Я открою ей.
Когда Линн вернулась, Том сказал:
– Мне хочется, чтобы вы устроили еще одно место за столом для себя, особенно теперь, когда у вас появилась на кухне помощница.
– Я пришла сюда, чтобы работать. Я не гостья, – напомнила ему Линн. – Но все равно, я благодарю вас.
– Почему вы не должны быть гостьей? Сегодня вечером все будут парами, кроме меня. А мне действительно полагается иметь женщину, сопровождающую меня, правда?
– Мы об этом не договаривались.
Он перестал улыбаться, по мере того как снова быстро и внимательно ее оглядывал.
– Я понимаю. Вы думаете, что если бы вы были моей гостьей, то ваш муж тоже должен был бы здесь быть.
Она кивнула.
– Во всяком случае, я не могу положиться на Юдору на кухне. Она хорошо справится с тем, чтобы принести тарелки после того, как я их приготовлю, и убрать их вместе со мной после обеда.
Она поспешно вышла на кухню. Почему она взволнована? На самом деле он не сказал ничего удивительного. И она повернулась к Юдоре, которая ожидала указаний.
– Они будут здесь через минуту. Включи духовку на слабый уровень, чтобы подогреть закуску. Я промою салат. Он пойдет на голубые тарелки – нет, не эти, возьми другие.
– Они не теряют времени зря, – сказала Юдора немного позже.
Раздвижная дверь закрывалась и открывалась, и из столовой слышался веселый смех.
– Я никогда не видела людей, которые съедали бы все на тарелке.
– Хорошо. Теперь внеси торт, так чтобы его могли сначала увидеть. Потом ты можешь принести его обратно, и я разрежу его.
– Вы наверняка повар, миссис Фергюсон. Я довольно стара, по возрасту гожусь вам в матери, но никогда даже и не слышала о блюдах, которые вы приготовили.
– Ладно, я тоже никогда не видела твоих искусных ямайских кушаний, пока не узнала тебя.
Несмотря на то, что Линн целый день провела на ногах, она внезапно ощутила прилив сил. Обед явился испытанием, и она его выдержала. Ей заплатили за ее искусство, и она чувствовала себя счастливой. Итак, когда дверь открылась и Том сказал, что гости хотят видеть повара, она была к этому готова.
Только разрешите мне сначала привести в порядок лицо. Оно пылает от плиты.
– Да, ужасно гореть как роза, – возразил он, увлекая ее за собой.
В секунду она оценила присутствующих: это были умудренные опытом, добившиеся успеха, веселые жители Нью-Йорка, люди, которые носят драгоценности с голубыми джинсами, когда они хотят этого. Они женятся и разводятся одинаково легко, когда они хотят этого. Добродушные и сговорчивые, их ничем не удивишь. Роберт презирает такой тип людей.
Они были добры, осыпая Линн похвалами.
– Какой талант… Вы можете работать в ресторанах «Цирк» или «Лягушка»… Сегодня вечером я нарушила свою диету… Просто чудо.
Вечер близился к своему апогею. Разогретые едой и вином, гости встали из-за стола в веселом настроении. Том включил плейер, мужчины отодвинули лежащие ковры, и танцы начались. Том протянул руки к Линн: – Идемте, присоединяйтесь к гостям.
Это рок-н-ролл. Я от него в ужасе, – запротестовала она.
Тогда сейчас как раз время, чтобы вы научились, – ответил он и вытащил ее на середину комнаты.
Сначала она почувствовала себя в глупом положении. Если бы Эмили, которая танцует, как дервиш, могла увидеть свою мать, она умерла бы от смеха. Самое лучшее, что могла делать Линн, это наблюдать бешеные твисты и вращения других и пытаться им подражать.
Затем, через некоторое время, барабанный бой, примитивный, заставляющий пульсировать кровь барабанный бой, нашел в ней отклик. Совершенно неожиданно она уловила его ритм.
Ну, вот, вы уловили ритм! – закричал Том. Уловили!
Кружение, которое должно было быть изнуряющим, неожиданно явилось возбуждением. Когда Линн увидела в дверях уходящую Юдору, она с удивлением обнаружила, что уже почти одиннадцать часов. Она полагала, что сейчас не более девяти. Вкладывая несколько купюр в руки Юдоры, она прошептала:
– Ты не забыла, что не следовало мыть хрусталь?
– Ох, мне не хотелось оставить его вам, миссис Фергюсон, но мне еще больше не хотелось ответственности.
– Верно, Юдора. Я его хорошо вымою и поставлю на место.
Возвратившись на кухню и надев опять фартук, Линн полоскала бокалы, когда Том в веселом настроении пришел за ней.
– Эй! Что вы здесь делаете?
– Юдора боялась дотронуться до вашего баккара. Она знает, сколько это стоит.
– Ох, оставьте. Мы собираемся пойти танцевать в сад. Удивительный вечер.
– Я не могу. На самом деле. Не могу.
