Ресторан мне очень понравился.
И тут мой рот вдруг открылся, и из него вырвалось нечто такое, чего я сама никак не ожидала услышать.
– Если в эти выходные вы будете в городе, я могу устроить вам небольшую экскурсию, – прочирикала я, как воробышек.
– Конечно. – Кажется, он мне не очень поверил. – Созвонимся на неделе.
Джек повернул на запад и пошел по Вашингтон-сквер. Полы его пиджака развевались точь-в-точь как в прошлый раз – полы блейзера. Я смотрела ему вслед и думала, не сошла ли я с ума, если так легко отпускаю такого мужчину. Наверное, после развода у меня атрофировалась способность правильно расшифровывать послания моего сердца и либидо. На какое-то мгновение у меня даже возникло желание броситься за Джеком вдогонку, схватить его за полы пиджака и предложить зайти ко мне выпить по рюмочке на ночь. Правда, я тут же передумала и пошла в другую сторону.
Ночь была теплой, какой-то нежной, я бы с удовольствием просто прогулялась не спеша, но вместо этого помчалась домой, по дороге лишь на пару минут заскочив в кафе на Юниверсити-плейс за стаканом кофе навынос. И вдруг почувствовала себя как-то странно. Отчасти злилась на себя за то, что, когда дело касается любви, я начинаю вести себя как идиотка. Но в основном это было возникшее у меня еще в ресторане ощущение какого-то внутреннего толчка. Казалось, в мой мозг кто-то или что-то стучится. Как будто я что-то забыла, а теперь оно медленно всплывает из глубин моего подсознания, пытаясь пробиться в сознание. При этом я начала понимать, что это нечто имеет отношение к Кэт, а не к Марки. Вот почему мне хотелось поскорее добраться до квартиры и перечитать записи.
На автоответчике сообщений не появилось, но в мое отсутствие было два пустых звонка, номер, как всегда, не определился. Я задумалась, какой вообще смысл в этих звонках? Конечно, когда кто-то звонит и бросает трубку, это меня нервирует, но дальше-то дело не пошло, например, звонивший не пыхтел в трубку, не бормотал угрозы. Возможно, цель звонков не запугать меня, а отследить мои передвижения.
Я взяла блокнот, кофе и вышла на балкон. Он освещался только настенным светильником в виде фонаря, но света хватало, чтобы читать. Я начала с первой страницы, озаглавленной «Смерть няни». Забавно, что я выбрала именно это название, хотя знала, что намеченной жертвой убийцы была Кэт. Я просматривала страницу за страницей, но в мозгу ничего не щелкало. Смутное беспокойство, не дававшее мне покоя, все нарастало, это было похоже на то, как тряпка, пропитываясь водой, становится все тяжелее и тяжелее. Я стала вспоминать разговор с Джеком и поняла, что это чувство возникло у меня в тот момент, когда Джек заговорил об отвлечении внимания. Может быть, все дело в том, что этот случай был классическим примером отвлечения внимания? Используя яд, убийца попытался создать у всех впечатление, что это убийство – часть общего заговора против редакторов женских журналов, тогда как на самом деле его мишенью была Кэт и только Кэт?
Я закрыла блокнот и откинулась на спинку белого балконного кресла из гнутых металлических прутьев. Воздух был совершенно прозрачным, с балкона открывался великолепный вид, но было в этой красоте нечто фальшивое, словно пейзаж был не настоящим, а нарисованным на театральном заднике: темно-синее с чернильным оттенком небо казалось раскрашенным, несколько маленьких звездочек на нем напоминали дырочки от булавок, отдельные светящиеся окна на темных силуэтах зданий были разбросаны как-то уж, чересчур хаотично и потому казались результатом продуманной работы театрального художника.
В одиннадцать часов я легла и поставила в видеомагнитофон кассету с фильмом «Свидетель». Поскольку я видела этот фильм раз сто, у меня была надежда, что я засну просто от скуки. Так и случилось, я уснула еще до того, как Харрисон Форд приехал в Ланкастер.
Однако в начале четвертого я проснулась. Казалось, меня разбудил какой-то шум, и, похоже, доносился он из гостиной. Я встала, выключила телевизор, который к этому времени уже ничего не показывал, кроме ярко-голубого экрана, и быстро осмотрела гостиную, не упустив и дверь на балкон. Ничего. Забираясь обратно в постель, я поняла, что мне снился сон, точнее, кошмар, связанный с Хайди. Мне снилось, что Хайди жива, что я вхожу в ее квартиру, а она стоит посреди комнаты с зеленым махровым полотенцем на шее, как будто собирается на пляж. Я хотела было заговорить с ней, но прежде, чем я успела сказать хоть слово, она раздраженно замотала головой. Это все, что мне удалось вспомнить.
