– Один за всех, и все за одного! Какая восхитительная идея!
Не надо иметь тонкий аналитический ум мудреца, чтобы предположить, что девичник, задуманный Джорджиной, пришлось отложить. Ее реакция на неожиданное возвращение Ника была столь неприкрыто страстной, сколь и смущающей. Когда Эми и Мона поняли намек и ретировались в свои спальни, она даже из вежливости не попыталась остановить их.
В любом случае, Мона устала. Всплеск энергии закончился, силы покинули ее, она сникла, как проколотый воздушный шарик. Был длинный, изматывающий день. Хотя брать уроки у Билла Нела – не то, чем ей следует заниматься, кажется, это единственное, что она может делать. Нужно пойти на компромисс. Она извлечет пользу из его репетиций и от работы со студентами из Академии. Если шутки по поводу ее еврейского носа – часть вступительного взноса в их клуб, пусть будет так. Существует утешительная теория, что люди, нападающие на вас, не уверены в себе и до смерти завидуют вашему очевидному превосходству. Бедная Минерва. Мона не попадется на удочку. Она будет обращаться с Минервой, как жалостливый человек, с терпением и снисходительностью, явление Святой Моны.
Хотя дверь спальни была открыта, Ник Элбет постучал, возвещая о своем присутствии.
– Сегодня утром ты выглядела особенно очаровательно.
Сработал предостерегающий сигнал.
– Спасибо.
– Как все прошло. Какое ему дело?
– Прекрасно. Действительно прекрасно.
– Итак, ты устроилась на свои курсы и тому подобное?
– Все классно-прекрасно.
– Классно-прекрасно?
– Классно-прекрасно, мистер Приставала! Это означает, все нормально!
– Мне не терпится услышать каждую мелочь. Предостерегающий колокольчик еще громче зазвенел в ее ушах.
– Не сегодня, Ник. Я совершенно вымоталась. Первый день и все такое.
– Конечно. Извини меня.
Она ждала его ухода. Он снова волновал ее. Ник – парень Джорджины, так ведь? Почему же он не перестанет донимать ее и не вернется к Джорджине, своей девушке? То, как он смотрел на Мону, только увеличивало внутренний дискомфорт. Он прислонился к дверному косяку и задумчиво вставил маленькую сигару в черепаховый мундштук. Весьма сексуальное действие, за которым последовало мучительно-медленное движение за зажигалкой. Он закурил, глубоко затянулся и задержал дыхание настолько, что Моне показалось, будто дым растворился в его легких. Но потом облачко дыма окутало голову Ника.
– Дело в том, что я остановился на Говер-стрит думал забрать тебя домой.
– Да?
– Горгона в приемной сказала, что я ошибся. Она заявила, что сейчас нет летних курсов.
ГЛАВА 4
ЭМИ
Ну, разве это не слишком? Именно, когда они начали веселиться, когда Эми, Мона и леди Джорджина стали расслабляться и поближе знакомиться друг с другом, когда маленький дом в Челси Мьюз перестал казаться чужим, именно в этот момент ворвался Ник и все испортил.
Три Мьюзкетера? Это идея Моны, она просто сокровище. Погоди-ка, надо рассказать Лу. Вот посмеется. Мальчишкой, он всегда издевался над ее маскарадным костюмом мыши-мушкетера. Они знают друг друга так давно. Эми спрятала на чердак свои старые мушкетерские уши, и однажды Лу сказал, что хотел бы видеть их на ней в брачную ночь, не ночную рубашку с оборочками, а только уши. Эта мысль так смутила Эми, что она выбросила весь костюм.
В любом случае, забудь Лу. Сегодня утром она в телеграмме сообщила ему адрес и номер телефона, добавив сожаление, что не позвонила раньше. Не то, чтобы она действительно сожалела. Просто хотела дать ему понять, что не сходит по нему с ума после случившегося в их последний уик-энд. Несмотря ни на что.
Хотелось рассказать ему так много о знакомстве с Моной, переезде к Джорджине, о впечатлениях первого дня на архитектурном семинаре. Конечно, все это войдет в дневник. Она пропустила вчерашний вечер, но обязательно сделает запись сегодня и, может быть, напишет письмо Лу, если не слишком устанет.
Она, действительно, была так взволнована, когда, вернувшись домой, Джорджина предложила чай. Потом пришла Мона и вдруг получился девичник. Они обменивались впечатлениями и с удовольствием общались. Но внезапно Ник Элбет все испортил. Очевидно, кодекс девичьих правил в Англии такой же, как и дома. Если появляется мужчина, все девичьи планы отменяются или переносятся. Когда бы это ни происходило, Эми удивлялась резкой перемене в поведении девушек. Телефонный звонок или приход мужчины мгновенно превращал закадычную подружку в яростного расчетливого бойца, готового к драке.
