Она замерла, но тело ее оставалось напряженным.
— У меня не было другого способа приблизиться к вам и поговорить, а это очень важно. Я Шелл Скотт, но не сумасшедший, и в первую очередь должен убедить в этом вас. Еще мне надо знать наверное, что вы не закричите и не убежите, понятно?
Спустя несколько секунд Лин расслабилась и кивнула. Ее губы, прижатые к моей ладони, обмякли.
— Сейчас отпущу вас, только не кричите. — Я сделал паузу, затем добавил: — Еще вчера вечером пытался вам сказать, что доктор Вулф и сестра Диксон занимаются здесь, в «Гринхейвене», абортами. Так вот, они убили девушку.
Я отнял руку. Одно мгновение она не шевелилась, потом медленно повернулась, и ее большие темные глаза уставились на меня. Губы приоткрылись, Лин тяжело дышала.
— Не пугайтесь. Мне просто нужна некоторая помощь.
Она облизала губы и наконец заговорила:
— Я не собираюсь кричать. Только дайте мне минутку, чтобы прийти в себя, мистер Скотт.
— Пожалуйста, сколько угодно.
Она сидела, повернувшись, на переднем сиденье, все еще тяжело дышала и смотрела прямо на меня. А в тусклом свете, с мягкими тенями на лице казалась еще более очаровательной, чем прежде. Наконец сглотнула слюну и попыталась улыбнуться.
— Не представляю себе, что смогла бы убежать, даже если бы очень захотела. Можете пересесть ко мне вперед.
Я перелез через спинку сиденья.
Лин тихо спросила:
— Вы что-то сказали про убитую девушку? Будто бы она погибла в «Гринхейвене» после аборта?
— Да, прелестная молоденькая девушка по имени Фелисити Гиффорд, та, о которой я спрашивал вас в воскресенье вечером. Приехала сюда, чтобы сделать аборт, но погибла не от этого. Ее убили!
Лин раскрыла рот и некоторое время молчала.
— Убили? — проговорила наконец.
— С помощью цианистого калия. Я только что долго смотрел на нее. А если вам приходилось когда-нибудь видеть человека, умершего от отравления цианистым калием, вы знаете, как он выглядит. Мне доводилось видеть, так что уверен, ее убили именно таким образом. А сейчас нахожусь здесь потому, что мне нужна информация от кого-нибудь, кто хорошо знает «Гринхейвен». И лучше всего — от вас. Ни Вулф, ни Диксон уже ничего сказать не могут. Оба мертвы.
— Оба? — ахнула она. — Почему вы говорите, что и Диксон мертва?
— Я уже дважды извлекал из земли ее тело. Не торопитесь делать заключения. Это не я ее убил. Думаю, ее убил тип по имени Артур Траммел.
Лин облизала губы, уставясь на меня, и снова сглотнула.
— Позвольте задать вам вопрос и, пожалуйста, ответьте мне честно, — попросил я. — Не считаете ли вы, что у меня наступают моменты просветления, когда я говорю разумно и произвожу впечатление нормального человека? Или, может быть, вы считаете, что я вообще нормален?
Она хотела заговорить, но я ее прервал:
— Подождите минуту! Дайте мне честный ответ. Если вы боитесь, что в любой момент я начну хихикать, рычать и превращаться из доктора Джекила в мистера Хайда, станет понятно, что вы не будете меня внимательно слушать.
— Я скажу вам правду, мистер Скотт.
— Шелл. Просто Шелл. Так что я, по-вашему, ненормальный?
— По правде говоря, я не уверена, мистер... Шелл. — Лин пристально посмотрела на меня. — А можно вам задать несколько вопросов?
— О'кей, только побыстрее.
— Почему побыстрее?
— Если сюда забредут полицейские, меня пристрелят.
— О! — Она нахмурилась. — Они патрулируют здесь всю ночь. Ладно, постараюсь побыстрее. Первый вопрос. Что вы будете делать, если я вылезу из машины?
— Брошусь бежать.
— За мной?
— Нет, просто побегу как дурак, — быстро и подальше. Если вы уйдете, мне тут нечего делать.
— Второй вопрос. Почему вы напали на полицейских?
— Если вы понимаете, что я не сумасшедший, у вас хватит здравого смысла самой на это ответить. — Я улыбнулся. — Кроме того, готов поспорить, что вы не испытывали большой симпатии к этим парням. Сержанта Медоуса я стукнул за вас.
Лин улыбнулась. Все идет хорошо, подумал я. У нее была самая очаровательная улыбка, какую мне когда-либо приходилось встречать. Даже лучше, чем у Джо.
— И третий вопрос. Вы действительно считаете, что я могу поверить, будто доктор Вулф собирался вас убить?
— Этот шприц был наполнен. Если кто-то — а пять из восьми, что это была Диксон, — выливший содержимое и положивший шприц на место, все сделал в спешке, в стеклянной части шприца должны остаться следы. Для анализа, во всяком случае, достаточно. Если там был не яд, я сдаюсь. Но готов спорить, там окажется цианистый калий.
Следующий вопрос был задан медленнее:
— Вы сказали, что это Артур Траммел убил мисс Диксон. Но он важное лицо, уважаемое...
— Не мной.
— ...и хорошо известное. У вас есть доказательства против него?
Я сказал правду:
— Никаких. Пока никаких. Если бы у нас было время, я перечислил бы один за другим десять пунктов, которые, думаю, убедили бы вас в моей правоте. Сейчас у меня нет времени.
Она глубоко вздохнула и ничего не ответила.
— Тогда важный вопрос. Мы можем уехать отсюда? Немного подальше от полицейских?
Она повернула ключ в замке зажигания.
— Сядьте на пол.
Я соскользнул с сиденья на пол, а она вывела машину на улицу и повернула налево. Спустя несколько минут припарковалась и сказала:
— Мы можем разговаривать в машине или войти внутрь, — и указала через окно на заведение с вывеской «Терри». — Это маленький бар, обычно в это время там не бывает многолюдно.
— Давайте войдем.
«Терри» был пуст, если не считать бармена и парочки, сидящей за стойкой.
Мы прошли в одну из кабинок, освещенную свечой, которую я задул. Без фонарика или каких-то особенно хорошо видящих глаз в сидящем здесь человеке было трудно узнать Шелла Скотта, тем более в таком похоронном одеянии.
Я заказал себе бурбон с водой, а для Лин шотландское виски с содовой и начал рассказ с того момента, как приступил к розыскам Фелисити. Время от времени Лин перебивала меня, задавая вопросы, которые я назвал бы наводящими.
Один раз поинтересовалась:
— Девушка была в «Гринхейвене» целый день?
— Больше. Ей позвонили по телефону в пятницу вечером, и, вероятно, сразу после этого она уехала. Скорее всего, до рассвета. Диксон всегда дежурила с полуночи, а Вулф?
— Он был в госпитале главным хирургом и дежурил сутками, но работал в основном днем, а Диксон дежурила с полуночи до восьми.
— Правильно. Они могли произвести операцию как раз между полуночью и восемью утра, когда вокруг никто не бродил. И уйти девушка могла утром. Все очень надежно и осторожно. Только Фелисити не ушла. — На минуту я замолчал, а потом продолжил: — Операцию, вероятно, сделали в ночь на воскресенье, а убили ее около полудня.
Лин передернулась:
— Вы не можете знать, когда она умерла.
— Это можно определить достаточно точно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49