Я приподнялась на локте и устроилась полусидя-полулежа, опираясь на спинку кровати. Несколько минут я оставалась в таком положении, светящиеся цифры на табло электронных часов показывали сначала 3:16, потом 3:17, потом 3:18. И вдруг меня осенило – открытие явилось мне на волне страха. Я поняла, что именно стучалось в мое сознание весь вечер и почему мне приснилась Хайди.
Глава 17
Во вторник мне удалось поднять себя с постели только в половине девятого. После кошмарного сна о Хайди, после ночного озарения все мои попытки снова заснуть оказались тщетными. Некоторое время я поворочалась в постели, вспоминая, как когда-то мне было в ней хорошо, потом посмотрела кусок «Свидетеля», который проспала, потом прочитала почти весь майский номер «Глянца», включая даже статью о том, не опасно ли выщипывать волоски вокруг соска (да-да, именно так!). Я хотела встать пораньше и заняться проверкой теории, которая ночью нашла-таки дорогу к моему сознанию, но когда уже перед рассветом на меня напала сонливость, я отключила будильник, рассудив, что, раз уж спится, надо поспать сколько удастся. Для предстоящей работы мне нужно быть в наилучшей форме.
На улице потеплело, но день опять был облачным. Поскольку мне предстояло много носиться по городу, я надела брюки цвета хаки, черную футболку и кроссовки. Я отделила от упаковки замороженных рогаликов один, подрумянила его в тостере и уплела, запивая кофе. Потом я позвонила Кэт домой, чтобы сказать, что хотела бы снова осмотреть квартиру Хайди. На этот раз я собиралась искать нечто вполне конкретное, и моя находка, если, конечно, она состоится, должна была все изменить. К моему величайшему удивлению, Карлотта сказала, что Кэт уехала в редакцию. Наверное, она решила взяться за ум и вернуться к руководству журналом – пока эту работу не отобрали у нее самым грубым образом. Я позвонила Кэт в офис, но мне не удалось с ней связаться, Одри сказала, что Кэт на встрече. Заявляться в дом Кэт без ее разрешения мне было как-то неловко, так что по всему выходило, что мне придется ловить ее в «Глянце». Но я ив любом случае собиралась заскочить в редакцию, чтобы пообщаться с Кипом.
В подземке произошел какой-то сбой движения, и я добиралась до работы дольше обычного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
И тут мой рот вдруг открылся, и из него вырвалось нечто такое, чего я сама никак не ожидала услышать.
– Если в эти выходные вы будете в городе, я могу устроить вам небольшую экскурсию, – прочирикала я, как воробышек.
– Конечно. – Кажется, он мне не очень поверил. – Созвонимся на неделе.
Джек повернул на запад и пошел по Вашингтон-сквер. Полы его пиджака развевались точь-в-точь как в прошлый раз – полы блейзера. Я смотрела ему вслед и думала, не сошла ли я с ума, если так легко отпускаю такого мужчину. Наверное, после развода у меня атрофировалась способность правильно расшифровывать послания моего сердца и либидо. На какое-то мгновение у меня даже возникло желание броситься за Джеком вдогонку, схватить его за полы пиджака и предложить зайти ко мне выпить по рюмочке на ночь. Правда, я тут же передумала и пошла в другую сторону.
Ночь была теплой, какой-то нежной, я бы с удовольствием просто прогулялась не спеша, но вместо этого помчалась домой, по дороге лишь на пару минут заскочив в кафе на Юниверсити-плейс за стаканом кофе навынос. И вдруг почувствовала себя как-то странно. Отчасти злилась на себя за то, что, когда дело касается любви, я начинаю вести себя как идиотка. Но в основном это было возникшее у меня еще в ресторане ощущение какого-то внутреннего толчка. Казалось, в мой мозг кто-то или что-то стучится. Как будто я что-то забыла, а теперь оно медленно всплывает из глубин моего подсознания, пытаясь пробиться в сознание. При этом я начала понимать, что это нечто имеет отношение к Кэт, а не к Марки. Вот почему мне хотелось поскорее добраться до квартиры и перечитать записи.
На автоответчике сообщений не появилось, но в мое отсутствие было два пустых звонка, номер, как всегда, не определился. Я задумалась, какой вообще смысл в этих звонках? Конечно, когда кто-то звонит и бросает трубку, это меня нервирует, но дальше-то дело не пошло, например, звонивший не пыхтел в трубку, не бормотал угрозы. Возможно, цель звонков не запугать меня, а отследить мои передвижения.
