– Эмили, дорогая, мне кажется, я слышу, что подъехала машина Харриса.
– Его можно услышать за милю отсюда. Нужно поставить новый глушитель, – сказал Роберт.
Через секунду Эмили открыла Харрису дверь. Это был высокий, гибкий юноша, с аккуратными, коротко подстриженными волосами, в хорошо поглаженной рубашке, с дружеской приветливой белозубой улыбкой. Линн показалось, что он принес с собой здоровье и бодрость. Теперь он держал за ошейник большую неуклюжую собаку, длинная жесткая шерсть которой напоминала по форме и цвету древесную стружку.
– Здравствуйте, мистер Фергюсон, миссис Фергюсон, мистер и миссис Леман. Я думаю, что у вашей Джульетты что-то в ухе. Она вся крутится, пытаясь потереть его о траву. Если кто-нибудь подержит ее, я попытаюсь взглянуть.
– Только, пожалуйста, не в гостиной на светлом ковре, – сказал Роберт.
– Нет, сэр. Можно в холле?
– Да, клади ее.
Было нелегко справиться с Джульеттой. Эмили держала ее за ноги, а Роберт давил ей на спину. Харрис исследовал сквозь запутанный клубок шерсти ее ухо.
– Будь осторожен. Она может укусить, – предупредила Линн.
– Харрис покачал головой.
Только не Джульетта. Она понимает, что я пытаюсь помочь ей. – Его пальцы исследовали ухо. – Если это внутри уха – нет, я не вижу ничего, разве что какая-то внутренняя болезнь, но я не думаю так – хотя если это так, ее нужно показать ветеринару – бедняжка, я сделал тебе больно? Ох, мне кажется, я чувствую – да, я нащупал – вот, это крошечный кусочек точильного камня в шерсти – ох, это причиняло вам боль, миледи, – мне нужны ножницы, миссис Фергюсон. Нужно вырезать немного шерсти.
– На ней это будет незаметно, – сказала Линн, протягивая ему ножницы. – Я никогда не видела такой волосатой собаки.
Ты мог бы стать прекрасным ветеринаром, – сказал Брюс, – или доктором медицины, или кем-нибудь еще.
Харрис, все еще стоя на коленях, посмотрел вверх и засмеялся.
– Как раз это я и планирую. Эмили и я – будущее поколение докторов Америки.
Что ж, ты определенно имеешь подход к животным. Джульетта, кажется, даже благодарна тебе, – добродушно сказал Брюс.
– У нас всегда в доме были животные, так что я привык к ним, – объяснил Харрис, поглаживая собаку по голове. – Только на прошлой неделе мы потеряли нашу старую собаку. Ей было шестнадцать, почти столько же, сколько мне, и я очень скучаю по ней.
Брюс кивнул.
– Понимаю, что ты имеешь в виду. Какой породы она была?
– Просто хейнц-57, чисто американская собака.
– Джульетта породы «бергамаско», – сказал Роберт. – Я потратил много времени, чтобы найти ее.
– Я никогда даже не слышал такого названия, пока Эмили не рассказала мне, что она собой представляет.
– Мало кто знает это. Здесь это очень редкая порода. Итальянская.
Линн засмеялась.
– Я думаю, что ей наплевать на то, что она редкой породы, правда, Джульетта?
Собака зевнула и легла, подставив спину юноше, который гладил ее. Харрис сказал ей:
– Ты чувствуешь себя намного легче, когда освободилась от этой штуки, да?
– Ох, Джульетта, мы на самом деле любим тебя, забавную, грязную девочку! – воскликнула Эмили. – Хотя мне всегда хотелось иметь ирландского сеттера.
– У всех ирландские сеттеры, – сказал Роберт. Он посмотрел на часы. – Ну, мы поедем? Оставь свою машину здесь, Брюс. Ты сможешь захватить ее по дороге к себе домой. Эмили, не возвращайся очень поздно.
Приятный юноша, – заметил Брюс, когда они сели в машину.
Линн согласилась.
– Да, у него есть чувство ответственности, и он внимательный. Я никогда не беспокоюсь об Эмили, когда он за рулем. Другие…
– Какие другие? – оборвал ее Роберт. – Мне кажется, что она всегда с ним. И мне не нравится это. Мне это не нравится вообще.
– Ты видишь в этом то, чего нет, – сказала Линн мягко. – Они просто школьники.
– Эмили, не «просто» школьница. Она исключительная, одаренная девушка, и я не хочу видеть, как она зря тратит время. Да, мальчик очень приятен, и его семья, вероятно, уважаема. Отец – полицейский…
– Именно против этого ты возражаешь? – сказала Джози резко. – Что его отец – полицейский?
Линн съежилась. Хотя у нее почти не было секретов от своей подруги, но то, что неприязнь, которую Джози испытывала к Роберту, была взаимной, было ей неизвестно. Ни одна женщина не хочет открыть ящик Пандоры.
