А может быть, они поймут, что и сама дуэль состоялась из-за нее.
«Ну, как можно быть такой трусихой?» – мысленно упрекнула себя Кирнан и ускорила шаг.
Неожиданно дверь распахнулась, и кто-то стремительная бросился в ее объятия.
Патрисия Миллер, худенькая двенадцатилетняя сестренка Энтони ткнулась ей в живот. Кирнан обняла ее за плечи, пытаясь успокоить девочку.
– Ты приехала! Какая радость! Джейкоб говорил, что ты не захочешь жить с нами, потому что недолго была женой Энтони… А я все равно тебя ждала!
Патрисия, наконец, оторвалась от девушки и подняла на не полные слез глаза.
– Знала, что ты приедешь… Энтони тебя очень люби И я тоже тебя люблю! Ты ведь останешься здесь? Ты нас не бросишь?
Кирнан смотрела в глаза Патрисии и чувствовала, как все тревоги отступили.
Ребенок, давно лишившийся матери, в один день потерявший отца и старшего брата, совсем еще несмышленыш, в одну секунду вернул Кирнан то, что, как ей казалось, она навсегда утратила. Еще минуту назад девушка чувствовала себя одинокой и потерянной, а теперь стало ясно, что она кому-то нужна! Чувство одиночества и боли отступило.
– Ну конечно, останусь!
– Ты ведь теперь моя сестра, да? – не унималась Патрисия.
– Да, теперь я твоя сестра. И мы будем жить все вместе – ты, Джейкоб и я.
А вот и он. Джейкоб не желал так открыто выражать свои чувства, и Кирнан решила его не торопить.
– Привет, Джейкоб, – бросила она, глядя в его карие глаза, полные печали.
– Привет, Кирнан, – сдержанно ответил мальчик.
Его сдержанное приветствие с лихвой окупилось радостным порывом Джейни, тоже вышедшей на крыльцо.
– О миз Кирнан! Рада видеть вас дома! – И негритянка судорожно обняла новую хозяйку.
Дома…
Но ведь это не ее дом!
Нет, теперь ее.
И она здесь останется.
Наутро Кирнан сидела в церкви между Джейкобом и Патрисией и слушала молитву священника по усопшим Эндрю и Энтони Миллерам.
Он упомянул о безутешной вдове, и она вдруг поняла, что хотя и не любила Энтони так, как он того заслуживал, смерть отняла у нее старого доброго друга. Она больше никогда не услышит его смех, не заглянет в его честные карие глаза. При этой мысли ее собственные глаза увлажнились, а сердце пронизало чувство невосполнимой утраты и боли. Энтони мертв, а мертвые не возвращаются.
Священник продолжал свою речь. Он упомянул о доблести и отваге тех, кто, не задумываясь, отдал свою жизнь за Дело Юга. Миллеров в округе любили, и преподобный отец говорил искренне, от души. Говорил о том, что со смертью оборвалась не только жизнь Энтони, но и его молодость, красота, мечты. Закрыв глаза, Кирнан вспомнила их последнюю встречу. Энтони тогда был взволнован, нежен, лучился счастьем и, как заметил священник, прекрасен своей молодостью, отвагой и доблестью. А теперь все в прошлом. От молодого человека осталось лишь искалеченное тело, которое будет гнить на кладбище.
Неизвестно, что послужило причиной – то ли осознание его смерти, то ли глубинная уверенность в том, что в стране начались страшные, кровавые события, – только Кирнан вдруг почувствовала, как оцепенение, владевшее ею уже несколько дней, вдруг оставило ее, и слезы хлынули рекой.
Тела Миллеров поместили на красивый черный катафалк, и печальный вороной мерин потащил его к могиле. За ним в карете следовали чета Донахью, Кирнан, Джейкоб и Патрисия. Там, на вершине холма, на старом кладбище, где покоились предки Миллеров, Энтони и отцу предстояло обрести покой.
«И в прах обратишься…»
Здесь, у могилы, Джейкоб вдруг судорожно вцепился в руку Кирнан.
Флаг Конфедерации, которым был обернут гроб Эндрю сняли и передали Патрисии. Другой флаг – тот, что покрывал гроб Энтони, – взяла вдова. Нагнувшись, и та и другая бросили в могилу цветущие летние розы.
«Скоро и эти цветы станут прахом, – подумала Кирнан, – как и те, кто лежит под ними».
Похороны окончились.
Теперь им предстояли поминки в Монтемарте. Стол был весьма скудным, впрочем, и народу собралось совсем немного.
Война уже успела сорвать с насиженных мест большинства жителей Харперс-Ферри и окрестностей. И все же Кирнан решила сделать Джейни замечание. Не годится сажать гостей за такой убогий стол.
Джейни покорно все выслушала и подняла на хозяйку огромные печальные глаза:
– Поверьте, миз Кирнан, я сделала все, что могла!
– Надо было обратиться за помощью ко мне, Джейни.
Негритянка молчала, не смея произнести ни слова.
– В чем дело, Джейни? – решила-таки выяснить девушка.
