А на этот раз предложил то, до чего она бы, в конце концов, сама додумалась, и потому лучше просто позабыть, что она его слышала. – Как только я продам гостиницу и закопаю под кроватью вырученные деньги.
Булрион крякнул.
– Э-э... Гвин, радость моя?
– Что, милый?
– Я... да так! Пойдем посмотрим крепостцу.
Крепостца лежала в нескольких минутах ходьбы вверх по долине на расстоянии полета стрелы от речки. Три стены, сложенные из массивных тесаных камней, достигали пояса, четвертая представляла собой нагромождение земли, пней, обломков каменной кладки. Кое-где торчали остатки старинной стены. Десяток дюжих мужчин, обливаясь потом, орудовали лопатами, катили нагруженные тачки, укладывали тяжелые каменные бруски. Булрион проводил ее внутрь и гордо улыбнулся, оглядываясь по сторонам.
– Когда я был сосунком, эта башня еще стояла. Рухнула от землетрясения в шестьдесят шестом. Может, все остальное тоже не выдержало землетрясений. Ну и напора деревьев. Тогда тут была чащоба.
Она огляделась, изображая улыбку. Больше похоже на овечий загон, чем на крепость. Конечно, когда стены поднимутся выше, вид будет более внушительный. Надо сказать что-нибудь уместное, чтобы не выдать своих сомнений.
– И сколько еще потребуется времени?
– Как мы строим сейчас, года два.
Но когда стены поднимутся, они уже не смогут строить, как строят сейчас. Как они будут поднимать на леса эти огромные камни? Они подумали о лебедках?
– Наверное, эти камни не видели солнечного света не одну тысячу лет, – сказала она, лишь бы что-нибудь сказать.
Булрион хохотнул:
– Да целый десяток! Видишь, мы решили сделать ее поменьше прежней.
Да, она это увидела. И еще она увидела, что у новых стен нет настоящего фундамента. Она увидела, что рабочие скоро начнут ломать старые стены, чтобы строить новые. Уж лучше бы все эти труды и пот тратились на обучение стрельбе из лука. Деревянный частокол с пятьюдесятью-шестьюдесятью лучниками вообще мог бы не допустить врагов в долину. Увы, крепостца была любимым детищем Булриона. Если она найдет в постройке недостатки, он будет обижен. Его лицо примет это пустое, упрямое выражение...
Она отчаянно поискала, что бы такое спросить.
– А как с водой?
Булрион просиял.
– Мы отыскали старый колодец, видишь? Вон там!
Он отвел ее в угол и показал на выщербленное каменное кольцо. Грязь внутри него была вровень с полом.
Брактион бросил лопату и неторопливо направился к ним, обтирая ладони о штаны, которые были ничуть не чище их.
– А вы знаете, какая у него может быть глубина?
Брактион подошел. Брактион, старший из ее будущих пасынков, на полных двадцать лет старше нее. Он не уступал толщиной отцу, и живот у него вздувался над поясом. Проседь в бороде, волосы на груди почти совсем седые, хотя в эту минуту пот и пыль придали ему общую серость. Он постоял, улыбаясь из-под полей шляпы добродушной улыбкой Джукиона.
– Привет, сын! – сказала она. – Восхищаюсь твоим трудолюбием в такую жару. Вы тут делаете большое дело.
Молчание.
– Хм. Спасибо, матушка. – Брактион всегда начинал говорить после паузы, словно куда-то задевал свой голос и отыскивал его в спешке всякий раз, когда ему надо было что-то сказать. Брактион нравился Гвин куда больше его брата Возиона.
Он застенчиво улыбнулся.
– Хочу еще раз сказать тебе спасибо за красавицу невестку, которую ты нам привезла. Она хороших детей принесет в семью! – Его глаза были глазами Полиона.
– Ниад не против?
Молчание.
– Очень не против! Просто с ума по парню сходит, хотя чего она в нем видит, кроме как хлопот, его мать и я просто в толк не возьмем!
– Он отличный юноша! – возразила Гвин. – В драке в гостинице показал себя настоящим героем. Так он тоже хочет сыграть свадьбу, я верно поняла?
Брактион взвесил вопрос, словно он его удивил.
– Полион сделает, как ему будет велено, – изрек он потом.
Гвин хотела было возразить, но затем решила не вмешиваться. Старинный зарданский обычай – свадьбы детей устраивают родители.
– Гвин как раз спросила, – жестко сказал Булрион, – почему мы не очистили до сих пор старый колодец. Она подумала, что с тех пор, как строили старый замок, вода могла уйти, а крепость без воды никакой осады не выдержит. Она думает, что сперва надо бы о воде позаботиться, а потом уж строить стены, не то узнаем, что воды нет, когда уже поздно будет.
– Я ничего этого не говорила! – возразила она. – Я просто... Мысль отличная, да только не моя.
