Помню, одна из редакторов отдела моды использовала в своем материале слово «задне». Ты знаешь, что это словечко должно было обозначать? Акне, то бишь прыщ, который вскочил на заднице! А когда я попыталась объяснить, что изобретать такие слова – глупость, она посмотрела на меня так, будто это не она идиотка, а я! И еще одно обстоятельство – я уже не вписываюсь в коллектив. Они там все очень молодые и модные, тебе тридцать три, и ты еще этого не чувствуешь, а мне почти сорок, и я выпадаю из общего ряда. Вот недавно был такой случай. Девчонки из отдела публикаций обсуждали какой-то секс по звонку. Я поинтересовалась, что это такое. Я-то думала, речь пойдет о проститутках, которых вызывают по телефону, или, может быть, даже о сексе по телефону, но оказалось, что ничего подобного. Оказывается, секс по звонку – это когда ты хочешь переспать и звонишь парню, с которым встречалась раньше, или даже просто случайному знакомому и приезжаешь к нему только ради секса. Или он тебе звонит по такому же поводу. Мало того что мне никогда не звонили, чтобы со мной переспать, я даже не слышала, что такое явление существует!
– Значит, ты просто бросаешь работу? – спросила я. – Станешь свободным художником?
– Нет, вовсе нет. Я нашла другую работу. Буду участвовать в руководстве театральной труппой, с которой я как-то работала на общественных началах, – «Актеры Челси». Они сумели раздобыть кое-какие деньги и решили нанять кого-нибудь заниматься рекламой и пиаром. Платят они не бог весть сколько, но мне отошла некоторая сумма по соглашению о разводе, и я решила заняться тем, что мне нравится. На новую работу мне нужно выходить только через несколько недель, и я хочу до тех пор остаться в «Глянце» и подкопить денег, сколько удастся. Я бы раньше тебе сказала, да последние два месяца все висело на волоске, и я боялась сглазить.
Мы дошли до Вест-Виллидж, и я предложила зайти выпить каппучино. Мы выбрали открытое кафе на Бликер-стрит, заняли столик на солнышке, сели и стали обсуждать планы Полли. Я видела, что она искренне рада, прямо-таки счастлива. И, глядя на нее, такую счастливую, было невозможно поверить, что она пыталась убить Кэт. Из сказанного Полли выходило, что работа в театральной труппе стала наклевываться примерно в то же время, когда от нее уплыла должность в журнале по садоводству. Поэтому вместо того, чтобы взращивать в душе ненависть к Кэт, Полли быстренько переключилась и сосредоточилась на новом варианте. Мне показалось, что Кэт по тем или иным причинам потеряла для Полли свою значимость. Конечно, теоретически Полли могла бы на прощание выкинуть какой-нибудь финт, но я очень сомневаюсь, что она стала бы это делать. Полли, как мне показалось, мысленно уже распрощалась с «Глянцем» и совершенно не задумывалась о мести. Я почувствовала облегчение.
Мы расплатились, и я предложила пройтись до Челси пешком. Возле дома, где жила Полли, мы обнялись, я поклялась, что не разболтаю секрет, и пожелала ей удачи. Домой я пошла уже гораздо быстрее.
Дойдя до угла Шестой авеню и Восемнадцатой улицы, я вдруг сообразила, что нахожусь недалеко от студии Джеффа, только не могла вспомнить ее точный адрес. Я там однажды побывала, но это было давно, в те далекие славные времена, когда Джефф еще только ухаживал за Кэт. Она тогда решила его подразнить, заглянув к нему в студию в сверхкоротком и сверхпрозрачном платье. Меня она попросила пойти с ней.
Я позвонила по мобильному в справочную и узнала, что студия находится на Девятнадцатой улице, в квартале между Пятой и Шестой авеню. Кэт говорила, что сегодня днем Джефф будет работать в студии, так что, если я буду проходить мимо и увижу, что Джефф на месте, у меня появится возможность поговорить с ним наедине. Мне хотелось послушать, что он скажет об убийстве и о Кэт, возможно, он о чем-нибудь проговорится. Итак, я прошла квартал в обратную сторону и свернула на Девятнадцатую.
Этот квартал, как и другие в этом районе, теперь занимали студии и жилые мансарды, а раньше здесь были небольшие мастерские. Сейчас десятиэтажные дома были черными от копоти и к тому же заслоняли солнце.
Нужный мне дом находился примерно в трех четвертях квартала от Шестой улицы. Здание имело довольно унылый вид, весь первый этаж занимала какая-то фотолаборатория. Тротуар перед домом был усыпан мусором и старыми газетами. Я открыла первую дверь, вошла в вестибюль и стала изучать таблички на домофоне. Студия Джеффа, как оказалось, находилась на шестом этаже, там же размещалась некая компания под названием «Нью сенчури видео».
Мне было немного неудобно вваливаться к Джеффу без предупреждения, но я подумала, что он может рассказать больше, если застать его врасплох. Я нажала кнопку домофона и стала ждать. Ответа не было. Я снова позвонила – с тем же результатом. Я уже собиралась повернуться и уйти, когда в домофоне раздался мужской голос, неузнаваемый из-за сильного треска.
– Кто там?
– Джефф? Привет, это Бейли. Я проходила мимо и решила заскочить на минутку. Мне нужно с тобой поговорить, если, конечно, у тебя есть время.
Отлично получилось. Возникла долгая пауза, я было подумала, что он вообще меня не слышал или это был не Джефф. Но тут домофон зажужжал, я толкнула дверь и оказалась в пыльном сером вестибюле. Ожидание лифта затянулось. Я слышала, как он скрипит и скрежещет где-то наверху, между этажами, и решила, что на первом этаже из лифта кто-то выйдет, но когда двери открылись, кабина оказалась пустой. Я поднялась на шестой этаж, причем, минуя каждый очередной этаж, лифт пугающе лязгал.
Я пошла к студии по тускло освещенному коридору, Джефф оставил дверь приоткрытой, и чтобы она не захлопнулась, язычок замка был выпущен. Я открыла ее и вошла в студию, которая оказалась меньше, чем мне помнилось. Все пространство площадью примерно в полторы тысячи квадратных футов было разделено на две зоны – небольшую приемную и собственно студию, где стояли юпитеры, софиты, штативы, а на левой стене висел скатанный в рулон бумажный задник. Длинная правая стена почти вся состояла из окон, тусклых от глубоко въевшейся городской грязи. В студии было абсолютно тихо, словно кто-то выключил звук. Джеффа не было видно, хотя на письменном столе горела лампа с изогнутым штативом, свет горел и в небольшом кабинете, оборудованном в глубине студии.
– Джефф, ты здесь? – позвала я. – Есть тут кто-нибудь?
Джефф бесшумно вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Он был в футболке оливкового цвета, свободных брюках цвета хаки, сидевших низко на бедрах, и босой – ни обуви, ни носков. Пока он шел ко мне через открытое пространство, его руки без дела болтались по бокам. Джефф не из тех, кто нервно теребит волосы или трогает лицо.
– Чему обязан такой честью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95