– Нет, вы можете. Я настаиваю. На десять минут. Пойдемте.
Фонари снаружи производили эффект лунного света, тускло освещая границу темноты, где стена из болиголова ограждала небольшую полянку, на которой располагалась терраса. Днем шел дождь, поэтому запах влажной травы был терпким.
Один мужчина пожаловался: – Старость влезает ползком потихоньку, Том, поэтому я выдохся. Как насчет медленных старых танцев пашей золотой поры для разнообразия?
– Нет проблем. У меня есть мелодии, под которые танцевали твои родители. Да, это действительно приятно, – сказал он, притягивая Линн ближе к себе. – Если уж сравнивать, то старые танцы лучше.
В отличие от Роберта, он был ненамного выше ее, так что их лица почти касались. Их ноги двигались умело в унисон с ритмом сентиментальной музыки.
– У вас прелестный рот, – произнес Том внезапно, – и прелестные глаза.
Тревожное чувство охватило Линн, и он почувствовал это сразу.
– Вам не понравилось, что я сказал, да?
– Я этого не ожидала.
– Почему же? Если комплимент искренний, его следует говорить и принимать.
– Хорошо, тогда благодарю вас.
– Вы все еще чувствуете себя неловко. Вы думаете, что я просто льстивый болтун. Но вы на самом деле какая-то особенная, должен сказать вам. Освежающая. Непохожая на других.
Она чувствовала его дыхание на своей шее. Рука на талии прижимала ее так близко к нему, что она могла слышать биение его сердца. И полное грез очарование ночи перешло в нервное беспокойство.
– Уже больше одиннадцати, – закричала она. – Я должна сейчас же уйти. Пожалуйста…
– Вот где ты!
Прогремел грубый голос, и Роберт вышел из-за угла дома на свет. Сразу же прекратилась музыка, танцоры также перестали танцевать, остановившись в движении, и все повернулись на голос.
– Я звонил по телефону, но ответа не было, я пришел сюда и звонил в дверной звонок, но ответа также не было.
– Это мой муж, – сказала Линн. – Том Лоренс… но как глупо с моей стороны! Конечно, вы знаете друг друга. Я не подумала. – И она облизала губы, почувствовав внезапно необычный, соленый вкус, подобный вкусу крови, как будто кровь бросилась вверх к ее лицу.
– Я сожалею. Мы вышли из дома, и музыка заглушила все звонки. Входите и присоединяйтесь к нам, – сказал Том сердечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Когда Линн вернулась, Том сказал:
– Мне хочется, чтобы вы устроили еще одно место за столом для себя, особенно теперь, когда у вас появилась на кухне помощница.
– Я пришла сюда, чтобы работать. Я не гостья, – напомнила ему Линн. – Но все равно, я благодарю вас.
– Почему вы не должны быть гостьей? Сегодня вечером все будут парами, кроме меня. А мне действительно полагается иметь женщину, сопровождающую меня, правда?
– Мы об этом не договаривались.
Он перестал улыбаться, по мере того как снова быстро и внимательно ее оглядывал.
– Я понимаю. Вы думаете, что если бы вы были моей гостьей, то ваш муж тоже должен был бы здесь быть.
Она кивнула.
– Во всяком случае, я не могу положиться на Юдору на кухне. Она хорошо справится с тем, чтобы принести тарелки после того, как я их приготовлю, и убрать их вместе со мной после обеда.
Она поспешно вышла на кухню. Почему она взволнована? На самом деле он не сказал ничего удивительного. И она повернулась к Юдоре, которая ожидала указаний.
– Они будут здесь через минуту. Включи духовку на слабый уровень, чтобы подогреть закуску. Я промою салат. Он пойдет на голубые тарелки – нет, не эти, возьми другие.
– Они не теряют времени зря, – сказала Юдора немного позже.
Раздвижная дверь закрывалась и открывалась, и из столовой слышался веселый смех.
– Я никогда не видела людей, которые съедали бы все на тарелке.
– Хорошо. Теперь внеси торт, так чтобы его могли сначала увидеть. Потом ты можешь принести его обратно, и я разрежу его.
– Вы наверняка повар, миссис Фергюсон. Я довольно стара, по возрасту гожусь вам в матери, но никогда даже и не слышала о блюдах, которые вы приготовили.
– Ладно, я тоже никогда не видела твоих искусных ямайских кушаний, пока не узнала тебя.
Несмотря на то, что Линн целый день провела на ногах, она внезапно ощутила прилив сил. Обед явился испытанием, и она его выдержала. Ей заплатили за ее искусство, и она чувствовала себя счастливой. Итак, когда дверь открылась и Том сказал, что гости хотят видеть повара, она была к этому готова.
Только разрешите мне сначала привести в порядок лицо. Оно пылает от плиты.
– Да, ужасно гореть как роза, – возразил он, увлекая ее за собой.
