– Оставляю для Каслмена. Я напишу тебе, как им пользоваться, но будь осторожна – не превысь дозу. И еще вот это – толченую кору лаврового дерева. Температуру хорошо сбивает. Следи за тем, чтобы бинты всегда были чистыми, а раны обрабатывай специальной мазью. Справишься?
Кирнан кивнула.
– Тогда все. – Джесс захлопнул сумку и любовно провел рукой по блестящей коже. – Красивая вещь, правда? Дэниел подарил мне на Рождество пару лет назад. Тогда я даже представить себе не мог, что мне придется так часто вытаскивать из нее инструменты для ампутации. И уж конечно, не думал, что, глядя на сумку, буду гадать, где сейчас Дэниел.
– Джесс…
Он резко повернулся и взглянул ей в лицо:
– Мне пора. Когда я получил разрешение использовать Монтемарт под госпиталь, то обещал, что оставлю его, как только получу соответствующий приказ.
– Спасибо тебе, – еле выдавила девушка.
«Почему так получается, – в недоумении подумала она, – прошлой ночью мы были так близки, а теперь я не в состоянии найти нужных слов? Джесс опять уезжает, опять оставляет меня. И опять, как и в – прошлый раз, я не в силах Этому помешать».
– Спасибо за Каслмена, – торопливо добавила она. – А также за Джейкоба. И за этот дом..
– А что же ты? – тихо спросил он.
Ей – хотелось броситься к нему в объятия. Боже, какой он красивый, высокий и стройный! Пронзительные синие глаза так и сверкают в полумраке. Но он уезжает…
И неизвестно, увидятся ли они когда-нибудь еще.
– Подойди ко мне, Кирнан. Ведь это в последний раз..
Она послушно пересекла комнату. Осторожно взяв ее за подбородок, Джесс наклонился и коснулся ее рта губами, нежным, полным любви поцелуем, поцелуем с примесью горечи. Оторвавшись от ее губ, он прошептал ей на ухо:
– Береги себя, Кирнан.
Она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться, не припасть к нему на грудь… Джесс криво усмехнулся:
– Не хочешь пожелать мне удачи, да, Кирнан? Ну конечно, я понимаю – я ведь янки. Все правильно. Так и должно быть…
Он разжал объятия, подхватил сумку и направился к выходу, ни разу не обернувшись.
Кирнан закрыла глаза и услышала только, как негромко хлопнула дверь, а потом до нее донеслись удаляющиеся шаги Джесса. Только тут к ней вернулась способность соображать. Как безумная, она рванулась к двери и, распахнув ее, очутилась на крыльце.
Камерон как раз садился на Пегаса, солдаты сопровождения уже столпились в конце лужайки, готовые по первому зову отправиться в путь.
– Джесс!
Он на мгновение замер, и девушка, не помня себя, бросилась к нему через лужайку.
– Береги себя, Джесс, – прошептала она, задыхаясь. – Очень тебя прошу…
Он улыбнулся своей всегдашней улыбкой, которая так нравилась Кирнан.
– Спасибо тебе за добрые слова. Я постараюсь, – сказал он, коснувшись рукой фуражки.
Едва он тронулся с места, как Кирнан рванулась к нему и, уткнувшись в его колено, прошептала:
– Только не умирай, Джесс! Только не умирай…
Он склонился, ласково погладил ее по голове, потом потрепал по щеке.
– Не умру, – пообещал он и неожиданно добавил: – Я люблю тебя, Кирнан.
Она молчала, боясь испортить все словами. Джесс снова улыбнулся, тяжело вздохнул и пришпорил Пегаса.
– Я люблю тебя, Джесс! – крикнула Кирнан ему вслед. Впрочем, было уже поздно – он скрылся из виду.
«Я не вправе любить янки», – строго напомнила она себе. Но тут ей пришли на ум слова Каслмена, сказанные недавно Патрисии, и она поняла, что любит отнюдь не янки. Она любит Джесса.
Просто человека.
И этот человек снова уезжает от нее.

Часть 4
СЕПАРАТНЫЙ МИР
Глава 20
Декабрь 1861 года
Зимы страшнее этой Кирнан не могла припомнить.
Почти весь Харперс-Ферри и окружающая местность были опустошены обеими армиями. Северяне уничтожали склады оружия и продовольствия, а конфедераты, вернувшись, уничтожали все, что уцелело, дабы оно не попало в руки врагов.
И этим сменяющим друг друга волнам, казалось, не будет конца.
Сложнее всего дело обстояло в центре города. Непрерывный огонь снайперов-янки, засевших на Мэрилендских высотах, – ему вторили выстрелы конфедератов, укрепившихся на Лаудонских холмах, – заставлял жителей отсиживаться в домах. Когда-то Харперс-Ферри считался крупным городом с населением в шесть тысяч человек, однако теперь большинство населения его покинуло, и он превратился в настоящий город-призрак, где влачили жалкое существование, но не падали духом несколько сот самых стойких.
В канун Рождества Томас и Лейси Донахью приехали в Монтёмарт. Кирнан постаралась сделать все возможное, чтобы превратить этот день если и не в веселое торжество, то хотя бы в приятное. И больше всего она пеклась о близнецах, ведь это было первое Рождество, которое им предстояло отпраздновать без отца и старшего брата.
Сама она, конечно же, испытывала своего рода ностальгию, вспоминая, что ровно год назад, также на Рождество, состоялось ее свидание с Джессом в летнем домике Камерон-холла. Каких радужных надежд была она тогда полна, и не только относительно собственной судьбы! Все вокруг ни на минуту не сомневались, что если дело дойдет до войны, южане в считанные дни с легкостью победят северян.
Тогда никто и представить себе не мог, что Линкольн будет таким упорным, а зловещее пророчество Джона Брауна о том, что земля пропитается кровью, сбудется так скоро.
Рождество прошло тихо и мирно. Вернувшись из церкви, Джеремия зарезал последнюю крупную курицу, а Джейни приготовила к ней вкуснейший гарнир. Лейси привезла с собой яблочный пирог, и обед удался на славу.
Каслмен все еще обитал в Монтемарте. Он быстро шел на поправку и все больше времени проводил на свежем воздухе. Кирнан часто заставала его в одной и той же позе – он невидящим взором вглядывался куда-то вдаль, как будто силился рассмотреть, что там происходит. Ведь сам он уже не вернется в строй. Он дал слово капитану Камерону, а если его слово ничего не значит, то за что же тогда сражаться?
После обеда гости и хозяева обменялись подарками. На сей раз они были весьма скромны – в основном сделаны своими руками. Каслмен и Томас получили теплые носки, Кирнан и Лейси – вышитые носовые платки, Патрисия – кружевную рубашку, перешитую Кирнан из собственной, а Джейкоб – ножны для своего охотничьего ножа. Потом хозяйка Монтемарта, близнецы и чета Донахью поехали в город. Видимо, им придется пробыть в Харперс-Ферри несколько дней: по просьбе Томаса и Лейси Кирнан должна была заверить деловые бумаги.
Первым делом миссис Миллер попросила Томаса отвезти ее на Хай-стрит. Стоя посреди этой некогда оживленной, шумной улицы, девушка чувствовала лишь холод и пустоту. По мостовой ветер гнал сухие листья, а при взгляде на окна домов и витрины магазинов Кирнан лишь зябко поежилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106