- Ага! - Паскуале подмигнул Марте, а она почему-то покраснела и заёрзала на стуле от смущения.
Раздумывая об этом, я подвязал уже одетую в новое платье Геновеву на новые нитки и повесил вагу на ветку отцветшей сирени.
«Пускай Марта посмотрит, как красиво сидит Геновева среди тёмной зелени, будто в гроте!» - подумал я и принялся гнуть проволоку, чтобы прикрепить ножки новому Кашперле.
- Эй ты, черномазый! Что ты тут делаешь? - послышалось вдруг.
Я вздрогнул.
Какой-то парнишка глядел на меня из-за забора. Зелёная суконная шапочка лихо сидела на его белокурой голове. Голубые глаза задорно блестели.
- Эх, ты, чучело-чумичело, чего глазищи выпучило! - запел он и сел верхом на забор. - Что ты делаешь?
- А тебе какое дело? - нехотя ответил я и подумал: «Еще привяжется, а я от слабости даже тумака хорошего дать не могу».
- Спрашиваю, значит, есть дело. Что ты ковыряешь?
- Проходи своей дорогой.
- Вот моя дорога! - Парнишка соскочил с забора и пошёл прямо ко мне.
Он был выше меня и шире в плечах. За спиной у него висела дорожная котомка. Над короткими грубыми чулками виднелись загорелые колени.
- Уходи! - крикнул я и невольно поднял к плечу руку с острым ножиком.
- Вишь как ощетинился! - рассмеялся парнишка. - Крылечко небось не твое. Нечего меня прогонять. - Он спокойно снял котомку и сел на ступеньки рядом со мной.
Я сделал вид, что мне на него наплевать, и продолжал работу, а сам злился.
- Ну, и дурак же ты! - вдруг сказал он.
- Ты сам осёл! Уходи отсюда! - рассердился я.
- Осёл я или нет, это мы ещё посмотрим. А что ты дурак - сразу видно. Гляди, как ты ему ножки приделал!
Я взглянул и ахнул. Злясь на мальчишку, я и не заметил, что приделываю ножки Кашперле пятками вперед, а носками назад. Мне стало стыдно, даже щекам горячо стало. Забыв огрызнуться, я поспешно разогнул проволоку. Парнишка беззаботно насвистывал песенку.
- А, Геновева! - он подошёл к кусту и снял вагу с ветки.
Этого я уже не мог стерпеть! Он испортит Геновеву или, чего доброго, украдёт её! А я даже не могу догнать его, потому что у меня от проклятой слабости ноги не слушаются.
- Не смей трогать куклу! Ты её испортишь! - крикнул я.
- Я-то испорчу? - усмехнулся парнишка и ловко повёл Геновеву по дорожке.
Он украдёт её! Я вскочил. Геновева, шурша маленькими ножками по песку, бежала впереди парнишки, как будто он век управлял куклами. Я побрёл к нему, держась рукой за стенку,
- Выйдем, душенька, гулять, на лугу цветочки рвать… - напевал парнишка, заставляя Геновеву приплясывать.
На улице послышались знакомые голоса. Сквозь щели забора мелькнула красная юбочка Марты. Этого ещё недоставало! Сейчас придёт Марта и увидит свою Геновеву в руках у чужого бродяжки! Я опять не защитил Геновеву!
- Оставь куклу! - крикнул я ещё раз и, собрав силы, бросился на него.
Он ловко отскочил. Калитка скрипнула. Парнишка повернул голову. Сейчас войдёт Марта…
- Руди! - крикнула Марта и бросилась к нему на шею. - Руди!
Марта смеялась, целовала парнишку в обе щеки и теребила воротник его куртки. Он тоже смеялся и, выпустив из рук Геновеву, хлопал Марту по плечу.
- Руди пришёл! Мама, наш Руди пришёл! - ликовала Марта.
Паскуале запрыгал, как воробей, и тоже завопил:
- Руди пришёл!
Фрау Эльза с завязанной щекой выбежала на крыльцо. Руди сдёрнул свою шапочку и крепко обнял её.