Брюс мягко выговаривал жене за это:
– Разумеется, он не имел это в виду.
Линн казалось, что ей с Брюсом слишком часто приходилось сглаживать неловкие эпизоды. И она сказала нетерпеливо:
– Да не о чем тут говорить! Всего лишь пара семнадцатилетних.
– Ну, как знать, – неожиданно сказал Брюс. – Мы с Джози влюбились друг в друга, когда учились в средней школе.
– Это совсем другое дело, – проворчал Роберт. – Эмили совсем другая. Ей предстоит блестящее будущее, и она не может позволить себе рисковать им.
– Я думала, что ты один из тех мужчин, которые думают, что удел женщины – дом, хозяйство, а не карьера, – сказала ему Джози.
Линн опять съежилась. Но она почувствовала облегчение, так как, прежде чем Роберт смог ответить, машина подъехала к входной двери в загородный клуб.
В тот вечер среди приглашенных были не только члены клуба, но все, кто пожелал участвовать в гигантской кампании по сбору средств для больницы. И именно Роберт установил тесную связь между клубом и членами больничного совета. Замечательным было то, что за два года пребывания в этом городе Роберт стал настолько хорошо известен, что по крайней мере десять человек останавливались и приветствовали его, пока он проходил через вестибюль.
Вот-вот должен был начаться аукцион в длинной комнате, которая выходила на площадку для гольфа. Сбоку от подиума на двух столах были разложены пожертвования: стеклянные подсвечники, мебель для кукольного домика и любительская картина, изображающая уток, плавающих в пруду. С другой стороны новый норковый жакет – пожертвование от одного из лучших магазинов этого района.
Роберт остановился, чтобы посмотреть на него.
– Как насчет этого? – прошептал он. Линн покачала головой.
– Конечно, нет. Ты знаешь, как я отношусь к меховым вещам.
– Ладно, я не хочу тебя принуждать. По зрелому размышлению, даже если ты передумаешь, я все равно не купил бы его. Он дешево выглядит. – Он пошел дальше. – Как насчет мебели для кукольного домика для Энни?
– У нее нет кукольного домика.
– Ну, хорошо, купи ей домик на ее день рождения. Пусть она расставит мебель сама. Энни нужны вещи, чтобы занять ее головку. Что это? Это семисвечник?
– Да, – сказал Брюс тихо. – Я получил в наследство три семисвечника от различных родственников, и, так как мне вряд ли нужны все три, я подумал, что могу пожертвовать одним. Это чешская штука изготовлена около ста лет тому назад, она должна быть очень высоко оценена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Его можно услышать за милю отсюда. Нужно поставить новый глушитель, – сказал Роберт.
Через секунду Эмили открыла Харрису дверь. Это был высокий, гибкий юноша, с аккуратными, коротко подстриженными волосами, в хорошо поглаженной рубашке, с дружеской приветливой белозубой улыбкой. Линн показалось, что он принес с собой здоровье и бодрость. Теперь он держал за ошейник большую неуклюжую собаку, длинная жесткая шерсть которой напоминала по форме и цвету древесную стружку.
– Здравствуйте, мистер Фергюсон, миссис Фергюсон, мистер и миссис Леман. Я думаю, что у вашей Джульетты что-то в ухе. Она вся крутится, пытаясь потереть его о траву. Если кто-нибудь подержит ее, я попытаюсь взглянуть.
– Только, пожалуйста, не в гостиной на светлом ковре, – сказал Роберт.
– Нет, сэр. Можно в холле?
– Да, клади ее.
Было нелегко справиться с Джульеттой. Эмили держала ее за ноги, а Роберт давил ей на спину. Харрис исследовал сквозь запутанный клубок шерсти ее ухо.
– Будь осторожен. Она может укусить, – предупредила Линн.
– Харрис покачал головой.
Только не Джульетта. Она понимает, что я пытаюсь помочь ей. – Его пальцы исследовали ухо. – Если это внутри уха – нет, я не вижу ничего, разве что какая-то внутренняя болезнь, но я не думаю так – хотя если это так, ее нужно показать ветеринару – бедняжка, я сделал тебе больно? Ох, мне кажется, я чувствую – да, я нащупал – вот, это крошечный кусочек точильного камня в шерсти – ох, это причиняло вам боль, миледи, – мне нужны ножницы, миссис Фергюсон. Нужно вырезать немного шерсти.
– На ней это будет незаметно, – сказала Линн, протягивая ему ножницы. – Я никогда не видела такой волосатой собаки.
Ты мог бы стать прекрасным ветеринаром, – сказал Брюс, – или доктором медицины, или кем-нибудь еще.
Харрис, все еще стоя на коленях, посмотрел вверх и засмеялся.
– Как раз это я и планирую. Эмили и я – будущее поколение докторов Америки.
Что ж, ты определенно имеешь подход к животным. Джульетта, кажется, даже благодарна тебе, – добродушно сказал Брюс.