В секунду она оценила присутствующих: это были умудренные опытом, добившиеся успеха, веселые жители Нью-Йорка, люди, которые носят драгоценности с голубыми джинсами, когда они хотят этого. Они женятся и разводятся одинаково легко, когда они хотят этого. Добродушные и сговорчивые, их ничем не удивишь. Роберт презирает такой тип людей.
Они были добры, осыпая Линн похвалами.
– Какой талант… Вы можете работать в ресторанах «Цирк» или «Лягушка»… Сегодня вечером я нарушила свою диету… Просто чудо.
Вечер близился к своему апогею. Разогретые едой и вином, гости встали из-за стола в веселом настроении. Том включил плейер, мужчины отодвинули лежащие ковры, и танцы начались. Том протянул руки к Линн: – Идемте, присоединяйтесь к гостям.
Это рок-н-ролл. Я от него в ужасе, – запротестовала она.
Тогда сейчас как раз время, чтобы вы научились, – ответил он и вытащил ее на середину комнаты.
Сначала она почувствовала себя в глупом положении. Если бы Эмили, которая танцует, как дервиш, могла увидеть свою мать, она умерла бы от смеха. Самое лучшее, что могла делать Линн, это наблюдать бешеные твисты и вращения других и пытаться им подражать.
Затем, через некоторое время, барабанный бой, примитивный, заставляющий пульсировать кровь барабанный бой, нашел в ней отклик. Совершенно неожиданно она уловила его ритм.
Ну, вот, вы уловили ритм! – закричал Том. Уловили!
Кружение, которое должно было быть изнуряющим, неожиданно явилось возбуждением. Когда Линн увидела в дверях уходящую Юдору, она с удивлением обнаружила, что уже почти одиннадцать часов. Она полагала, что сейчас не более девяти. Вкладывая несколько купюр в руки Юдоры, она прошептала:
– Ты не забыла, что не следовало мыть хрусталь?
– Ох, мне не хотелось оставить его вам, миссис Фергюсон, но мне еще больше не хотелось ответственности.
– Верно, Юдора. Я его хорошо вымою и поставлю на место.
Возвратившись на кухню и надев опять фартук, Линн полоскала бокалы, когда Том в веселом настроении пришел за ней.
– Эй! Что вы здесь делаете?
– Юдора боялась дотронуться до вашего баккара. Она знает, сколько это стоит.
– Ох, оставьте. Мы собираемся пойти танцевать в сад. Удивительный вечер.
– Я не могу. На самом деле. Не могу.
– Нет, вы можете. Я настаиваю. На десять минут. Пойдемте.
Фонари снаружи производили эффект лунного света, тускло освещая границу темноты, где стена из болиголова ограждала небольшую полянку, на которой располагалась терраса. Днем шел дождь, поэтому запах влажной травы был терпким.
Один мужчина пожаловался: – Старость влезает ползком потихоньку, Том, поэтому я выдохся. Как насчет медленных старых танцев пашей золотой поры для разнообразия?
– Нет проблем. У меня есть мелодии, под которые танцевали твои родители. Да, это действительно приятно, – сказал он, притягивая Линн ближе к себе. – Если уж сравнивать, то старые танцы лучше.
В отличие от Роберта, он был ненамного выше ее, так что их лица почти касались. Их ноги двигались умело в унисон с ритмом сентиментальной музыки.
– У вас прелестный рот, – произнес Том внезапно, – и прелестные глаза.
Тревожное чувство охватило Линн, и он почувствовал это сразу.
– Вам не понравилось, что я сказал, да?
– Я этого не ожидала.
– Почему же? Если комплимент искренний, его следует говорить и принимать.
– Хорошо, тогда благодарю вас.
– Вы все еще чувствуете себя неловко. Вы думаете, что я просто льстивый болтун. Но вы на самом деле какая-то особенная, должен сказать вам. Освежающая. Непохожая на других.
Она чувствовала его дыхание на своей шее. Рука на талии прижимала ее так близко к нему, что она могла слышать биение его сердца. И полное грез очарование ночи перешло в нервное беспокойство.
– Уже больше одиннадцати, – закричала она. – Я должна сейчас же уйти. Пожалуйста…
– Вот где ты!
Прогремел грубый голос, и Роберт вышел из-за угла дома на свет. Сразу же прекратилась музыка, танцоры также перестали танцевать, остановившись в движении, и все повернулись на голос.
– Я звонил по телефону, но ответа не было, я пришел сюда и звонил в дверной звонок, но ответа также не было.
– Это мой муж, – сказала Линн. – Том Лоренс… но как глупо с моей стороны! Конечно, вы знаете друг друга. Я не подумала. – И она облизала губы, почувствовав внезапно необычный, соленый вкус, подобный вкусу крови, как будто кровь бросилась вверх к ее лицу.
– Я сожалею. Мы вышли из дома, и музыка заглушила все звонки. Входите и присоединяйтесь к нам, – сказал Том сердечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102