Бранкион долго смотрел на них. Потом снял шляпу, вытер грязь с локтя о лысину, потом снова надел шляпу.
– Думаешь добавить семье мозгов, отец?
– Пожалуй, пора! – Булрион был в ярости.
– Хм. Лучше поздно, чем никогда. Так я начну копать! – Бранкион широким шагом отправился за лопатой.
– 'Я этого не говорила! – крикнула Гвин ему вслед.
– Ты мне возражаешь на людях?! – проворчал Булрион.
– Но я же этого не говорила.
– А должна была сказать. И в следующий раз скажи, хорошо? А если я не захочу слушать, шепни «колодец!» мне в старое глухое ухо! Пойдем домой.
– Я люблю тебя, Бык.
– Я люблю тебя, Ниен. Понять не могу, зачем тебе нужен глупый старик вроде меня.
29
Среди нескольких десятков новых слов, которые Гвин успела выучить за этот день, был «астран» – зарданское обозначение «пространства, в которое открывается несколько домов». Его не следовало путать с «устраном» – «пространством позади домов». В астран не полагалось заходить просто так – пройти через него, просто чтобы сократить путь, было верхом грубости.
Когда они с Булрионом вернулись в его астран, она с удивлением увидела, что там полно людей. Еще больше ее удивили приветственные крики. Впрочем, обращены они были не к ней и не к Булриону, а к Тибалу Фрайниту, который стоял в середине толпы и благодарно раскланивался во все стороны.
Как все мужчины в долине, он был голым по пояс, однако на нем были надеты только штаны – ни шляпы, ни башмаков. Кроме того, ему не хватало могучих грудных мышц и густых покрывающих их волос. В слепящем солнечном свете, отражающемся от беленых стен, он выглядел длинным скелетом, обернутым только в кожу, напоминая немного Кэрпа, но только совсем молодого.
По всему периметру стояли взрослые, или сидели на скамьях, которые тянулись у всех дверных проемов, или лежали на земле. И каждого словно опутывали дети – они были повсюду, а некоторые забрались даже на кровли, чтобы лучше видеть ни на кого не похожего пришельца.
– Что тут происходит? – рявкнул Булрион.
– Мы слушаем предсказания, дедушка. – Полион, как и следовало ожидать, обнимал Ниад за плечи, но его глаза нервно поблескивали. – Тибал-садж только что предсказал, что вы вместе войдете вон оттуда.
– Спасибо, спасибо, спасибо! – сказал Тибал. – Следующее мое чудо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Булрион крякнул.
– Э-э... Гвин, радость моя?
– Что, милый?
– Я... да так! Пойдем посмотрим крепостцу.
Крепостца лежала в нескольких минутах ходьбы вверх по долине на расстоянии полета стрелы от речки. Три стены, сложенные из массивных тесаных камней, достигали пояса, четвертая представляла собой нагромождение земли, пней, обломков каменной кладки. Кое-где торчали остатки старинной стены. Десяток дюжих мужчин, обливаясь потом, орудовали лопатами, катили нагруженные тачки, укладывали тяжелые каменные бруски. Булрион проводил ее внутрь и гордо улыбнулся, оглядываясь по сторонам.
– Когда я был сосунком, эта башня еще стояла. Рухнула от землетрясения в шестьдесят шестом. Может, все остальное тоже не выдержало землетрясений. Ну и напора деревьев. Тогда тут была чащоба.
Она огляделась, изображая улыбку. Больше похоже на овечий загон, чем на крепость. Конечно, когда стены поднимутся выше, вид будет более внушительный. Надо сказать что-нибудь уместное, чтобы не выдать своих сомнений.
– И сколько еще потребуется времени?
– Как мы строим сейчас, года два.
Но когда стены поднимутся, они уже не смогут строить, как строят сейчас. Как они будут поднимать на леса эти огромные камни? Они подумали о лебедках?
– Наверное, эти камни не видели солнечного света не одну тысячу лет, – сказала она, лишь бы что-нибудь сказать.
Булрион хохотнул:
– Да целый десяток! Видишь, мы решили сделать ее поменьше прежней.
Да, она это увидела. И еще она увидела, что у новых стен нет настоящего фундамента. Она увидела, что рабочие скоро начнут ломать старые стены, чтобы строить новые. Уж лучше бы все эти труды и пот тратились на обучение стрельбе из лука. Деревянный частокол с пятьюдесятью-шестьюдесятью лучниками вообще мог бы не допустить врагов в долину. Увы, крепостца была любимым детищем Булриона. Если она найдет в постройке недостатки, он будет обижен. Его лицо примет это пустое, упрямое выражение...
Она отчаянно поискала, что бы такое спросить.
– А как с водой?
Булрион просиял.
– Мы отыскали старый колодец, видишь? Вон там!
