джентльмен средних лет с бледной, блестящей кожей и выпяченными губами. Следом подпрыгивающей походкой шёл молодой человек, худощавый, с напомаженными рыжими волосами и в очках, сидящих на курносом носике. Эти четверо распространяли вокруг себя атмосферу еле сдерживаемого возбуждения: они болтали, ухмылялись и нервно озирались вокруг.
Кривоногий человек у стола торопливо присоединился к ним.
— Наконец-то! — сказал он. — Где Квентин?
— Здесь, друзья мои!
И в распахнутую дверь вошёл Квентин Мейкпис. Полы изумрудного сюртука развевались, грудь была выпячена, как у индюка. Он поводил плечами и развязно размахивал руками на ходу. Широким шагом он миновал своих сообщников, смачно хлопнул по спине рыжеволосого, потрепал по волосам женщину и подмигнул остальным. Он направлялся прямиком к столу, по-хозяйски оглядывая зал. Заметив сидящих у стены Китти и Мэндрейка, он помахал им пухлой ручкой.
Подойдя к столу Совета, Мейкпис выбрал себе самое большое кресло — золотой трон с вычурной резьбой. Он уселся, закинув ногу на ногу и картинным жестом вытянул из кармана огромную сигару. Щелчок пальцами — и кончик сигары вспыхнул и затлел. Квентин Мейкпис взял сигару в зубы и с наслаждением затянулся.
Китти услышала, как сидевший рядом Мэндрейк гневно ахнул. Сама она в происходящем не видела ничего особенного, кроме нарочитой театральности всех жестов Мейкписа. Не будь она его пленницей, её бы это только позабавило.
Мейкпис сделал широкий жест сигарой.
— Клайв, Руфус, не будете ли вы так добры привести сюда наших друзей?
Рыжеволосый, в сопровождении толстогубого джентльмена, подошёл к Мэндрейку и Китти. Пленников грубо и бесцеремонно вздёрнули на ноги. Китти обратила внимание, что на Мэндрейка оба заговорщика смотрят злорадно и с ненавистью. Тот, что был постарше, оттопырил влажную губу, подступил вплотную и отвесил Мэндрейку увесистую пощёчину.
— Это тебе за Лавлейса, — сказал он, потирая Руку.
Мэндрейк криво усмехнулся.
— Да, вот мокрой рыбой меня ещё никогда не били.
— Я слышал, вы меня разыскивали, Мэндрейк? — осведомился рыжеволосый. — Ну-с, и что же вы теперь будете со мной делать?
С золотого кресла донёсся медоточивый голос:
— Спокойно, ребятки, спокойно! Джон — наш гость. Я к нему привязан! Я сказал, приведите их сюда.
Китти ухватили за плечо и вместе с Мэндрейком вытолкнули на ковёр перед столом.
Прочие заговорщики расселись. Все они смотрели враждебно.
— Что они тут делают, Квентин? — осведомилась женщина с унылым лицом. — Наступил решающий момент…
— Убейте этого Мэндрейка, и дело с концом, — сказал волшебник с рыбьим лицом.
Мейкпис снова затянулся сигарой. Его маленькие глазки весело искрились.
— Вы слишком торопитесь, Руфус. И вы тоже, Бесс. Да, действительно, Джон пока что не один из нас, но я всерьёз надеюсь, что он к нам присоединится. Мы ведь с ним давние союзники.
Китти искоса бросила взгляд на молодого волшебника. Его щека, на которую пришлась пощёчина, была пунцовой. Он ничего не сказал в ответ.
— Некогда нам тут в игры играть! — прогнусавил коротышка с большими влажными глазами. — Нужно вооружиться той силой, которую вы обещали!
Он посмотрел на стол, провёл пальцами по столешнице — жест вышел одновременно алчным и боязливым. Китти этот человечишка казался слабым и трусливым, да ещё и злобным от сознания собственной трусости. И судя по всему, остальные заговорщики ничем от него не отличались — за исключением Мейкписа, который исходил самодовольством, восседая на своём золотом троне. Драматург уронил на персидский ковёр столбик пепла с сигары.
— Это не игры, дорогой мой Уизерс, — с улыбкой ответил он. — Я абсолютно серьёзен, могу вас заверить. Шпионы Деверокса давно уже докладывали, что из всех волшебников наш Джон наиболее популярен среди простолюдинов. Он может стать свежим, привлекательным лицом нашего нового Совета — уж разумеется, куда более привлекательным, чем любой из вас.
Заговорщикам это не понравилось — Мейкпис только ухмыльнулся.
— Кроме того, у него в избытке и дарования, и тщеславия. У меня такое ощущение, что он давно уже мечтал о возможности выгнать Деверокса взашей и начать все заново… Не правда ли, Джон?
Китти снова взглянула на Мэндрейка. И снова на его бледном лице ничего не отразилось.
