Он протянул руку – здесь ли Гвин? Нет, он один.
Булрион быстро сел. Его одежда валялась на кресле. Одежды Гвин не было. Он сбросил с себя одеяло и выскочил из постели.
Булрион вышел в трапезную – длинную комнату с каменным полом, где стояли деревянные столы и скамейки. В стропилах гнездились ласточки, свободно залетавшие и вылетавшие через незастекленные окна. С одной стороны трапезной окна смотрели на дома для приезжих, с другой открывалась задняя стена Дворца. Груду каменных обломков, в которую превратилось Восточное крыло, из окон видно не было.
В дальнем конце трапезной сидели Возион и Тибал Фрайнит. Возион молчал, словно задумавшись, а Тибал читал свой дневник. Они подняли глаза на Булриона, который направился к ним, стараясь не спешить.
Хорьковая улыбочка Возиона парализовала бы кролика за двести шагов.
– Добрый день, отец. Выспался?
– Где Гвин?
– Пошла погулять. Сказала, что ей надо кое о чем подумать.
– Она долго разговаривала с Пар-садж, – с веселым видом пояснил Тибал.
– И вы ее отпустили? – взревел Булрион. – Одну?
Его сын пожал плечами:
– Она сказала, что хочет побыть одна.
– Идиоты! Что, если Лабранца подошлет к ней убийцу?
– За ней приглядывает Тисвион, – с невинным видом добавил Возион.
Это уже лучше! Булрион опустился на скамью рядом с сыном.
– Надеюсь, он взял с собой меч или лук?
– Он взял Джукиона! А Ульпион идет впереди, разведывая дорогу. Ты же знаешь – этот парень способен подкрасться к кролику и пощекотать его за ушами. Так что дыши ровно. Впрочем, ты ничего другого пока что и не делал. Мы тебе оставили завтрак. А Занион пошел взглянуть на лошадей.
Чувствуя себя, как никогда, старым и бесполезным, Булрион с отвращением поглядел на остатки завтрака: фрукты, хлеб, ветчина, сыр – тоже старые и бесполезные. По тарелкам ползали мухи. Наевшись, они тяжело взлетали со столов и тут же попадали на завтрак зорким ласточкам. Возион взял кувшин и налил в кружку пенистой жидкости, которая попахивала дрожжами и хмелем. Выловив из кружки пальцами пару мух, он протянул ее отцу.
Булрион отпил глоток. Напиток был тепловатый, но довольно вкусный.
– Что она узнала от Пар А-Сиур?
Тибал и Возион отвели глаза. Хм, дела, видно, идут неважно.
– Гвин скоро вернется и все тебе объяснит, – тихо сказал Тибал. – Пар – замечательная старуха, она очень многое знает. Уверен, Гвин постаралась помягче сообщить ей последнюю новость.
– А вы, остолопы, не можете хоть намекнуть мне, что это за новость?
Возион вздохнул:
– Она подтверждает то, что я смутно помнил. Есть старое поверье... Вернее, теория...
– Самое плохое, – сказал Тибал, – что нам почти ничего не известно о поулгратах. Они появлялись чрезвычайно редко, да и не очень-то давали себя изучать. Гвин – первый случай, когда у нас есть возможность... А впрочем, не важно.
– Я сейчас начну крушить все и вся, – грозно сказал Булрион. – Решил вас предупредить...
Возион задумчиво потер нос.
– Пантолион. Даже при жизни ходили слухи, что он поулграт.
Пустая кружка выпала из рук Булриона. Ему показалось, будто это его сердце со стуком упало на пол.
– Лоссо Ломит тоже был поулгратом, – добавил Тибал. – По крайней мере об этом упоминают в хрониках. До того, как он основал Академию, никто не знал о фатальных свойствах меченых, и, уж конечно, став императором, он не позволил Академии вести наблюдения над собой.
– Семь Проклятий! – прошептал Булрион.
– Правильно, отец, – насмешливо отозвался Возион. – Или тебя положено величать «государь»? – Возион вопросительно взглянул на Тибала. – Но императрицы у нас, кажется, не бывало?
– Императрицы, которая правила бы сама? Нет. Хотя были один-два императора, которых считали лишь номинальными монархами, а на самом деле правили их жены. К тому же зарданцы ни за что не согласятся признать женщину своим повелителем. Так ведь?
Булрион стукнул кулаком по столу. Зазвенела посуда. Его собеседники вскочили на ноги. Перегнувшись через стол, Булрион рявкнул:
– Ты предсказываешь, что моя жена собирается сделать из меня императора-марионетку, Тибал?
«Да никогда в жизни!»
Тибал отшатнулся.
– Нет, садж! Я не предсказываю ничего подобного, я вообще никогда ничего не предсказываю.
Его худое лицо побелело. Что может так напугать шуулграта?
– Врешь, перекрученный задом наперед провидец!
– Нет, не вру, садж! Да вот и Гвин!
Булрион вскочил на ноги, резко повернувшись к Гвин, и чуть не потерял равновесие. Она обняла его, поцеловала, отступила на шаг, всмотрелась ему в лицо.
