– Бейли, ты здесь? Нет? Ради Бога, прости, но я только что вышел с невероятно скучного совещания. Сейчас девять, и я боюсь садиться за руль. Я не наркоман и, уж конечно, не некрофил, но в последнее время у меня появилась дурная привычка засыпать за рулем, если дело происходит вечером. Надеюсь, ты меня простишь, если я отправлюсь в путь завтра с утра пораньше. Не завтракай без меня, я приготовлю яичницу-болтунью с черной икрой.
Здорово. У Лэндона нет кабельного телевидения, а во всей его коллекции видеокассет нет ни одного фильма, снятого после шестьдесят четвертого года, но самое неприятное даже не это. Беда в том, что у меня мурашки бегут по коже при одной мысли о том, что придется ночевать в его доме одной. Я даже подумывала сесть в свой джип и отправиться обратно в Нью-Йорк, но потом вспомнила, что выпила за обедом два бокала вина, так что за руль садиться не стоило.
Я обошла все комнаты, осмотрела все окна и двери, чтобы убедиться, что они заперты. Лэндон как-то сказал, что не стал ставить охранную сигнализацию, потому что городок безопасен, да и соседи близко. Его беспечность проявилась и в выборе замков: хотя входная дверь запиралась изнутри на довольно прочный засов, застекленная дверь черного хода в кухне вместо замка имела всего лишь кнопку-защелку в ручке. Окна выглядели более внушительно, на всех шпингалеты и все заперты – все, кроме большого двустворчатого окна в столовой, которое я проверяла предпоследним. К своей досаде, я обнаружила, что это окно было покрашено, когда шпингалет находился в открытом положении, причем красили его так раз пять, и теперь запереть окно было просто невозможно. Чертыхаясь вслух, я попыталась повернуть шпингалет, но ничего не вышло. Я, конечно, постаралась не поддаваться панике, но уже ощущала, как ко мне подкрадывается страх. Мне оставалось только утешать себя мыслью, что город, по словам Лэндона, совершенно безопасен.
Я поднялась наверх, прихватив с собой стакан минеральной воды, наполнила ванну при гостевой спальне горячей водой и плеснула в нее щедрую порцию ароматического геля. Примерно с полчаса я отмокала в ванне, листая старые журналы, которые хранились тут же в корзине, и слушая, как поскрипывает и потрескивает старый дом. Использовав всю горячую воду, я вылезла из ванны и облачилась в пижаму. После этого я спустилась вниз и включила старенький телевизор, чтобы посмотреть десятичасовой выпуск новостей.
На окнах висели только тонкие белые занавески, почти прозрачные, и мне было не очень-то приятно сидеть в одной пижаме: я чувствовала себя выставленной на всеобщее обозрение. В конце концов я снова поднялась наверх, даже не дождавшись конца передачи. Уходя, я не стала выключать лампу в главной гостиной. У меня с собой была книжка, и я собиралась почитать, пока не засну – учитывая, с какой скоростью я приближалась к этому состоянию, это могло случиться и под утро. Ночь стояла холодная, но в гостевой спальне было душно, и я чуть-чуть приоткрыла ближайшее к кровати окно, рассудив, что вряд ли кто-нибудь полезет в дом по приставной лестнице. Забравшись под одеяло, я открыла книгу – биографию Анны Болейн, мне настоятельно советовали ее прочесть перед предстоящей поездкой в Англию. Как ни странно, читая о заговорах и смертях, происходивших несколько веков назад, я постепенно расслабилась. Я проглотила четыре главы и с удивлением почувствовала, что начинаю засыпать. Тогда я выключила свет и опустила голову на подушку в мягкой наволочке – Лэндон покупал постельное белье только высшего качества.
Я проснулась, будто от толчка, и не сразу поняла, где нахожусь. Некоторое время я напряженно всматривалась в темноту, пытаясь разглядеть окружающую обстановку, но потом вспомнила, что я у Лэндона, в округе Бакс. Я посмотрела на часы – светящиеся цифры показывали пятнадцать минут третьего. Странно, когда я просыпаюсь по ночам, то обычно это бывает позже. Я попыталась сообразить, что меня разбудило: сон или что-то другое? И тут я услышала звук. Снаружи донесся скрип, как будто кто-то шел по гравию или наступал на сухие ветки. Мое сердце подпрыгнуло. Я вспомнила опоссума, который попался мне по дороге. Может, он завернул в эту сторону? Некоторое время я лежала совершенно неподвижно, выжидая и прислушиваясь. Звук повторился, и на этот раз я поняла, что опоссум тут ни при чем, это определенно человеческие шаги, и звучат они под моим открытым окном. Может, Лэндон передумал и все-таки выехал на ночь глядя? Но даже если бы он выехал часов в десять, он бы добрался гораздо раньше.
Снова послышались шаги, но уже не под моим окном. Я тихо выскользнула из-под одеяла, встала на колени и на четвереньках подобралась к окну. Осторожно подняв голову, я посмотрела влево, откуда, как мне казалось, шаги слышались в последний раз. Хотя за окном было темно, свет, проникавший из гостиной, позволил разглядеть силуэт – как мне показалось, мужской. Мужчина шел по краю подъездной дороги, направляясь к черному ходу. Неожиданно он остановился. Я быстро пригнулась, на случай если он посмотрит в мою сторону. Когда я снова подняла голову, мужчина исчез, и я не знала, то ли он пошел куда-то дальше вдоль боковой стены дома, то ли завернул за угол и теперь находится на заднем дворе.
Черт, мне срочно нужен телефон! В спальне Лэндона стоял аппарат, я была почти уверена в этом. Я вскочила и в темноте помчалась в его комнату, по дороге больно ударившись бедром об угол книжного шкафа в коридоре. Телефон, как я считала, должен был стоять на одной из прикроватных тумбочек. И, потыкавшись наугад в темноте, я его нашла. Цифры светились, и я набрала 911. После третьего гудка ответила оператор. Я выпалила:
– Ко мне в дом кто-то забрался!
От страха я даже не сразу вспомнила адрес Лэндона. Пока оператор заверяла меня, что немедленно высылает машину, я бочком придвинулась к окну и посмотрела на задний двор. Здесь было совсем темно, и я ничего не увидела, если не считать тусклого блеска плитки, окаймлявшей бассейн.
Оператор велела мне оставаться на линии, но мне нужно было посмотреть, куда девался этот тип. Поэтому я положила трубку на стол, на цыпочках вышла в коридор и осторожно прокралась до верхней площадки лестницы. Здесь я услышала новый звук: кто-то поворачивал ручку двери черного хода, туда-сюда, туда-сюда, расшатывая замок. Я поняла, что должна срочно что-то предпринять.
Мои глаза постепенно привыкли к темноте, и я разглядела гнутую металлическую стойку для прогулочных тростей, которая стояла на верхней площадке лестницы. Я протянула руку, схватила первую попавшуюся трость и рывком выдернула ее из стойки. Когда я стала спускаться по лестнице, сердце у меня билось так сильно, что шумело в ушах. Дверь больше не дребезжала, но я вспомнила про окно в столовой, которое мне так и не удалось запереть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95