Хозяин всплеснул руками, выронил свою трубку, натянул колпак на нос, потом вовсе сдёрнул его и опрометью бросился в дом.
Не отрывая губ от гармоники, я видел, как сельский сторож вытянулся в струнку у крыльца. Всадник нахмурился и надменно указал сторожу на наши ширмы, сжимая хлыст жёлтой перчаткой.
- Разойдитесь! - крикнул сторож. - Сюда едет его святейшество господин епископ и будет здесь закусывать.
- Епископ! - ахнули в толпе.
Мужчины деловито разошлись в стороны. Женщины тащили от нас ревущих ребят. Стряпуха со всех ног бросилась в кухню, где уже орал потерявший голову хозяин. Конюх покатил телегу под навес. Поварята побежали по двору, ловя кур и гусей. Перед нашими ширмами не осталось ни души. Все на постоялом дворе метались как очумелые. А я всё ещё играл, и маленькая Нинетта плясала. Сторож выбил у меня гармонику из рук.
- Вон отсюда, оборванцы! Чтобы вашего духу здесь не было, бродяги! - заорал он.
Нинетта замерла с поднятой ручкой. Испуганный Паскуале выглянул из-за ширм. Я кинулся складывать ширмы, оглядываясь на кухонное окно.
- Живее, убирайтесь! - крикнул сторож и дал мне по затылку.
Я чуть не упал.
- Ай! - взвизгнул Паскуале. - За что же вы нас гоните? Мы заработали себе обед!
Вместо ответа сторож схватил нас за шиворот, как щенят, и протащил так шагов тридцать по дороге. Потом, дав каждому пинка, он крикнул:
- Ступайте к чёртовой бабушке, она вас накормит обедом! Посмейте только шататься здесь, я вам голову сверну! А что это? Господин епископ едет, а они всякую дрянь развесили! - И сторож, яростно ругаясь, сдёрнул с плетня дырявый горшок.
Мы пошли прочь из деревни. Сторож с развевающимися фалдами сгонял с дороги свинью и поросят. В конце улицы показалась золочёная карета. Её окружали всадники в красных кафтанах. Хозяин постоялого двора выбежал на середину улицы и стал низко кланяться, хотя карета была ещё далеко.
- Они съедят наш обед, - пробормотал Паскуале и погрозил кому-то кулаком.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КАШПЕРЛЕ

ВСТРЕЧА С МЕЙСТЕРОМ ВАЛЬТЕРОМ
Мы могли вернуться задворками и попросить хлеба у крестьянок. Но Паскуале твердил одно: «Мы не нищие…» - и упрямо шёл прочь от деревни. Посреди улицы, выпятив грудь, как индюк, всё ещё торчал сторож. Скоро мы вошли в лес. Дорога вилась между холмами. К полудню весеннее солнце стало припекать. С голоду меня мутило, а Паскуале еле волочил ноги.
Мы присели отдохнуть на склоне горы, у весеннего ручейка.
Кусты закрывали нас со стороны дороги. Подснежники уже голубели в траве.
Вдруг из-за поворота дороги послышались хлопанье кнута и крики: «Гей, гей, старый! Прибавь-ка шагу, гей, гей!» Из-под горы показалась голова серой лошади. Жёлтый бант качался между её ушей. За ней вынырнула голова мужчины в рыжей шляпе, а потом показалась тележка, нагруженная сундучками и досками. На козлах сидела худощавая женщина в капоре, придерживая рукой большой узел.
Вдруг из узла выпросталась чья-то ручка и раздался тонкий голосок. Мужчина снял шляпу, вытер лоб и взглянул на ручей.
- Ну что ж, дочка, можно и отдохнуть. Пора обедать. - И он повернул лошадь на лужайку.
Женщина недовольно затараторила.
- Ну, полно ворчать, Эльза, и лошадка небось устала, - добродушно сказал мужчина.
Узел на тонких ножках соскочил на землю. Это была маленькая девочка, закутанная в платки и шали. Она сразу подбежала к подснежникам.
Я дёрнул Паскуале за рукав.
- Пойдём, что ли?
- Постой, - ответил Паскуале, - посмотрим, что они будут делать.
