Конечно, у каждой были свои определенные понятия, естественно находящиеся в противоречии с понятиями, принятыми другими сектами. Члены большинства сект могли по пятницам бить своих жен, по субботам заниматься любовью с различными пташками, но в воскресенье все как один должны были быть в полном порядке и петь: «Отверзи врата и впусти меня!»
Траммелиты не были исключением. Я догадался об этом по тону, которым они со мной разговаривали по телефону. Некоторые мои собеседники были очень приятными, другие — забавными, но прежде всего все они были траммелитами и всячески это подчеркивали.
Мэри Левис оказалась одной из наиболее умеренных представительниц этой секты.
Это была высокая, стройная девушка примерно тех же лет, что и Фелисити, с черными, туго стянутыми на затылке волосами и тонкими ненакрашенными губами. Я сидел в гостиной с ней и ее матерью, которая меня пристально рассматривала.
Мэри говорила:
— Я просто не понимаю. Удивляюсь, почему она мне вчера не позвонила. Ей-богу, я надеюсь, что ничего плохого с ней не случилось!
— Не обещала, что зайдет к вам?
— Нет, просто я считала, что мы встретимся на собрании. Мы с ней вместе поем в хоровой группе. Когда Фелисити вчера не пришла, я подумала — а почему она мне не позвонила? Может быть, заболела?
— А вы не звонили ей в пятницу вечером?
Мэри покачала головой.
— Кто-то позвонил Фелисити, и она возле телефона написала на блокноте «Бэрч и Айви». Это перекресток возле ее дома. Кроме того, имя — Диксон. Вам не приходит в голову, что это могло бы означать?
Мэри снова покачала головой. Глаза ее казались встревоженными.
— Как Фелисити вела себя в последнее время? Вам она казалась такой же, как всегда?
— Совершенно такой же. Но она не сказала бы ничего, даже если бы умирала. Фелисити такая. Но я не замечала... — Девушка как бы запнулась на мгновение, потом продолжила: — Я видела, как она отправилась в «Комнату исцеления». Это было в первый день той недели. Совсем уже забыла об этом. Мы шли после собрания домой, и вдруг Фелисити сказала, что не может идти. Я видела, как она пошла туда, ей-богу!
— Какая комната? «Комната исцеления»? Что это такое?
— Простите, я все время забываю, что вы не траммелит, мистер Скотт. — Мэри улыбнулась, словно мне посочувствовав. — Всемогущий принимает там любого из нас, кому требуется помощь или совет. Мы всегда можем к нему обратиться. Он не считает никакую проблему незначительной. Такой прекрасный человек! Мудрый...
Ее голос, когда она заговорила о «Всемогущем», стал более приглушенным. Мэри стала произносить слова с благоговением, почти как миссионер, читающий Библию счастливому в своей наготе язычнику. При первой же возможности я ее прервал:
— Насколько понимаю, Всемогущий — это Траммел?
— Конечно, мистер Траммел.
Мне уже было известно, что Траммел проводил ночные исповеди, но я впервые узнал о какой-то «Комнате исцеления» и впервые услышал, что его называют Всемогущим. Другие траммелиты величали этого проходимца Мастером. Он, судя по всему, руководил своей паствой твердой рукой.
— Какого же рода совет или помощь могли потребоваться Фелисити от Всемогущего? — поинтересовался я у Мэри.
— Не знаю. Она мне ничего не говорила.
Я поднялся, поблагодарил их и вышел. Миссис Левис сказала мне вдогонку:
— До свидания.
Это были единственные ее слова после приветствия, но она очень пристально следила за мной все время, пока я разговаривал с ее дочерью.
Сделав еще несколько визитов, я наконец позвонил в дверь Беты Грин. Она меня поразила. Дело в том, что я уже привык к тому, как должна выглядеть и быть одетой траммелитка. До сих пор все они были внешне бесцветными, несколько угрюмыми и печальными. Можно было подумать, что их «Мастер» только что протянул ноги.
К моему удивлению, Бета Грин выглядела прекрасно. На ней был оранжевый свитер, что у траммелитов, безусловно, считалось грехом, коричневые слаксы, и, кроме того, она стояла босиком. На вид ей можно было дать лет семнадцать — восемнадцать, да и личиком оказалась недурна собой.
Когда я представился и сказал, что хотел бы поговорить о Фелисити, Бета улыбнулась и спросила:
— Ну, как она? Я не видела ее уже пару недель. Право, мне очень стыдно.
Мы прошли на веранду, где Бета уселась на деревянный стул, указав мне на другой.
— Надеялся, что хоть вы ее видели, — сказал я. — Фелисити ушла из дому позавчера вечером и не вернулась.
На лице девушки отразился испуг.
— Вы это серьезно?
Я кивнул, а Бета встревоженно произнесла:
— О, надеюсь, с ней не стряслось ничего плохого!
— К сожалению, никто не имеет представления о том, где она и что могло с ней случиться. Вот пытаюсь это установить. Надеялся, вы сможете мне помочь...
— Как странно! Я очень хотела бы вам помочь, право, это так.
Постепенно наш разговор перешел на траммелизм, и я как бы между прочим произнес:
— Вроде бы Всемогущий имеет какую-то «Комнату исцеления», где...
Девушка рассмеялась:
— Вы хотите сказать — Траммел?
— Да.
Ее реакция действительно была неожиданной. Даже я успел усвоить привычку называть их босса Всемогущим. Если перед его именем опускал слово «мистер», лица траммелитов преображались. Теперь, стараясь проявить осторожность, пояснил:
— Все называют его либо Мастером, либо так, поэтому...
— О, все это чушь!
— Чушь? Разве вы не траммелитка, мисс Грин?
— Была ею, но потом перестала посещать эти собрания. Надоело.
— О!
Я думал, она продолжит тему, и надеялся выудить из нее побольше по этому вопросу, но Бета умолкла.
— Вы ведь знаете Фелисити достаточно хорошо, не правда ли?
— Ага. Мы дружили долгие годы, но последние месяцы я редко с ней виделась, главным образом из-за того, что перестала посещать собрания.
— Вы не догадываетесь, по какой причине она могла убежать из дома?
— Гм... Право, не думаю, что она убежала, — произнесла тихо девушка. — Это просто на нее не похоже, что бы с ней ни случилось.
— Что вы хотите сказать?
— Нужно знать Фелисити. Это расстроило бы ее мать, а она не смогла бы никого огорчить, даже за миллион долларов.
— Все же странно. Похоже, ушла из своей комнаты сама...
— Мне просто трудно в это поверить.
— Ах да, вспомнил!
Я рассказал о таинственном вечернем телефонном звонке, и Бета сообщила, что не звонила подруге. Тогда добавил:
— Она записала чье-то имя — Диксон...
Мы оба сидели на деревянных стульях, одна рука девушки лежала на краю сиденья. Бета перебирала пальцами и смотрела в сторону улицы. Я видел ее профиль. Внезапно она конвульсивно сжала край стула так, что у нее побелели косточки пальцев. Но не повернула голову и не произнесла ни слова.
— Вам что-то говорит это имя?
— Ничего! А разве оно должно мне что-то говорить?
Она овладела собой и своим голосом, но рука по-прежнему крепко сжимала деревянное сиденье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49