Фотограф снял меня снизу, да и свет вспышки придал зверский вид. Я действительно выглядел как сумасшедший.
В доказательство того, что я всегда был слегка не в себе, газета припомнила мои предыдущие убийства, однако не упомянула о том, что все, кого я застрелил, стреляли в меня.
Приводилась также цитата из высказываний «известного и уважаемого гражданина» Артура Траммела, утверждавшего, что Шелл Скотт был вчера явно не в себе, потому что напал на него и на «наставников», выступал против организованных религиозных мероприятий, порочил Бога и беззащитных детей. Траммел и «наставники» призывали всех порядочных граждан оказать помощь в поимке этого «монстра».
Я спокойно сидел в глубоком кресле с газетами на коленях, когда неожиданно две руки обхватили мою шею. Несколько часов тому назад это могло привести к тому, что я свалился бы замертво с разрывом сердца, но сейчас просто рассмеялся. Хрипловатый голос за спиной произнес:
— Хай, Шелл!
— Хай, Джо!
Руки, обнявшие шею, проделали и другие прикосновения.
— Ужасно, правда? — спросила она.
— Не говори глупостей. Это чудесно!
— О, я про эти истории.
— А, про статьи!
Джо рассмеялась:
— Тебе идет этот халат!
Я прочистил горло.
— Правда? Спасибо, что сказала.
Она обошла кресло и уселась на подлокотник, продолжая левой рукой поглаживать мою шею и таким образом оставаясь ко мне прижатой, а вернее, пристегнутой, хотя это слово звучит несколько глупо, учитывая происходящее. Губы ее были изогнуты в форме «да-да», что делало всю картину труднопереносимой.
— Шелл, что с тобой случилось? — прошептала Джо.
— Бог мой, если бы я знал!
— Хочу сказать, ты сейчас не такой, как был в машине.
— Этот дом не подпрыгивает так, как подпрыгивала машина. А та машина в настоящий момент несется, словно ракета, чтобы забрать Олив и доставить ее сюда.
— Прекрасно, будут две пары для игры в гольф.
— Нет, мне необходимо задать ей несколько вопросов.
— Шелл, посмотри на меня!
— Смотрю.
— Взгляни на мое лицо.
Я поднял голову, а она уставилась на меня большими зелеными глазами и наклонилась еще ниже, в результате чего между нашими носами осталось расстояние не более одной восьмой дюйма.
— Его же не будет некоторое время, — предположила она.
— Увы, совсем недолго, очень недолго. Он ведь ведет машину как гонщик.
— Так что же нам делать?
— Делать?
— Да. Правда, он скоро опять уедет.
— Вероятно, — согласился я. — А пока можем разговаривать, сыграть в карты или... обсудить что-нибудь.
— По-моему, я могу сесть к тебе на колени, — улыбнулась Джо и снова спросила: — Шелл, что же мы будем делать?
Сомнений не было: она прекрасно представляла себе, чем мы должны заняться.
— Хочешь, я скажу тебе? — продолжила, между тем, хрипло и кокетливо.
— Скажешь? Словами?
— Словами и громко.
— Так что же, по-твоему, мы можем сделать? А-а, кажется, догадался...
— Да, — произнесла она.
— Хорошо, — ответил я, — конечно.
Трудно представить, что еще можно сказать в таком случае. Джо склонилась ко мне, ее губы коснулись моих. Она прижалась к моему рту легко, мягко, ласково, но когда я потянулся к ней, отодвинулась. Мне показалось, что даже совсем хочет уйти, но в это мгновение просунула руку мне за шею и соединила наши губы. Внезапно прижалась к моей груди, потом оттолкнулась, отняла губы, улыбаясь при этом странной, горячей, напряженной улыбкой.
Я ласково опустил ее руки ей за спину, но она, как угорь, вывернулась из моих объятий, упала и распласталась на полу. Это было одно из самых красивых зрелищ, которые мне когда-либо приходилось видеть, но не тем, к чему я приготовился.
— Иди сюда! — сказал я, но она продолжала извиваться на полу.
Я бросился к ней. Джо делала все точно так же, как целовалась, — позволяла поймать себя, но в момент, когда я практически был готов ко всему, каким-то образом ускользала.
Все было бы не так уж плохо, если бы комната, где это происходило, оказалась небольшой. Однако возня на огромном жестком деревянном полу начала вызывать раздражение.
Я очередной раз поймал ее на медвежьей шкуре, расплылся в улыбке, но... Можно было совершенно точно представить себе, что почувствовал бы альпинист, если бы, добравшись до вершины Эвереста, обнаружил, что Эверест от него убежал.
Мой мир сузился. В нем не осталось ничего, кроме этого Эвереста. Я поймал ее еще раз и сказал вполне трезво:
— Послушай, ну перестань, послушай!
На одно мгновение я замолчал — просто потому, что не хватило дыхания. Эверест оставался на месте. Он был тут. Все.
Спустя некоторое время мои мысли совсем запутались.
И вдруг раздался шум. Казалось, будто приземлился космический корабль. Джо впервые за продолжительное время произнесла связные слова:
— О, Рэнди вернулся!
До этой минуты все, что касалось Рэнди, мне нравилось, но теперь подумал, что ему не следует водить машину на такой скорости. Как дурак, я бросился бежать. За мной бежала Джо.
Глава 13
Когда я вернулся в гостиную, Рэнди только появился в дверях в сопровождении Олив Фейрвезер. Он подошел ко мне с несколькими пакетами, бросил их на пол и объявил:
— Это все, что мог приобрести для тебя.
— Я был... То есть спасибо! Как вам удалось все это проделать за такое короткое время?
— Меня не было больше часа, сынок. — Он внимательно посмотрел на меня. — Принял душ? Ну, тебя это несколько успокоило. Выглядишь получше.
— И чувствую себя получше, — радостно сообщил я. — Лучше, чем все последние дни и даже недели.
Я переоделся в душевой и, поскольку просил Рэнди приобрести скромную одежду, выглядел теперь как подавальщик. Черный костюм, серая рубашка, черный галстук и черные башмаки. Даже черная шляпа и темный плащ. Великолепный маскарад! Никто бы не узнал меня в таком облачении. В кармане новых брюк я обнаружил двадцатипятидолларовую купюру. Когда позже попытался поблагодарить Рэнди, он заявил, что теперь все брюки так продаются и чтобы я заткнулся.
Я побеседовал с Рэнди и Олив минут двадцать. Вначале Олив немного нервничала, приглаживая свои коричневые волосы и поглядывая на меня странными серыми глазами, но скоро успокоилась. Самой важной информацией, которую мне удалось выудить из разговора с ней, было то, что сестра Диксон помогала доктору Вулфу при абортах. Поскольку я считал, что только эти двое, за исключением разве водителей такси и коридорных, были свидетелями происходившего, это означало — к настоящему моменту дело об абортах прикрыто.
Олив достаточно хорошо посвятила меня в деятельность Артура Траммела. Каждый вечер, кроме вторника, который был для него днем отдыха, «Всемогущий» проводил в шатре большое собрание, после которого проходило другое, в выкрашенном в черный цвет здании — «Комнате истины».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49