна
для таких не годится. А вот уживчивыми стали.
Мне показалось, что все, как есть, горячие головы Луны собрались в
этот вечер в Стиляги-Холле. Они свистели и ревом приветствовали идиотскую
болтовню насчет "плечом к плечу".
Среди выступлений в начавшейся дискуссии были, конечно, и дельные.
Встал, например, какой-то маленький застенчивый человечек с налитыми
кровью глазами ветерана-бурильщика.
- Я шахтер, добываю лед, - сказал он. - Приобрел профессию, как и
большинство из мс, отбывая срок и работая на Смотрителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127