— Что ж, дадим Джону немного времени, чтобы поразмыслить, — сказал Квентин Мейкпис. — Ему всё станет ясно. А вы, мистер Уизерс, вскоре обретёте всю ту власть, с которой вы в силах совладать. Если только наш добрый Хопкинс не заставит себя ждать, мы сможем продолжать.
Он хихикнул себе под нос — и, услышав этот смех и имя Хопкинса, Китти его узнала.
Как будто толстое покрывало спало с её глаз. Она вернулась на три года назад и снова ощутила себя участницей Сопротивления. По совету неприметного клерка, Клема Хопкинса, она отправилась на встречу в заброшенный театр. А там… кинжал, приставленный к шее, разговор вполголоса с незримым собеседником, чьи советы привели их в аббатство, к ужасному стражу гробницы…
— Вы! — воскликнула она. — Это вы!!!
Все уставились на неё. Она застыла, глядя на человека на золотом троне.
— Это вы — тот самый благодетель… — прошептала она. — Тот, который нас предал!
Мистер Мейкпис подмигнул ей.
— А! Вы меня наконец-то узнали! А я все гадал, вспомните вы или нет… Я-то, разумеется, признал вас сразу, как только увидел. Вот почему мне показалось забавным пригласить вас на моё сегодняшнее маленькое представление.
Джон Мэндрейк, стоявший рядом с Китти, наконец-то ожил.
— Как? Вы уже встречались?!
— Джон, Джон, не делайте такое лицо! Это всё было ради великой цели. Через своего коллегу, мистера Хопкинса, — вы с ним вскоре встретитесь, он сейчас занимается нашими узниками, — я давно наблюдал за деятельностью Сопротивления. Мне было забавно смотреть, как они стараются, и видеть гнев на лицах глупцов из Совета, которые никак не могли их выследить. Разумеется, Джон, о присутствующих речи не идёт!
Он снова хихикнул.
— Вы знали о чудовище в гробнице Глэдстоуна, — бесцветным голосом произнесла Китти, — и тем не менее вы с Хопкинсом отправили нас туда, чтобы добыть посох. Мои друзья погибли по вашей милости!
Она сделала небольшой шажок в его сторону.
— Ой-ой! — Квентин Мейкпис закатил глаза. — Вы были простолюдинами и изменниками. А я — волшебник. С чего вы взяли, что мне не всё равно? И не приближайтесь ко мне, юная леди. В следующий раз я не стану тратить на вас заклинания. Я просто перережу вам глотку. — Он улыбнулся. — Хотя, по правде говоря, я был на вашей стороне. Я надеялся, что вы уничтожите демона. И тогда бы я отобрал у вас посох и использовал его в своих целях. В результате, — он стряхнул пепел с сигары, поменял местами скрещённые ноги и оглядел свою аудиторию, — в результате исход получился неоднозначный:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Кривоногий человек у стола торопливо присоединился к ним.
— Наконец-то! — сказал он. — Где Квентин?
— Здесь, друзья мои!
И в распахнутую дверь вошёл Квентин Мейкпис. Полы изумрудного сюртука развевались, грудь была выпячена, как у индюка. Он поводил плечами и развязно размахивал руками на ходу. Широким шагом он миновал своих сообщников, смачно хлопнул по спине рыжеволосого, потрепал по волосам женщину и подмигнул остальным. Он направлялся прямиком к столу, по-хозяйски оглядывая зал. Заметив сидящих у стены Китти и Мэндрейка, он помахал им пухлой ручкой.
Подойдя к столу Совета, Мейкпис выбрал себе самое большое кресло — золотой трон с вычурной резьбой. Он уселся, закинув ногу на ногу и картинным жестом вытянул из кармана огромную сигару. Щелчок пальцами — и кончик сигары вспыхнул и затлел. Квентин Мейкпис взял сигару в зубы и с наслаждением затянулся.
Китти услышала, как сидевший рядом Мэндрейк гневно ахнул. Сама она в происходящем не видела ничего особенного, кроме нарочитой театральности всех жестов Мейкписа. Не будь она его пленницей, её бы это только позабавило.
Мейкпис сделал широкий жест сигарой.
— Клайв, Руфус, не будете ли вы так добры привести сюда наших друзей?
Рыжеволосый, в сопровождении толстогубого джентльмена, подошёл к Мэндрейку и Китти. Пленников грубо и бесцеремонно вздёрнули на ноги. Китти обратила внимание, что на Мэндрейка оба заговорщика смотрят злорадно и с ненавистью. Тот, что был постарше, оттопырил влажную губу, подступил вплотную и отвесил Мэндрейку увесистую пощёчину.
— Это тебе за Лавлейса, — сказал он, потирая Руку.
Мэндрейк криво усмехнулся.
— Да, вот мокрой рыбой меня ещё никогда не били.
— Я слышал, вы меня разыскивали, Мэндрейк? — осведомился рыжеволосый. — Ну-с, и что же вы теперь будете со мной делать?
С золотого кресла донёсся медоточивый голос:
— Спокойно, ребятки, спокойно! Джон — наш гость. Я к нему привязан! Я сказал, приведите их сюда.