Мужчина отпряг лошадь, снял два сундучка с тележки, потом скрепил три хворостины и зажег под ними костёр. Девочка с жестяным котелком пошла к ручью. Она нагнулась над водой совсем против куста, где мы сидели. Глядя на её рыжую голову с пробором посередине, я нечаянно прижал локтем сухую ветку. Ветка треснула, как выстрелила. Девочка вздрогнула и, выронив котелок, испуганно уставилась на нас.
- Марта! - крикнула женщина.
Девочка нагнулась за котелком, но быстрые струйки уже тащили его по камешкам всё дальше и дальше, туда, где у края дороги был маленький водопад. Там котелок застрял на сучке. Девочка всплеснула руками. Ругая себя за то, что не вовремя сломал ветку, я вылез из-за кустов и достал котелок. Девочка сделала книксен, взяла котелок и пошла к своим.
- Ну, пойдём, Паскуале! - сказал я, взваливая ширмы на плечо.
Паскуале, прихрамывая, слез на дорогу.
- Гей, гей! - крикнул мужчина. - Вы что за птицы? Воробьи или синицы, а может, курицы? - Он шагал к нам, прикрывая глаза от солнца.
- Да уж, верно, не курицы! - задорно ответил Паскуале. - Курицы - во дворах, а мы - на горах!
- Вот это я люблю! Значит, птицы перелетные, люди беззаботные! Идёмте с нами обедать! - И, схватив нас под руки, он потащил нас к костру. - Садитесь! - он хлопнул рукой по сундуку. - Не люблю обедать без компании. Хороший гость, что доброе вино, всякую жратву скрасит. Вот это - моя жена, фрау Эльза, вот это - дочка, фрейлейн Марта, а сам я зовусь мейстер Вальтер. Не слыхали про такого? - Он сощурил один глаз.
- Нет, мы не слыхали.
Из котелка шёл вкусный запах. Фрау Эльза резала хлеб. Я не мог оторвать глаз от ножа, отсекавшего темные ноздреватые ломтики от румяной краюхи.
- Ну, говорите, как вас звать? - не унимался мейстер Вальтер. - Джузеппе? Значит, по-нашему Иозеф. Паскуале - ох, какое длинное имя, Я буду звать тебя Пауль. А теперь берите ложки и не церемоньтесь!
Мы не заставили себя долго просить и набросились на похлебку.
Фрау Эльза обиженно поджимала губы. Марта бросала нам робкие сочувственные взгляды. Мейстер Вальтер то и дело подкладывал нам ломти хлеба, вынимал из золы печеный картофель и говорил:
- Веселей, веселей, ребята! Люблю, когда весело кушают! Паульхен, ещё картошку! Иозеф, не зевай! А ну-ка, расправимся с этим ломтем по-свойски… Так его! А вот ещё один!
Наконец я был не в силах больше есть. Мне стало жарко.
- А теперь не грех и покурить, - сказал мейстер Вальтер. - Где же моя трубка? Вишь, чёрт, трубка куда-то пропала! - Он рылся в карманах, оглядывался вокруг и вдруг подмигнул.
- А, вот она где! - радостно воскликнул он, вытаскивая трубку с серебряным ободком из кармана Паскуале.
Паскуале покраснел как рак.
- Я не брал вашей трубки! Это неправда! - У Паскуале даже глаза наполнились слезами.
Мейстер Вальтер смеялся.
- Не сердись, петушок, не сердись, голубчик.
Паскуале вскочил.
- Идём, Пеппо, мы не воры!
«Клох-клох ку-ка-ре-ку!» - вдруг закукарекал петух, неизвестно как попавший за ящик.
Мейстер Вальтер ловил бившего крыльями петуха и приговаривал:
- Не сердись, петушок, скажи этим ребятам, что мы шутим!
«Клох-клох-клох!» - раздалось примиренное кудахтанье.
Мейстер Вальтер уже держал петуха на груди, прикрыв его полой куртки, и ласково разговаривал с ним. Вдруг он распахнул куртку, и мы увидели, что никакого петуха нет, а есть только шляпа мейстера Вальтера с петушиным перышком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51