– У нас всегда в доме были животные, так что я привык к ним, – объяснил Харрис, поглаживая собаку по голове. – Только на прошлой неделе мы потеряли нашу старую собаку. Ей было шестнадцать, почти столько же, сколько мне, и я очень скучаю по ней.
Брюс кивнул.
– Понимаю, что ты имеешь в виду. Какой породы она была?
– Просто хейнц-57, чисто американская собака.
– Джульетта породы «бергамаско», – сказал Роберт. – Я потратил много времени, чтобы найти ее.
– Я никогда даже не слышал такого названия, пока Эмили не рассказала мне, что она собой представляет.
– Мало кто знает это. Здесь это очень редкая порода. Итальянская.
Линн засмеялась.
– Я думаю, что ей наплевать на то, что она редкой породы, правда, Джульетта?
Собака зевнула и легла, подставив спину юноше, который гладил ее. Харрис сказал ей:
– Ты чувствуешь себя намного легче, когда освободилась от этой штуки, да?
– Ох, Джульетта, мы на самом деле любим тебя, забавную, грязную девочку! – воскликнула Эмили. – Хотя мне всегда хотелось иметь ирландского сеттера.
– У всех ирландские сеттеры, – сказал Роберт. Он посмотрел на часы. – Ну, мы поедем? Оставь свою машину здесь, Брюс. Ты сможешь захватить ее по дороге к себе домой. Эмили, не возвращайся очень поздно.
Приятный юноша, – заметил Брюс, когда они сели в машину.
Линн согласилась.
– Да, у него есть чувство ответственности, и он внимательный. Я никогда не беспокоюсь об Эмили, когда он за рулем. Другие…
– Какие другие? – оборвал ее Роберт. – Мне кажется, что она всегда с ним. И мне не нравится это. Мне это не нравится вообще.
– Ты видишь в этом то, чего нет, – сказала Линн мягко. – Они просто школьники.
– Эмили, не «просто» школьница. Она исключительная, одаренная девушка, и я не хочу видеть, как она зря тратит время. Да, мальчик очень приятен, и его семья, вероятно, уважаема. Отец – полицейский…
– Именно против этого ты возражаешь? – сказала Джози резко. – Что его отец – полицейский?
Линн съежилась. Хотя у нее почти не было секретов от своей подруги, но то, что неприязнь, которую Джози испытывала к Роберту, была взаимной, было ей неизвестно. Ни одна женщина не хочет открыть ящик Пандоры.
Брюс мягко выговаривал жене за это:
– Разумеется, он не имел это в виду.
Линн казалось, что ей с Брюсом слишком часто приходилось сглаживать неловкие эпизоды. И она сказала нетерпеливо:
– Да не о чем тут говорить! Всего лишь пара семнадцатилетних.
– Ну, как знать, – неожиданно сказал Брюс. – Мы с Джози влюбились друг в друга, когда учились в средней школе.
– Это совсем другое дело, – проворчал Роберт. – Эмили совсем другая. Ей предстоит блестящее будущее, и она не может позволить себе рисковать им.
– Я думала, что ты один из тех мужчин, которые думают, что удел женщины – дом, хозяйство, а не карьера, – сказала ему Джози.
Линн опять съежилась. Но она почувствовала облегчение, так как, прежде чем Роберт смог ответить, машина подъехала к входной двери в загородный клуб.
В тот вечер среди приглашенных были не только члены клуба, но все, кто пожелал участвовать в гигантской кампании по сбору средств для больницы. И именно Роберт установил тесную связь между клубом и членами больничного совета. Замечательным было то, что за два года пребывания в этом городе Роберт стал настолько хорошо известен, что по крайней мере десять человек останавливались и приветствовали его, пока он проходил через вестибюль.
Вот-вот должен был начаться аукцион в длинной комнате, которая выходила на площадку для гольфа. Сбоку от подиума на двух столах были разложены пожертвования: стеклянные подсвечники, мебель для кукольного домика и любительская картина, изображающая уток, плавающих в пруду. С другой стороны новый норковый жакет – пожертвование от одного из лучших магазинов этого района.
Роберт остановился, чтобы посмотреть на него.
– Как насчет этого? – прошептал он. Линн покачала головой.
– Конечно, нет. Ты знаешь, как я отношусь к меховым вещам.
– Ладно, я не хочу тебя принуждать. По зрелому размышлению, даже если ты передумаешь, я все равно не купил бы его. Он дешево выглядит. – Он пошел дальше. – Как насчет мебели для кукольного домика для Энни?
– У нее нет кукольного домика.
– Ну, хорошо, купи ей домик на ее день рождения. Пусть она расставит мебель сама. Энни нужны вещи, чтобы занять ее головку. Что это? Это семисвечник?
– Да, – сказал Брюс тихо. – Я получил в наследство три семисвечника от различных родственников, и, так как мне вряд ли нужны все три, я подумал, что могу пожертвовать одним. Это чешская штука изготовлена около ста лет тому назад, она должна быть очень высоко оценена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102