Джимп покачал головой и что-то пробормотал про себя насчет глупых девиц и жеребцов-убийц.
– Гм, – хмыкнула Элисса.
Скрывая улыбку, Хантер нагнулся, подхватил вилами последний пучок грязной соломы и закинул на тележку. Ему и раньше приходилось работать с людьми вроде Джимпа и Лефти. Старые холостяки, они жалуются на все и на всех, включая друзей, сохранившихся со времени, когда ходили пешком под стол.
Но Хантер знал – ворчание и брюзжание – не всерьез. Просто такая манера у пастухов. Так принято.
– Ты, наверное, хочешь, чтобы я снова подковал пятнистого дьявола? – проворчал Джимп.
– А как ты догадался? – выпрямилась Элисса.
– Незачем подковывать Леонарда, – вмешался Хантер. – Она не будет отъезжать на нем далеко от дома.
– Я могу привести в порядок его копыта и подготовить, – Элисса пропустила мимо ушей слова Хантера. – У меня просто нет рабочего, хорошо владеющего молотком.
Дверь стойла Багл-Боя открылась и со стуком закрылась. Широкими шагами Хантер зашагал по проходу.
Джимп и Лефти быстро переглянулись и предпочли ретироваться. За завтраком они уже поняли – маленькая хозяйка и новый работник во многом не сходятся.
– Ну дайте мне знать, чья возьмет, – крикнул Джимп, перед тем как исчезнуть во дворе следом за Аефти.
Элисса со злостью посмотрела им вслед, потом быстро сняла кожаный фартук, поменяла прутик на щетку и повела Леопарда в загон. На коне не было ни уздечки, ни веревки, недоуздка тоже не было. Она просто тянула его за гриву.
– Сбегаешь? – с вызовом спросил Хантер, стоя у загона Леопарда.
– Леопард любит, чтобы его чистили на свежем воздухе, – улыбнулась Элисса. – Если хочешь, пошли с нами.
К удивлению Элиссы, Хантер открыл дверь и вышел вместе с ними.
Леопард повернул голову и прижал уши, предупреждая.
– Полегче, мальчик, – успокоил его Хантер, – я не трону ни единого волоска на твоем пятнистом боку.
Элисса почти не узнала голоса Хантера: не резкий, скрежещущий, а мягкий, такой же, каким он говорил с Пенни.
«К такому голосу я могла бы привыкнуть. Как будто гладит черной бархатной перчаткой», – подумала Элисса.
От этой мысли она вздрогнула.
Леопард шевелил ушами.
– Спокойно, Леопард, – тихо велела Элисса. – Все в порядке. Нет веревки, нет повязки на глазах. Я с тобой, мой мальчик. Никто ничего плохого тебе не сделает.
Несколько раз вдохнув и выдохнув. Леопард диким взглядом уставился на Хантера. Потом шумно выпустил воздух из ноздрей и встал так, чтобы следить за мужчиной, не поворачивая головы. И медленно расслабил уши.
Элисса хвалила коня, а Хантер тихо вторил ей. Леопард поднял уши, прислушиваясь. Через несколько минут он снова выдохнул, переступил ногами, ткнулся мордой в шею Элиссы, давая понять, что она может продолжать его чистить.
– А ты любишь, когда за тобой ухаживают, правда? – сказала она. – И я тоже люблю тебя чистить.
Нахваливая Леопарда, Элисса водила щеткой.
Хантер молчал, его поразило умение девушки успокоить животное. Через несколько минут Хантеру стало ясно – Леонард больше всего на свете любил, чтобы за ним ухаживали, и никому не собирался угрожать. Только тогда Хантер медленно убрал правую руку с пояса, на котором висел кольт.
– И как тебе удалось так его приучить? – поинтересовался Хантер.
– Да это началось с его рождения, – сказала Элисса, чистя щеткой блестящий бок коня. – Леопард – мамин подарок, арабская кобыла сошлась с жеребцом-мустангом, убежавшим от шошонов.
– Так вот откуда у Леопарда эти пятна! – воскликнул Хантер. – Шошоны имеют дело с лучшими производителями, их аппалузы <Порода лошадей.> прекрасно известны у местных фермеров.
– То же самое говорил Билл. Но мама очень расстроилась.
– Из-за того, что жеребенок нечистокровный?
– Да, отчасти. И потом – кобыла была старовата, чтобы жеребиться, и погибла, когда родился Леопард.
Хантер тихо присвистнул.
– И ты нашла другую кобылу, которая его приняла?
– Нет. Леопард родился не в сезон, и не было кормящих кобылиц.
Хантер молча смотрел на огромного коня. Если Леопард и пережил тяжелые времена в раннем возрасте, то это на нем никак не отразилось. Мощный, хорошо сложенный, очень сильный.
– И что сделала твоя мама? – спросил Хантер.
– Она собиралась застрелить жеребенка, чтобы не смотреть на голодные муки, но я уговорила отдать его мне.
Улыбаясь, вспоминая, Элисса продолжала чистить широкий блестящий круп. Леопард вздохнул почти со стоном удовольствия и закрыл глаза.
– Я мыла Леопарда теплой грубоватой тканью, чтобы было похоже на шершавый язык матери, – рассказывала Элисса. – Потом помогала ему вставать, поднимала, когда он падал. Я обтирала Леопарда тряпкой, говорила с ним, была с ним день и ночь.
С едва скрываемым напряжением Хантер следил за лицом девушки – тень печали при воспоминании о смерти кобылы, удовольствие – она помогала жеребенку вставать, а больше всего в ее лице было любви к опасному животному, стоявшему точно в полусне.
"Белинда никогда не любила животных, – понял Хантер. – Она выбирала лошадь только по цвету. Тогда я думал – это забавно, но Боже мой, какой я был дурак. И до сих пор дурак.
Иначе я бы так не возбудился, наблюдая, как кокетка чистит свою лошадь".
– А чем ты его кормила? – резко, почти грубо спросил Хантер. – Сладкой кашей?
– У нас была корова, первотелок. И мы с Пенни пытались поить его жирным молоком, но сперва Леопард никак не хотел.
Тут конь зашевелился, повернул голову и лизнул прядь длинных светлых волос, выбившихся из пучка, наскоро сооруженного Элиссой. Не переставая чистить, она засунула прядь обратно. Леонард вытянул шею, ткнулся мордой и прическу и губами разворошил пучок.
Смеясь и поругивая Леонарда, Элисса прислонилась щекой к пятнистому боку и закрутила узел потуже.
Хантер медленно выдохнул, сдерживая учащенное дыхание. Он пытался не обращать внимания на скорость, с которой понеслась его кровь, но как трудно будет забыть это зрелище – водопад шелковых льняных волос на платье цвета морской волны. И ее руки, быстрые и изящные. "А если эти руки станут ласкать меня?
Господи, какой я дурак, и чего только в голову не взбредет?"
– А пить Леопард научился вот так, – снова взявшись за щетку, сказала Элисса.
Хантер не осмелился заговорить, понимая – голос будет слишком низкий и хриплый из-за силы желания, охватившего тело.
– Я макала прядь волос в молоко и водила по его губам, – объяснила Элисса. – В конце концов он сообразил и начал ее сосать.
Хантер посмотрел на громадного жеребца, пытаясь представить его слабым жеребенком. Невозможно!
– Через несколько дней он уже брал настоящую соску, – смеялась Элисса. – Но не забыл урок. И до сих пор любит лизать волосы, будто они намазаны молоком и медом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79