Я взяла блокнот, кофе и вышла на балкон. Он освещался только настенным светильником в виде фонаря, но света хватало, чтобы читать. Я начала с первой страницы, озаглавленной «Смерть няни». Забавно, что я выбрала именно это название, хотя знала, что намеченной жертвой убийцы была Кэт. Я просматривала страницу за страницей, но в мозгу ничего не щелкало. Смутное беспокойство, не дававшее мне покоя, все нарастало, это было похоже на то, как тряпка, пропитываясь водой, становится все тяжелее и тяжелее. Я стала вспоминать разговор с Джеком и поняла, что это чувство возникло у меня в тот момент, когда Джек заговорил об отвлечении внимания. Может быть, все дело в том, что этот случай был классическим примером отвлечения внимания? Используя яд, убийца попытался создать у всех впечатление, что это убийство – часть общего заговора против редакторов женских журналов, тогда как на самом деле его мишенью была Кэт и только Кэт?
Я закрыла блокнот и откинулась на спинку белого балконного кресла из гнутых металлических прутьев. Воздух был совершенно прозрачным, с балкона открывался великолепный вид, но было в этой красоте нечто фальшивое, словно пейзаж был не настоящим, а нарисованным на театральном заднике: темно-синее с чернильным оттенком небо казалось раскрашенным, несколько маленьких звездочек на нем напоминали дырочки от булавок, отдельные светящиеся окна на темных силуэтах зданий были разбросаны как-то уж, чересчур хаотично и потому казались результатом продуманной работы театрального художника.
В одиннадцать часов я легла и поставила в видеомагнитофон кассету с фильмом «Свидетель». Поскольку я видела этот фильм раз сто, у меня была надежда, что я засну просто от скуки. Так и случилось, я уснула еще до того, как Харрисон Форд приехал в Ланкастер.
Однако в начале четвертого я проснулась. Казалось, меня разбудил какой-то шум, и, похоже, доносился он из гостиной. Я встала, выключила телевизор, который к этому времени уже ничего не показывал, кроме ярко-голубого экрана, и быстро осмотрела гостиную, не упустив и дверь на балкон. Ничего. Забираясь обратно в постель, я поняла, что мне снился сон, точнее, кошмар, связанный с Хайди. Мне снилось, что Хайди жива, что я вхожу в ее квартиру, а она стоит посреди комнаты с зеленым махровым полотенцем на шее, как будто собирается на пляж. Я хотела было заговорить с ней, но прежде, чем я успела сказать хоть слово, она раздраженно замотала головой. Это все, что мне удалось вспомнить.
Я приподнялась на локте и устроилась полусидя-полулежа, опираясь на спинку кровати. Несколько минут я оставалась в таком положении, светящиеся цифры на табло электронных часов показывали сначала 3:16, потом 3:17, потом 3:18. И вдруг меня осенило – открытие явилось мне на волне страха. Я поняла, что именно стучалось в мое сознание весь вечер и почему мне приснилась Хайди.
Глава 17
Во вторник мне удалось поднять себя с постели только в половине девятого. После кошмарного сна о Хайди, после ночного озарения все мои попытки снова заснуть оказались тщетными. Некоторое время я поворочалась в постели, вспоминая, как когда-то мне было в ней хорошо, потом посмотрела кусок «Свидетеля», который проспала, потом прочитала почти весь майский номер «Глянца», включая даже статью о том, не опасно ли выщипывать волоски вокруг соска (да-да, именно так!). Я хотела встать пораньше и заняться проверкой теории, которая ночью нашла-таки дорогу к моему сознанию, но когда уже перед рассветом на меня напала сонливость, я отключила будильник, рассудив, что, раз уж спится, надо поспать сколько удастся. Для предстоящей работы мне нужно быть в наилучшей форме.
На улице потеплело, но день опять был облачным. Поскольку мне предстояло много носиться по городу, я надела брюки цвета хаки, черную футболку и кроссовки. Я отделила от упаковки замороженных рогаликов один, подрумянила его в тостере и уплела, запивая кофе. Потом я позвонила Кэт домой, чтобы сказать, что хотела бы снова осмотреть квартиру Хайди. На этот раз я собиралась искать нечто вполне конкретное, и моя находка, если, конечно, она состоится, должна была все изменить. К моему величайшему удивлению, Карлотта сказала, что Кэт уехала в редакцию. Наверное, она решила взяться за ум и вернуться к руководству журналом – пока эту работу не отобрали у нее самым грубым образом. Я позвонила Кэт в офис, но мне не удалось с ней связаться, Одри сказала, что Кэт на встрече. Заявляться в дом Кэт без ее разрешения мне было как-то неловко, так что по всему выходило, что мне придется ловить ее в «Глянце». Но я ив любом случае собиралась заскочить в редакцию, чтобы пообщаться с Кипом.
В подземке произошел какой-то сбой движения, и я добиралась до работы дольше обычного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95