– Вижу, тебе уже сказали. Не слишком веселая новость, правда?
Она перешагнула через скамью и села рядом с ним.
– Может, нам уйти? – спросил Возион, приподнимаясь из-за стола. Тибал не шелохнулся.
– Да нет, оставайтесь, – сказала Гвин. – Садись, любимый.
Булрион повиновался.
– Пантолион? – простонал он. – Лоссо Ломит?
Гвин кивнула. Она казалась бледнее обычного, но полностью владела собой.
– Видишь, я оказалась в изысканном обществе. Есть, правда, еще кое-кто... – Она прикусила губу и осеклась. – Что это с тобой, Тибал?
– Больше ничего не скажешь? – сердито спросил Булрион.
Гвин взяла винную ягоду и принялась крутить ее пальцами, как маленькое колесо.
– Поуль правит судьбами. Пар А-Сиур говорит, что поулграт – это вроде как скала в потоке истории. Всех остальных этот поток увлекает за собой, как опавшие листья. А поулграт стоит поперек течения и отводит его в другое русло.
Как это он раньше не догадался? Дурацкие пророчества о том, что он – Обновитель, намеки на что, что его жена отмечена проклятием Поуль; одно с другим наверняка связано. Одно прямо вытекает из другого.
– Пантолион сказал вот что, – вмешался Возион, – «Я – ствол, мой народ – листья. Люди – капли дождя, я – ветер. Они...»
Он нервно улыбнулся и умолк.
– А твое мнение спрашивают, Гвин? – проговорил Булрион, с трудом узнавая собственный голос. – Ты можешь отказаться от этой чести? Или обязана выполнять предначертания судьбы? Что ты намерена делать – воевать с карпанцами покорить весь этот гнусный континент, а потом посадить меня на трон?
Гвин принялась крутить винную ягоду в обратную сторону.
Тибал и Возион пристально глядели на нее. Возион не скрывал беспокойства, хотя обычно старался не выказывать свои чувства. Тибал Фрайнит уже оправился от непонятного приступа страха и влюбленно глядел на Гвин, что страшно злило Булриона, злило настолько, что не раз ему хотелось стереть это выражение с лица Тибала кулаком. Взял за обыкновение таскаться за Гвин и таращиться на нее с обожанием! Булриону это изрядно опротивело.
– Наверное, я могла бы отказаться, – сказала Гвин винной ягоде, – но тогда на нас, вероятно, нападут карпанцы. Вряд ли нам удастся так просто уехать отсюда и благополучно добраться до дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Булрион быстро сел. Его одежда валялась на кресле. Одежды Гвин не было. Он сбросил с себя одеяло и выскочил из постели.
Булрион вышел в трапезную – длинную комнату с каменным полом, где стояли деревянные столы и скамейки. В стропилах гнездились ласточки, свободно залетавшие и вылетавшие через незастекленные окна. С одной стороны трапезной окна смотрели на дома для приезжих, с другой открывалась задняя стена Дворца. Груду каменных обломков, в которую превратилось Восточное крыло, из окон видно не было.
В дальнем конце трапезной сидели Возион и Тибал Фрайнит. Возион молчал, словно задумавшись, а Тибал читал свой дневник. Они подняли глаза на Булриона, который направился к ним, стараясь не спешить.
Хорьковая улыбочка Возиона парализовала бы кролика за двести шагов.
– Добрый день, отец. Выспался?
– Где Гвин?
– Пошла погулять. Сказала, что ей надо кое о чем подумать.
– Она долго разговаривала с Пар-садж, – с веселым видом пояснил Тибал.
– И вы ее отпустили? – взревел Булрион. – Одну?
Его сын пожал плечами:
– Она сказала, что хочет побыть одна.
– Идиоты! Что, если Лабранца подошлет к ней убийцу?
– За ней приглядывает Тисвион, – с невинным видом добавил Возион.
Это уже лучше! Булрион опустился на скамью рядом с сыном.
– Надеюсь, он взял с собой меч или лук?
– Он взял Джукиона! А Ульпион идет впереди, разведывая дорогу. Ты же знаешь – этот парень способен подкрасться к кролику и пощекотать его за ушами. Так что дыши ровно. Впрочем, ты ничего другого пока что и не делал. Мы тебе оставили завтрак. А Занион пошел взглянуть на лошадей.
Чувствуя себя, как никогда, старым и бесполезным, Булрион с отвращением поглядел на остатки завтрака: фрукты, хлеб, ветчина, сыр – тоже старые и бесполезные. По тарелкам ползали мухи. Наевшись, они тяжело взлетали со столов и тут же попадали на завтрак зорким ласточкам. Возион взял кувшин и налил в кружку пенистой жидкости, которая попахивала дрожжами и хмелем. Выловив из кружки пальцами пару мух, он протянул ее отцу.
Булрион отпил глоток. Напиток был тепловатый, но довольно вкусный.
– Что она узнала от Пар А-Сиур?
Тибал и Возион отвели глаза. Хм, дела, видно, идут неважно.