- А, Рудольф! Здорово, дружище! Да как ты вырос! Молодец - хоть под венец! Нога выздоровела? - покрывая все голоса своим басом, загудел подошедший мейстер Вальтер.
Он тряс Руди за руку. Марта, сияя глазами, висела у Руди на другой руке. Руди не успевал отвечать на радостные вопросы.
Я подобрал забытую всеми Геновеву и присел на ступеньки. От слабости у меня кружилась голова.
Руди развязал свою котомку и затараторил:
- Хозяйке угощенье - вишнёвое варенье, сладкое, что мёд, в рот само ползёт, моя матушка варила, поклониться вам просила.
Руди с низким поклоном подал фрау Эльзе горшочек, туго завязанный бычьим пузырём.
- Спасибо, вот спасибо! Уж Кристина всегда вспомнит старую подругу, - улыбнулась растроганная фрау Эльза.
- Нашему мастеру - сверточек кнастеру, мелко протерт, крепкий, как чёрт! - Руди протянул ошеломлённому мейстеру сверток с табаком и торопливо повернулся к Марте.
- Птичке-невеличке - теплые рукавички, тоже матушка посылает на зиму… А от меня ленточку в косу, не знаю, понравится ли… - прибавил Руди.
- Ах! - Марта, покраснев до ушей, держала в руке узорные рукавички и голубую ленту с вышитыми розами. Концы ленты трепетали, как крылья бабочки.
- Какая красивая! Верно, дорогая? Откуда ты достал её, Руди? - восхитилась фрау Эльза.
- Купил в Мюнхене. Марта, а тебе нравится?
- Ох, нравится! - счастливо вздохнула Марта.
- Руди - шалопай! - Мейстер Вальтер хлопнул Руди по плечу. - Полгода прогулял, не работал, а на ленту деньги истратил.
- Честное слово, мейстер, я всё время зарабатывал! Я из дерева научился вырезывать, пока у меня нога болела… Ложки, вилки, ящички - всё вырезывал, матушка потом продавала их на рынке, а я деньги копил, - весь красный, оправдывался Руди.
- Полгода копил, чтобы на ленту для девчонки ухлопать? Ах ты, сорвиголова!
- Я теперь буду кукол вырезывать. Смотрите, мейстер. - Смущенный Руди торопился заговорить зубы мейстеру и вытащил из котомки четыре кукольных головки.
- Вот это дело! Значит, у нас теперь два настоящих резчика - Иозеф и Руди! Можем новое представление сделать, - обрадовался мейстер Вальтер. Руди быстро и недружелюбно взглянул на меня.
За ужином он рассказал, как шёл пешком из Шварцвальда, и передал мейстеру поклоны от разных друзей.
Марта не спускала с Руди блестящих глаз. Фрау Эльза накладывала ему лучшие куски на тарелку. Мейстер Вальтер советовался с ним, куда идти с театром, какие пьесы играть.
- Я встретил старого Петера Штольпе с его театром, он говорит - в Саксонии сейчас хорошо. В самом Лейпциге можно снять балаган для театра, и каждый день будет полно народу, - рассказывал Руди с набитым ртом. - Сделаем новое представление, мейстер, и пойдём в Саксонию!
- Идет! Сделаем «Удивительные приключения Меншикова», давно мне хочется «Меншикова» представить!
- Нет, мейстер, «Меншикова» полиция не позволит играть. Там ведь русский царь Петр показывается - русские обидеться могут, а саксонцы их боятся. Ах, мейстер, сейчас в городах больше всего любят «Дон Жуана» и французские комедии! Вот мне Штольпе дал одну… животики надорвёшь от смеха, называется «Мнимый больной»… Кукол всего двенадцать надо… - Руди вытащил из котомки смятую, исписанную кругом тетрадку.
В тот же вечер решено было сделать кукол для «Мнимого больного» и подновить старых, которых мы выпускали отдельными номерами, - жонглеров, акробатов, карликов, скелет с косой и плясунов. Наутро мы вышли из Фридрихсталя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51