Китти ухватили за плечо и вместе с Мэндрейком вытолкнули на ковёр перед столом.
Прочие заговорщики расселись. Все они смотрели враждебно.
— Что они тут делают, Квентин? — осведомилась женщина с унылым лицом. — Наступил решающий момент…
— Убейте этого Мэндрейка, и дело с концом, — сказал волшебник с рыбьим лицом.
Мейкпис снова затянулся сигарой. Его маленькие глазки весело искрились.
— Вы слишком торопитесь, Руфус. И вы тоже, Бесс. Да, действительно, Джон пока что не один из нас, но я всерьёз надеюсь, что он к нам присоединится. Мы ведь с ним давние союзники.
Китти искоса бросила взгляд на молодого волшебника. Его щека, на которую пришлась пощёчина, была пунцовой. Он ничего не сказал в ответ.
— Некогда нам тут в игры играть! — прогнусавил коротышка с большими влажными глазами. — Нужно вооружиться той силой, которую вы обещали!
Он посмотрел на стол, провёл пальцами по столешнице — жест вышел одновременно алчным и боязливым. Китти этот человечишка казался слабым и трусливым, да ещё и злобным от сознания собственной трусости. И судя по всему, остальные заговорщики ничем от него не отличались — за исключением Мейкписа, который исходил самодовольством, восседая на своём золотом троне. Драматург уронил на персидский ковёр столбик пепла с сигары.
— Это не игры, дорогой мой Уизерс, — с улыбкой ответил он. — Я абсолютно серьёзен, могу вас заверить. Шпионы Деверокса давно уже докладывали, что из всех волшебников наш Джон наиболее популярен среди простолюдинов. Он может стать свежим, привлекательным лицом нашего нового Совета — уж разумеется, куда более привлекательным, чем любой из вас.
Заговорщикам это не понравилось — Мейкпис только ухмыльнулся.
— Кроме того, у него в избытке и дарования, и тщеславия. У меня такое ощущение, что он давно уже мечтал о возможности выгнать Деверокса взашей и начать все заново… Не правда ли, Джон?
Китти снова взглянула на Мэндрейка. И снова на его бледном лице ничего не отразилось.
— Что ж, дадим Джону немного времени, чтобы поразмыслить, — сказал Квентин Мейкпис. — Ему всё станет ясно. А вы, мистер Уизерс, вскоре обретёте всю ту власть, с которой вы в силах совладать. Если только наш добрый Хопкинс не заставит себя ждать, мы сможем продолжать.
Он хихикнул себе под нос — и, услышав этот смех и имя Хопкинса, Китти его узнала.
Как будто толстое покрывало спало с её глаз. Она вернулась на три года назад и снова ощутила себя участницей Сопротивления. По совету неприметного клерка, Клема Хопкинса, она отправилась на встречу в заброшенный театр. А там… кинжал, приставленный к шее, разговор вполголоса с незримым собеседником, чьи советы привели их в аббатство, к ужасному стражу гробницы…
— Вы! — воскликнула она. — Это вы!!!
Все уставились на неё. Она застыла, глядя на человека на золотом троне.
— Это вы — тот самый благодетель… — прошептала она. — Тот, который нас предал!
Мистер Мейкпис подмигнул ей.
— А! Вы меня наконец-то узнали! А я все гадал, вспомните вы или нет… Я-то, разумеется, признал вас сразу, как только увидел. Вот почему мне показалось забавным пригласить вас на моё сегодняшнее маленькое представление.
Джон Мэндрейк, стоявший рядом с Китти, наконец-то ожил.
— Как? Вы уже встречались?!
— Джон, Джон, не делайте такое лицо! Это всё было ради великой цели. Через своего коллегу, мистера Хопкинса, — вы с ним вскоре встретитесь, он сейчас занимается нашими узниками, — я давно наблюдал за деятельностью Сопротивления. Мне было забавно смотреть, как они стараются, и видеть гнев на лицах глупцов из Совета, которые никак не могли их выследить. Разумеется, Джон, о присутствующих речи не идёт!
Он снова хихикнул.
— Вы знали о чудовище в гробнице Глэдстоуна, — бесцветным голосом произнесла Китти, — и тем не менее вы с Хопкинсом отправили нас туда, чтобы добыть посох. Мои друзья погибли по вашей милости!
Она сделала небольшой шажок в его сторону.
— Ой-ой! — Квентин Мейкпис закатил глаза. — Вы были простолюдинами и изменниками. А я — волшебник. С чего вы взяли, что мне не всё равно? И не приближайтесь ко мне, юная леди. В следующий раз я не стану тратить на вас заклинания. Я просто перережу вам глотку. — Он улыбнулся. — Хотя, по правде говоря, я был на вашей стороне. Я надеялся, что вы уничтожите демона. И тогда бы я отобрал у вас посох и использовал его в своих целях. В результате, — он стряхнул пепел с сигары, поменял местами скрещённые ноги и оглядел свою аудиторию, — в результате исход получился неоднозначный:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121