Они с Моной сразу поняли намек и хотели удалиться. Ник извинился за испорченную вечеринку, предложив остаться и выпить по стаканчику. Джорджина явно была не в восторге от приглашения, в ее глазах читалась мольба: «Уйдите, ради всего святого!»
Эми так и подмывало отколоть какой-нибудь финт. «Не делай того, чего не сделал бы я!» – так сказал отец в аэропорту, стараясь быть веселым и глядя куда угодно, только не на нее. Но шутливость не в его стиле. Для него жизнь серьезна и проста. Ответственный и преданный семьянин, отец всегда уделял Эми определенное время – помогал делать уроки, учил кататься на велосипеде, на лыжах, управлять парусной лодкой и машиной. Он ждал, что она получит хорошее образование и принесет пользу обществу.
Поездка в аэропорт оставила неприятный осадок. Она никогда не видела отца в таком состоянии, тот вел себя очень странно: резко менял полосу движения, сигналил, ругал других водителей, несколько раз едва не попал в аварию. Они были одни в машине. Мать попрощалась с Эми после завтрака, дав ей свою карточку «Америкен Экспресс» с пятитысячным кредитом в обмен на обещание быть бережливой, благоразумной, вежливой и максимально использовать возможности для получения знаний и приобретения дружеских связей. Более экспансивная, чем муж, она прижала к себе любимого отпрыска и отбросила с лица Эми длинную челку.
– Позволь им увидеть твое прелестное личико, дорогая.
На следующий день родители тоже уезжали в путешествие, и мать предпочла остаться дома, чтобы иметь время собраться. По дороге из Провиденса в аэропорт Кеннеди Эми чувствовала желание отца сказать нечто очень личное. Но лучшее, что он смог придумать, это повторять и повторять в мельчайших подробностях планы ее поездки. Он не хотел, чтобы Эми обманули, и добился в ответ слов «Я знаю, я понимаю, я не забуду, я обещаю» и т. д. и т. п. Эми хотелось попрощаться с обоими родителями дома и сесть в аэропортовский автобус. Или, чтобы Лу предложил приехать из Бостона проводить ее на самолет. Но Лу даже не позвонил пожелать ей удачи.
Слава Богу, рейс не задержали. Если бы самолет не улетел вовремя, а на трансатлантических линиях такое случалось часто, неизвестно, как бы ей удалось выдержать болезненные попытки отца завязать разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Не надо иметь тонкий аналитический ум мудреца, чтобы предположить, что девичник, задуманный Джорджиной, пришлось отложить. Ее реакция на неожиданное возвращение Ника была столь неприкрыто страстной, сколь и смущающей. Когда Эми и Мона поняли намек и ретировались в свои спальни, она даже из вежливости не попыталась остановить их.
В любом случае, Мона устала. Всплеск энергии закончился, силы покинули ее, она сникла, как проколотый воздушный шарик. Был длинный, изматывающий день. Хотя брать уроки у Билла Нела – не то, чем ей следует заниматься, кажется, это единственное, что она может делать. Нужно пойти на компромисс. Она извлечет пользу из его репетиций и от работы со студентами из Академии. Если шутки по поводу ее еврейского носа – часть вступительного взноса в их клуб, пусть будет так. Существует утешительная теория, что люди, нападающие на вас, не уверены в себе и до смерти завидуют вашему очевидному превосходству. Бедная Минерва. Мона не попадется на удочку. Она будет обращаться с Минервой, как жалостливый человек, с терпением и снисходительностью, явление Святой Моны.
Хотя дверь спальни была открыта, Ник Элбет постучал, возвещая о своем присутствии.
– Сегодня утром ты выглядела особенно очаровательно.
Сработал предостерегающий сигнал.
– Спасибо.
– Как все прошло. Какое ему дело?
– Прекрасно. Действительно прекрасно.
– Итак, ты устроилась на свои курсы и тому подобное?
– Все классно-прекрасно.
– Классно-прекрасно?
– Классно-прекрасно, мистер Приставала! Это означает, все нормально!
– Мне не терпится услышать каждую мелочь. Предостерегающий колокольчик еще громче зазвенел в ее ушах.
– Не сегодня, Ник. Я совершенно вымоталась. Первый день и все такое.
– Конечно. Извини меня.
Она ждала его ухода. Он снова волновал ее. Ник – парень Джорджины, так ведь? Почему же он не перестанет донимать ее и не вернется к Джорджине, своей девушке? То, как он смотрел на Мону, только увеличивало внутренний дискомфорт. Он прислонился к дверному косяку и задумчиво вставил маленькую сигару в черепаховый мундштук. Весьма сексуальное действие, за которым последовало мучительно-медленное движение за зажигалкой. Он закурил, глубоко затянулся и задержал дыхание настолько, что Моне показалось, будто дым растворился в его легких. Но потом облачко дыма окутало голову Ника.