– Понимаете, миз Кирнан, Монтемарт – это вам не плантация вроде вашего дома на берегу. У нас тут чего только нет – сад, куры, корова, несколько поросят. А ведь чтобы со всем этим управиться, нужны еще двое слуг в доме и не меньше десятка для работы на конюшне и в саду.
– Именно это я и имела в виду. Если тебе нужна помощь…
– Об этом-то я и толкую, миз Кирнан. В доме осталась одна я, а все остальное хозяйство ведут лишь старый Джеремия и два его сына, Дэвид и Тайн. Как только мистер Эндрю и мистер Энтони уехали, сюда пришли янки. Ну, все слуги и разбежались, кроме Джеремии с сыновьями да меня. – Джейни патетически всплеснула руками. – Правду сказать, мистер Эндрю был добрый хозяин, никогда никого зря не наказывал, да только дух свободы оказался сильнее! Все рабы просто взяли и убежали. Конечно, будь мы на той стороне реки, в Мэриленде, их по закону могли бы вернуть обратно. Да только мы-то с вами в Виргинии, а здесь сами знаете что творится! Кто же станет возвращать беглых рабов виргинскому джентльмену, да еще самому Миллеру, у которого оружейный завод…
Сердце Кирнан вновь оборвалось. Огромный дом сам по себе требует немалых хлопот. А тут еще сад, скотный двор… Если не работать как следует, все они просто с голоду умру:!
И на все про все у нее только Джейни да Джеремия с сыновьями. Как же она справится?!
Боже, сейчас у нее начнется истерика. Она не хочет здесь жить, это не ее дом! Она ненавидит эти горные дороги, эти побитые снарядами деревья, темноту и пустоту, которые окутывают всю эту местность! Она ненавидит янки за то, что они убили Эндрю и Энтони! Но больше всего она ненавидит Джесса!
Во всем виноват только он!
Нет, одернула себя Кирнан, незачем его ненавидеть. Ей вообще не следует думать о Джессе, молиться о нем и благодарить небо за то, что пока до нее не дошли вести о его смерти.
Девушка прерывисто вздохнула. Из гостиной доносились приглушенные голоса – приглашенные на поминки вполголоса разговаривали с Джейкобом и Патрисией. Людей собралось немного, так что еды должно хватить. В общем, они еще отлично заживут в Монтемарте – уж она, Кирнан, постарается!!
В конце концов, ей есть за что благодарить Бога.
– Спасибо тебе, Джейни, что хоть ты не сбежала.
Негритянка улыбнулась и гордо выпрямилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
«Ну, как можно быть такой трусихой?» – мысленно упрекнула себя Кирнан и ускорила шаг.
Неожиданно дверь распахнулась, и кто-то стремительная бросился в ее объятия.
Патрисия Миллер, худенькая двенадцатилетняя сестренка Энтони ткнулась ей в живот. Кирнан обняла ее за плечи, пытаясь успокоить девочку.
– Ты приехала! Какая радость! Джейкоб говорил, что ты не захочешь жить с нами, потому что недолго была женой Энтони… А я все равно тебя ждала!
Патрисия, наконец, оторвалась от девушки и подняла на не полные слез глаза.
– Знала, что ты приедешь… Энтони тебя очень люби И я тоже тебя люблю! Ты ведь останешься здесь? Ты нас не бросишь?
Кирнан смотрела в глаза Патрисии и чувствовала, как все тревоги отступили.
Ребенок, давно лишившийся матери, в один день потерявший отца и старшего брата, совсем еще несмышленыш, в одну секунду вернул Кирнан то, что, как ей казалось, она навсегда утратила. Еще минуту назад девушка чувствовала себя одинокой и потерянной, а теперь стало ясно, что она кому-то нужна! Чувство одиночества и боли отступило.
– Ну конечно, останусь!
– Ты ведь теперь моя сестра, да? – не унималась Патрисия.
– Да, теперь я твоя сестра. И мы будем жить все вместе – ты, Джейкоб и я.
А вот и он. Джейкоб не желал так открыто выражать свои чувства, и Кирнан решила его не торопить.
– Привет, Джейкоб, – бросила она, глядя в его карие глаза, полные печали.
– Привет, Кирнан, – сдержанно ответил мальчик.
Его сдержанное приветствие с лихвой окупилось радостным порывом Джейни, тоже вышедшей на крыльцо.
– О миз Кирнан! Рада видеть вас дома! – И негритянка судорожно обняла новую хозяйку.
Дома…
Но ведь это не ее дом!
Нет, теперь ее.
И она здесь останется.
Наутро Кирнан сидела в церкви между Джейкобом и Патрисией и слушала молитву священника по усопшим Эндрю и Энтони Миллерам.
Он упомянул о безутешной вдове, и она вдруг поняла, что хотя и не любила Энтони так, как он того заслуживал, смерть отняла у нее старого доброго друга. Она больше никогда не услышит его смех, не заглянет в его честные карие глаза. При этой мысли ее собственные глаза увлажнились, а сердце пронизало чувство невосполнимой утраты и боли. Энтони мертв, а мертвые не возвращаются.