Он отвел ее в угол и показал на выщербленное каменное кольцо. Грязь внутри него была вровень с полом.
Брактион бросил лопату и неторопливо направился к ним, обтирая ладони о штаны, которые были ничуть не чище их.
– А вы знаете, какая у него может быть глубина?
Брактион подошел. Брактион, старший из ее будущих пасынков, на полных двадцать лет старше нее. Он не уступал толщиной отцу, и живот у него вздувался над поясом. Проседь в бороде, волосы на груди почти совсем седые, хотя в эту минуту пот и пыль придали ему общую серость. Он постоял, улыбаясь из-под полей шляпы добродушной улыбкой Джукиона.
– Привет, сын! – сказала она. – Восхищаюсь твоим трудолюбием в такую жару. Вы тут делаете большое дело.
Молчание.
– Хм. Спасибо, матушка. – Брактион всегда начинал говорить после паузы, словно куда-то задевал свой голос и отыскивал его в спешке всякий раз, когда ему надо было что-то сказать. Брактион нравился Гвин куда больше его брата Возиона.
Он застенчиво улыбнулся.
– Хочу еще раз сказать тебе спасибо за красавицу невестку, которую ты нам привезла. Она хороших детей принесет в семью! – Его глаза были глазами Полиона.
– Ниад не против?
Молчание.
– Очень не против! Просто с ума по парню сходит, хотя чего она в нем видит, кроме как хлопот, его мать и я просто в толк не возьмем!
– Он отличный юноша! – возразила Гвин. – В драке в гостинице показал себя настоящим героем. Так он тоже хочет сыграть свадьбу, я верно поняла?
Брактион взвесил вопрос, словно он его удивил.
– Полион сделает, как ему будет велено, – изрек он потом.
Гвин хотела было возразить, но затем решила не вмешиваться. Старинный зарданский обычай – свадьбы детей устраивают родители.
– Гвин как раз спросила, – жестко сказал Булрион, – почему мы не очистили до сих пор старый колодец. Она подумала, что с тех пор, как строили старый замок, вода могла уйти, а крепость без воды никакой осады не выдержит. Она думает, что сперва надо бы о воде позаботиться, а потом уж строить стены, не то узнаем, что воды нет, когда уже поздно будет.
– Я ничего этого не говорила! – возразила она. – Я просто... Мысль отличная, да только не моя.
Бранкион долго смотрел на них. Потом снял шляпу, вытер грязь с локтя о лысину, потом снова надел шляпу.
– Думаешь добавить семье мозгов, отец?
– Пожалуй, пора! – Булрион был в ярости.
– Хм. Лучше поздно, чем никогда. Так я начну копать! – Бранкион широким шагом отправился за лопатой.
– 'Я этого не говорила! – крикнула Гвин ему вслед.
– Ты мне возражаешь на людях?! – проворчал Булрион.
– Но я же этого не говорила.
– А должна была сказать. И в следующий раз скажи, хорошо? А если я не захочу слушать, шепни «колодец!» мне в старое глухое ухо! Пойдем домой.
– Я люблю тебя, Бык.
– Я люблю тебя, Ниен. Понять не могу, зачем тебе нужен глупый старик вроде меня.
29
Среди нескольких десятков новых слов, которые Гвин успела выучить за этот день, был «астран» – зарданское обозначение «пространства, в которое открывается несколько домов». Его не следовало путать с «устраном» – «пространством позади домов». В астран не полагалось заходить просто так – пройти через него, просто чтобы сократить путь, было верхом грубости.
Когда они с Булрионом вернулись в его астран, она с удивлением увидела, что там полно людей. Еще больше ее удивили приветственные крики. Впрочем, обращены они были не к ней и не к Булриону, а к Тибалу Фрайниту, который стоял в середине толпы и благодарно раскланивался во все стороны.
Как все мужчины в долине, он был голым по пояс, однако на нем были надеты только штаны – ни шляпы, ни башмаков. Кроме того, ему не хватало могучих грудных мышц и густых покрывающих их волос. В слепящем солнечном свете, отражающемся от беленых стен, он выглядел длинным скелетом, обернутым только в кожу, напоминая немного Кэрпа, но только совсем молодого.
По всему периметру стояли взрослые, или сидели на скамьях, которые тянулись у всех дверных проемов, или лежали на земле. И каждого словно опутывали дети – они были повсюду, а некоторые забрались даже на кровли, чтобы лучше видеть ни на кого не похожего пришельца.
– Что тут происходит? – рявкнул Булрион.
– Мы слушаем предсказания, дедушка. – Полион, как и следовало ожидать, обнимал Ниад за плечи, но его глаза нервно поблескивали. – Тибал-садж только что предсказал, что вы вместе войдете вон оттуда.
– Спасибо, спасибо, спасибо! – сказал Тибал. – Следующее мое чудо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132