– Дело в том, что я остановился на Говер-стрит думал забрать тебя домой.
– Да?
– Горгона в приемной сказала, что я ошибся. Она заявила, что сейчас нет летних курсов.
ГЛАВА 4
ЭМИ
Ну, разве это не слишком? Именно, когда они начали веселиться, когда Эми, Мона и леди Джорджина стали расслабляться и поближе знакомиться друг с другом, когда маленький дом в Челси Мьюз перестал казаться чужим, именно в этот момент ворвался Ник и все испортил.
Три Мьюзкетера? Это идея Моны, она просто сокровище. Погоди-ка, надо рассказать Лу. Вот посмеется. Мальчишкой, он всегда издевался над ее маскарадным костюмом мыши-мушкетера. Они знают друг друга так давно. Эми спрятала на чердак свои старые мушкетерские уши, и однажды Лу сказал, что хотел бы видеть их на ней в брачную ночь, не ночную рубашку с оборочками, а только уши. Эта мысль так смутила Эми, что она выбросила весь костюм.
В любом случае, забудь Лу. Сегодня утром она в телеграмме сообщила ему адрес и номер телефона, добавив сожаление, что не позвонила раньше. Не то, чтобы она действительно сожалела. Просто хотела дать ему понять, что не сходит по нему с ума после случившегося в их последний уик-энд. Несмотря ни на что.
Хотелось рассказать ему так много о знакомстве с Моной, переезде к Джорджине, о впечатлениях первого дня на архитектурном семинаре. Конечно, все это войдет в дневник. Она пропустила вчерашний вечер, но обязательно сделает запись сегодня и, может быть, напишет письмо Лу, если не слишком устанет.
Она, действительно, была так взволнована, когда, вернувшись домой, Джорджина предложила чай. Потом пришла Мона и вдруг получился девичник. Они обменивались впечатлениями и с удовольствием общались. Но внезапно Ник Элбет все испортил. Очевидно, кодекс девичьих правил в Англии такой же, как и дома. Если появляется мужчина, все девичьи планы отменяются или переносятся. Когда бы это ни происходило, Эми удивлялась резкой перемене в поведении девушек. Телефонный звонок или приход мужчины мгновенно превращал закадычную подружку в яростного расчетливого бойца, готового к драке.
Они с Моной сразу поняли намек и хотели удалиться. Ник извинился за испорченную вечеринку, предложив остаться и выпить по стаканчику. Джорджина явно была не в восторге от приглашения, в ее глазах читалась мольба: «Уйдите, ради всего святого!»
Эми так и подмывало отколоть какой-нибудь финт. «Не делай того, чего не сделал бы я!» – так сказал отец в аэропорту, стараясь быть веселым и глядя куда угодно, только не на нее. Но шутливость не в его стиле. Для него жизнь серьезна и проста. Ответственный и преданный семьянин, отец всегда уделял Эми определенное время – помогал делать уроки, учил кататься на велосипеде, на лыжах, управлять парусной лодкой и машиной. Он ждал, что она получит хорошее образование и принесет пользу обществу.
Поездка в аэропорт оставила неприятный осадок. Она никогда не видела отца в таком состоянии, тот вел себя очень странно: резко менял полосу движения, сигналил, ругал других водителей, несколько раз едва не попал в аварию. Они были одни в машине. Мать попрощалась с Эми после завтрака, дав ей свою карточку «Америкен Экспресс» с пятитысячным кредитом в обмен на обещание быть бережливой, благоразумной, вежливой и максимально использовать возможности для получения знаний и приобретения дружеских связей. Более экспансивная, чем муж, она прижала к себе любимого отпрыска и отбросила с лица Эми длинную челку.
– Позволь им увидеть твое прелестное личико, дорогая.
На следующий день родители тоже уезжали в путешествие, и мать предпочла остаться дома, чтобы иметь время собраться. По дороге из Провиденса в аэропорт Кеннеди Эми чувствовала желание отца сказать нечто очень личное. Но лучшее, что он смог придумать, это повторять и повторять в мельчайших подробностях планы ее поездки. Он не хотел, чтобы Эми обманули, и добился в ответ слов «Я знаю, я понимаю, я не забуду, я обещаю» и т. д. и т. п. Эми хотелось попрощаться с обоими родителями дома и сесть в аэропортовский автобус. Или, чтобы Лу предложил приехать из Бостона проводить ее на самолет. Но Лу даже не позвонил пожелать ей удачи.
Слава Богу, рейс не задержали. Если бы самолет не улетел вовремя, а на трансатлантических линиях такое случалось часто, неизвестно, как бы ей удалось выдержать болезненные попытки отца завязать разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89