– Гвин скоро вернется и все тебе объяснит, – тихо сказал Тибал. – Пар – замечательная старуха, она очень многое знает. Уверен, Гвин постаралась помягче сообщить ей последнюю новость.
– А вы, остолопы, не можете хоть намекнуть мне, что это за новость?
Возион вздохнул:
– Она подтверждает то, что я смутно помнил. Есть старое поверье... Вернее, теория...
– Самое плохое, – сказал Тибал, – что нам почти ничего не известно о поулгратах. Они появлялись чрезвычайно редко, да и не очень-то давали себя изучать. Гвин – первый случай, когда у нас есть возможность... А впрочем, не важно.
– Я сейчас начну крушить все и вся, – грозно сказал Булрион. – Решил вас предупредить...
Возион задумчиво потер нос.
– Пантолион. Даже при жизни ходили слухи, что он поулграт.
Пустая кружка выпала из рук Булриона. Ему показалось, будто это его сердце со стуком упало на пол.
– Лоссо Ломит тоже был поулгратом, – добавил Тибал. – По крайней мере об этом упоминают в хрониках. До того, как он основал Академию, никто не знал о фатальных свойствах меченых, и, уж конечно, став императором, он не позволил Академии вести наблюдения над собой.
– Семь Проклятий! – прошептал Булрион.
– Правильно, отец, – насмешливо отозвался Возион. – Или тебя положено величать «государь»? – Возион вопросительно взглянул на Тибала. – Но императрицы у нас, кажется, не бывало?
– Императрицы, которая правила бы сама? Нет. Хотя были один-два императора, которых считали лишь номинальными монархами, а на самом деле правили их жены. К тому же зарданцы ни за что не согласятся признать женщину своим повелителем. Так ведь?
Булрион стукнул кулаком по столу. Зазвенела посуда. Его собеседники вскочили на ноги. Перегнувшись через стол, Булрион рявкнул:
– Ты предсказываешь, что моя жена собирается сделать из меня императора-марионетку, Тибал?
«Да никогда в жизни!»
Тибал отшатнулся.
– Нет, садж! Я не предсказываю ничего подобного, я вообще никогда ничего не предсказываю.
Его худое лицо побелело. Что может так напугать шуулграта?
– Врешь, перекрученный задом наперед провидец!
– Нет, не вру, садж! Да вот и Гвин!
Булрион вскочил на ноги, резко повернувшись к Гвин, и чуть не потерял равновесие. Она обняла его, поцеловала, отступила на шаг, всмотрелась ему в лицо.
– Вижу, тебе уже сказали. Не слишком веселая новость, правда?
Она перешагнула через скамью и села рядом с ним.
– Может, нам уйти? – спросил Возион, приподнимаясь из-за стола. Тибал не шелохнулся.
– Да нет, оставайтесь, – сказала Гвин. – Садись, любимый.
Булрион повиновался.
– Пантолион? – простонал он. – Лоссо Ломит?
Гвин кивнула. Она казалась бледнее обычного, но полностью владела собой.
– Видишь, я оказалась в изысканном обществе. Есть, правда, еще кое-кто... – Она прикусила губу и осеклась. – Что это с тобой, Тибал?
– Больше ничего не скажешь? – сердито спросил Булрион.
Гвин взяла винную ягоду и принялась крутить ее пальцами, как маленькое колесо.
– Поуль правит судьбами. Пар А-Сиур говорит, что поулграт – это вроде как скала в потоке истории. Всех остальных этот поток увлекает за собой, как опавшие листья. А поулграт стоит поперек течения и отводит его в другое русло.
Как это он раньше не догадался? Дурацкие пророчества о том, что он – Обновитель, намеки на что, что его жена отмечена проклятием Поуль; одно с другим наверняка связано. Одно прямо вытекает из другого.
– Пантолион сказал вот что, – вмешался Возион, – «Я – ствол, мой народ – листья. Люди – капли дождя, я – ветер. Они...»
Он нервно улыбнулся и умолк.
– А твое мнение спрашивают, Гвин? – проговорил Булрион, с трудом узнавая собственный голос. – Ты можешь отказаться от этой чести? Или обязана выполнять предначертания судьбы? Что ты намерена делать – воевать с карпанцами покорить весь этот гнусный континент, а потом посадить меня на трон?
Гвин принялась крутить винную ягоду в обратную сторону.
Тибал и Возион пристально глядели на нее. Возион не скрывал беспокойства, хотя обычно старался не выказывать свои чувства. Тибал Фрайнит уже оправился от непонятного приступа страха и влюбленно глядел на Гвин, что страшно злило Булриона, злило настолько, что не раз ему хотелось стереть это выражение с лица Тибала кулаком. Взял за обыкновение таскаться за Гвин и таращиться на нее с обожанием! Булриону это изрядно опротивело.
– Наверное, я могла бы отказаться, – сказала Гвин винной ягоде, – но тогда на нас, вероятно, нападут карпанцы. Вряд ли нам удастся так просто уехать отсюда и благополучно добраться до дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132