Священник продолжал свою речь. Он упомянул о доблести и отваге тех, кто, не задумываясь, отдал свою жизнь за Дело Юга. Миллеров в округе любили, и преподобный отец говорил искренне, от души. Говорил о том, что со смертью оборвалась не только жизнь Энтони, но и его молодость, красота, мечты. Закрыв глаза, Кирнан вспомнила их последнюю встречу. Энтони тогда был взволнован, нежен, лучился счастьем и, как заметил священник, прекрасен своей молодостью, отвагой и доблестью. А теперь все в прошлом. От молодого человека осталось лишь искалеченное тело, которое будет гнить на кладбище.
Неизвестно, что послужило причиной – то ли осознание его смерти, то ли глубинная уверенность в том, что в стране начались страшные, кровавые события, – только Кирнан вдруг почувствовала, как оцепенение, владевшее ею уже несколько дней, вдруг оставило ее, и слезы хлынули рекой.
Тела Миллеров поместили на красивый черный катафалк, и печальный вороной мерин потащил его к могиле. За ним в карете следовали чета Донахью, Кирнан, Джейкоб и Патрисия. Там, на вершине холма, на старом кладбище, где покоились предки Миллеров, Энтони и отцу предстояло обрести покой.
«И в прах обратишься…»
Здесь, у могилы, Джейкоб вдруг судорожно вцепился в руку Кирнан.
Флаг Конфедерации, которым был обернут гроб Эндрю сняли и передали Патрисии. Другой флаг – тот, что покрывал гроб Энтони, – взяла вдова. Нагнувшись, и та и другая бросили в могилу цветущие летние розы.
«Скоро и эти цветы станут прахом, – подумала Кирнан, – как и те, кто лежит под ними».
Похороны окончились.
Теперь им предстояли поминки в Монтемарте. Стол был весьма скудным, впрочем, и народу собралось совсем немного.
Война уже успела сорвать с насиженных мест большинства жителей Харперс-Ферри и окрестностей. И все же Кирнан решила сделать Джейни замечание. Не годится сажать гостей за такой убогий стол.
Джейни покорно все выслушала и подняла на хозяйку огромные печальные глаза:
– Поверьте, миз Кирнан, я сделала все, что могла!
– Надо было обратиться за помощью ко мне, Джейни.
Негритянка молчала, не смея произнести ни слова.
– В чем дело, Джейни? – решила-таки выяснить девушка.
– Понимаете, миз Кирнан, Монтемарт – это вам не плантация вроде вашего дома на берегу. У нас тут чего только нет – сад, куры, корова, несколько поросят. А ведь чтобы со всем этим управиться, нужны еще двое слуг в доме и не меньше десятка для работы на конюшне и в саду.
– Именно это я и имела в виду. Если тебе нужна помощь…
– Об этом-то я и толкую, миз Кирнан. В доме осталась одна я, а все остальное хозяйство ведут лишь старый Джеремия и два его сына, Дэвид и Тайн. Как только мистер Эндрю и мистер Энтони уехали, сюда пришли янки. Ну, все слуги и разбежались, кроме Джеремии с сыновьями да меня. – Джейни патетически всплеснула руками. – Правду сказать, мистер Эндрю был добрый хозяин, никогда никого зря не наказывал, да только дух свободы оказался сильнее! Все рабы просто взяли и убежали. Конечно, будь мы на той стороне реки, в Мэриленде, их по закону могли бы вернуть обратно. Да только мы-то с вами в Виргинии, а здесь сами знаете что творится! Кто же станет возвращать беглых рабов виргинскому джентльмену, да еще самому Миллеру, у которого оружейный завод…
Сердце Кирнан вновь оборвалось. Огромный дом сам по себе требует немалых хлопот. А тут еще сад, скотный двор… Если не работать как следует, все они просто с голоду умру:!
И на все про все у нее только Джейни да Джеремия с сыновьями. Как же она справится?!
Боже, сейчас у нее начнется истерика. Она не хочет здесь жить, это не ее дом! Она ненавидит эти горные дороги, эти побитые снарядами деревья, темноту и пустоту, которые окутывают всю эту местность! Она ненавидит янки за то, что они убили Эндрю и Энтони! Но больше всего она ненавидит Джесса!
Во всем виноват только он!
Нет, одернула себя Кирнан, незачем его ненавидеть. Ей вообще не следует думать о Джессе, молиться о нем и благодарить небо за то, что пока до нее не дошли вести о его смерти.
Девушка прерывисто вздохнула. Из гостиной доносились приглушенные голоса – приглашенные на поминки вполголоса разговаривали с Джейкобом и Патрисией. Людей собралось немного, так что еды должно хватить. В общем, они еще отлично заживут в Монтемарте – уж она, Кирнан, постарается!!
В конце концов, ей есть за что благодарить Бога.
– Спасибо тебе, Джейни, что хоть ты не сбежала.
Негритянка улыбнулась и гордо выпрямилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106